Гибкое тело при длинных ногах.
О чем они заговорили, из-за громкой музыки понять было нельзя, но после молниеносной дискуссии деваха перестала бросать на Червонца те многообещающие взоры, какими одаривает шлюха возможного клиента.
«А когда огни в домах погасли, Они вместе с нею…»
Дотянув через соломинку коктейль, Червонец еще раз спросил о чем-то Шевкопляса и, не обращая внимания на златокудрую красотку, фланирующей походкой заскользил между столиками.
Остановился он возле тучного борова с неприятно отвислой губой. В пальцах здоровяка дымилась тонкая, но необычно длинная сигара. Развалясь в кресле, он листал журнал «Премьер».
Климов снова пожалел, что ему не за кого спрятаться. С того места, где притормозил Червонец, его угол хорошо просматривался. Оставалось надеяться, что полумрак, салфеточница и чашка как-то скроют от ненужных глаз.
Златоволосая демонстративно медленно прошла к своему столику и, прежде чем усесться, хищно зыркнула в спину Червонца. А тот уже похлопывал здоровяка по мощному плечу. Судя по сигаре, по вальяжности и по журналу, который держал в руках боров, он был иностранцем.
Червонец что-то говорил ему, подмигивал и гнусно ухмылялся.
Это знакомство было более чем странным. Что могло их связывать? Чем иностранца мог заинтересовать вчерашний зэк, мастер по камню? Не «Магию» ли за кордон толкнуть решили? А посредник — бармен…
Догадки догадками, а надо двигаться: Червонец и бугай поперли к выходу…
Сложив пятирублевую купюру вдвое, Климов прижал ее к столу кофейной чашкой и, переступая через ноги, заторопился прочь. Видит его бармен или нет, его уже не волновало. Кажется, он сел на хвост большому зверю.
Глава 21
Он даже не успел позвонить в управление. Для этого у него просто не было возможности.
Боясь, как бы Червонец с бегемотом не пропали из виду, он оказался на улице раньше, чем они. Теперь он целиком был во власти быстро развивавшихся событий.
Сбежав по лестнице, он на ходу всунулся в плащ и, сделав вид, что прячется от ветра за экскурсионным автобусом, хорошо запомнил номер «Москвича», за руль которого уверенно сел Червонец. Иностранец завалился на сиденье сзади.
Оценив ситуацию: еще секунда-две и бежевый «Москвич» нырнет в поток машин, канет во тьму, Климов кинулся к такси.
— Свободен? Выручай.
Водитель внял его скороговорке, присмотрелся к удалявшемуся «Москвичу» и вскорости нагнал его при выезде из города.
— Обходим?
— Нет, — дотронулся до его локтя Климов, — этого достаточно. Даже немного отпустите… да… вот так.
Слишком уж стремительно и ходко наседали они на «Москвич».
Водитель сбросил газ. Держась на отдалении, он довольно грамотно преследовал машину с восседавшим за рулем Червонцем. Климов не без ревности подумал, что кино и телевидение скоро всех научат сыщицкому делу.
Оказавшись за чертой города, «Москвич» лихо проскочил газостанцию, склад лесоторговой базы, световую рекламу ресторана «Домик рыбака», железнодорожный переезд и, не сбавляя скорости, помчался в ночь по кольцевой… Теперь его путь лежал в сторону сажевого завода. Или психбольницы, предположил Климов. Тогда нужно обходить их, и как можно скорее. К психбольнице ведет узкая дорога через лес, и слежка тогда будет очевидной. Надо обгонять сейчас, пока машины на кольце. Если эти типы не свернут, проскочат мимо, он их все равно достанет по прямой: сворачивать Червонцу некуда. По обе стороны дороги — чернозем, раскисший от дождей, не говоря уже о густолесье. Не уйдут.
— Обходим и сворачиваем, — распорядился Климов. — К психбольнице. Но так, чтобы не поняли они. Сумеем?
— А чего ж, — мгновенно подобрался таксист и его добродушное лицо стало суровым. — Это мы свободно.
Водитель он был классный, и «Москвич» остался позади минуты через две.
Глянув в зеркало и убедившись, что поворот скрывает их от посторонних глаз, таксист дожал педаль, прибавил газу, включил дворники: на лобовом стекле после обгона растекался мутный веер брызг. Опять заморосило.
— Успеваем?
— А чего ж, — все с тем же невозмутимым спокойствием отозвался водитель, и машину занесло. — Асфальт сырой.
Он цепко держал руль и всматривался в сумрак.
— Где-то здесь…
Перед отвилком он еще раз глянул в зеркало, притормозил и метров пять их протащило юзом.
Сзади была темень.
А на климовских часах — двадцать два сорок шесть.
Скоро спать, а мы не ели, вспомнил он гульновскую присказку и уперся рукой в приборную панель: качнувшись с боку на бок, их «Волга» съехала с основной трассы и, разбрызгивая воду, ходко устремилась к слабо освещенным воротам психбольницы. Отвилок утопал в широких лужах.
— Значит, так, — оглядываясь, сказал Климов. — Разворачиваемся и ждем. Я выхожу и прячусь. Вон, хотя бы там. — Он указал на трансформаторную будку. — Эти типы будут здесь с минуты на минуту, если мы не просчитались. И как только они станут приближаться, отъезжайте.
— А чего ж, — сказал таксист и озаботился: — А ты?
— Я остаюсь. Пусть думают, что вы за кем-нибудь из персонала приезжали. Жена там, или дочь…
— Ну-ну, — кивнул таксист. — А если что?..
— А если что, нагоним их на трассе.
— Чего проще, — разворачивая на асфальтовом пятачке машину, согласился водитель и вопросительно взглянул на Климова: — А как же ты? — Он малость помялся, сделал неопределенный жест рукой. — Один… с двумя то справишься?
Климов открыл дверцу и пригнулся, чтобы выйти.
— Все путем.
Обойдя машину сзади, подошел к окну водителя.
— Управлюсь. Только вы, Петр Свиридович, — прочел он имя-отчество таксиста на служебной карточке, — сразу позвоните к нам, в угрозыск, справитесь через ноль-два, и передайте, где я нахожусь. Пускай подъедут. Скажите, по поручению…
— Кого?
— Майора Климова. Пока!
В узком прогале леса, на отвилке, засветились фары.
В ту же секунду, взвизгнув шинами, врубив слепящий свет, навстречу им рванулась «Волга», и Климов, стоя в темноте, за будкой трансформатора, сосредоточенно решил, что все пока идет по плану.
Свет приближающихся фар пересчитал копья ограды, и послышался шум работающего мотора. Затем раздалось характерное шуршание колес по гравию, когда машина тормозит, и через некоторое время звучно чавкнула сначала одна дверца, а затем другая. Вслед за этим что-то чиркнуло, и стали различаться быстрые шаги.
Климов весь обратился в слух.
Сыпучий мелкий дождь летел в лицо, и темень позднего предзимья от этого казалась глуше и тревожней.
Шаги стихли.
Почудился железный скрип тихонько отворяемых ворот.
«Что им здесь надо?» — озадаченно подумал Климов и осторожно выглянул из-за укрытия.
«Москвич» стоял впритык к ограде, фары у него были потушены, а по дорожке в сторону больничного корпуса поспешно уходили двое.
Не по главной аллее пошли, заметил Климов. Заходят скрытно.
Низко пригибаясь, он побежал вдоль ограды к левому крылу больницы, куда вела садовая дорожка. Это позволяло ему некоторое время следить за Червонцем и его напарником, но потом он вынужден был перелезть через ограду.
Прячась за деревьями и прислушиваясь к малейшему шороху, он очутился около больницы в тот момент, когда Червонец, оглянувшись: нет ли тут кого, жестом показал запыхавшемуся борову на крышу здания. Все делалось загадочно и молча, как-то по-привычному сосредоточенно.
Первым за поручень пожарной лестницы взялся Червонец.
Еще не вполне понимая, что все это значит, к чему такой маневр и какал нелегкая понесла иноземца на крышу советской лечебницы, Климов тем не менее решил проследить, что будет дальше.
Стоя под деревом, он осмотрелся, наметил наиболее удобно расположенную ветку и, резко подпрыгнув, ухватился за нее двумя руками.
— Oп!
Повис, прислушался.
Все тихо.
