не тронули, хотя были по всюду. Наверно, получили приказ и правда выпустить нас на волю.
Крепко держа меня за руку, Михаил выводит нас на свежий воздух. Уверенно идет к парковке.
– Я, я в порядке, – задыхаюсь от быстрой ходьбы.
Потапов замедляет шаг. Останавливается, чтобы дать мне отдышаться.
– Я сама домой поеду. Возвращайтесь к Руслану Александровичу.
– На нас наехали, Настя! Неужели ты не видишь?! А меня Руслан отправил чтобы защитить тебя! – Потапов снова хватает меня за руку, уверенно ведет к моргнувшему от сигнализации автомобилю. Черный спортивный хищник. Очень крутая машина, хоть и не джип Быстрицкого.
– Кто они, и что от нас хотят?
– Руслан перешел им дорогу. Увел из-под носа выгодный их боссу контракт.
Вот почему Быстрицкий был последнее время холоден ко мне! У него проблемы, а я и не знала! Уверенна, что и во всей компании не знали… кроме Потапова.
– Садись, Насть! – открывает передо мной дверь Миша.
Обходит машину, уверенно садится за руль.
– В больницу? – вновь окидывает меня тревожным взглядом.
– Нет… Я соврала на счет живота, чтобы эти твари выпустили меня.
Я жду, что Потапов набросится на меня с обвинениями во лжи, но поведение Михаила удивляет. Он тянется похлопать меня по плечу, а когда я в ужасе смотрю на это его действие, он поглаживает мое предплечье через ткань одежды:
– Ты – молодец, правильно все сделала.
Ушам своим не верю, как и глазам! Ведь поведение Михаила выходит за рамки нашего с ним привычного противостояния.
– Что они сделают с Быстрицким? – прогоняю я наваждение. – надо вызвать полицию!
– Смеешься, что ли? – возвращает руку на руль Миша.
Заводит сыто урчащий мотор. Трогаемся с места. Плавно и грациозно. Спортивный хищник под управлением Потапова превращается в дрессированного котенка.
– Когда разбираются такие крупные фигуры бизнеса как Быстрицкий и его оппонент, полиции там делать нечего. Копы не станут принимать ничью сторону. Бизнесмены – серьезные дяди, сами между собой разберутся.
– А если они его убьют?! – не унимаюсь я.
– Это вряд ли. Быстрицкий либо просто расторгнет контракт, либо расторгнет его со штрафом. Ставлю на второй исход.
– Почему штраф? За что?
– Исключительно в воспитательных целях, чтобы в дальнейшем неповадно было переходить дорогу серьезным людям…
Слова Потапова не успокаивают меня. Сижу как на иголках весь оставшийся путь. Я впервые в своей тихой скромной жизни попадаю в такую серьезную передрягу с бандитами точно из девяностых, и их методами ведения бизнеса с пистолетами и битами…
За Руслана безумно страшно. Но по его поведению видно, что подобные «наезды» для него не в первой, и он откровенно говоря волновался в этой ситуации только за меня.
Но что поделать? Большой бизнес – большой риск. И если Руслан забрался столь высоко, вряд ли его путь был устлан лепестками роз… не удивлюсь, что и криминал там наверняка замешан, а может и нечто большее, ведь мне показывали лишь верхушку айсберга, а то на чем держится его основание – глубокая Марианская впадина, для меня.
Тем временем подъезжаем к моему подъезду. Бабушки на скамейках неодобрительно поджимают губы косясь на нас. Еще бы! То на роскошном джипе с одним красавцем, теперь на спортивном хищнике с другим… а у самой живот на лоб лезет… Местных сплетниц можно понять!
Выходим. Михаил, щелкнув брелоком сигнализации, подходит совсем близко и уверенно приобнимает меня за талию.
– Отпустите. – немедленно реагирую я.
– Хотел тебя поддержать. – пожимает плечами нахал.
– Сама дойду.
– Ну уж нет, доведу тебя до квартиры, Насть.
– Не стоит.
– Руслан приказал позаботиться о тебе. Я просто выполняю дружескую просьбу.
За спором не замечаю, как добрались на пятый этаж. А вот мой организм очень даже замечает – отдышаться не могу. Воздуха не хватает по-настоящему.
Не могу попасть ключом в замочную скважину – руки трясутся и в глазах рябит.
– Ого, Насть! Тебе явно плохо! – Михаил отбирает у меня ключи, уверенно открывает дверь. – Проходи!
Мне приходится опереться на его предплечье. Квартирка маленькая, в два шага Потапов усаживает меня на старый продавленный диванчик, а сам идет за стаканом воды. Я пью, мне становится легче. Рябь перед глазами словно бы рассеивается. И возникает лицо Михаила, с затаенным дыханием наблюдающего, как мои губы касаются прозрачных стенок бокала.
Поспешно отставляю бокал в сторону, и, потеряв на мгновение бдительность, допускаю Михаила в зону своей беззащитности. Миг, и мои губы становятся атакованными ненасытным ртом Потапова. Поцелуй выходит горячим, Михаил старается изо всех сил, навалился на меня, подмяв под себя на хлипком диванчике. Я явственно ощущаю его возбуждение, его желание. Его рваное дыхание, с хрипом вырывающееся сквозь губы, но сама при этом ничего кроме отвращения не чувствую.
– Отпустите!!! Нет!!! – начинаю биться под ним.
Мужчина тут же ослабляет хватку. Нехотя отрывается от меня. Встает и поспешно отвернувшись, опирается на подоконник, прислонив лоб к стеклу.
Я оправляю платье, которое задралось выше колен, борюсь с отвращением.
– Уходите!!!
– Насть, прости! – не оборачиваясь затуманивает окно своим дыханием Михаил. – Не смог сдержать себя.
Глава 42
После ухода Михаила места себе не нахожу. Волнение за Руслана приобретает иррациональные масштабы. Мне уже мерещится его убийство теми бандитами, или то, как он, искалеченный битами, или еще хуже, пулями, лежит сейчас где-то в больнице, а я не могу ему ничем помочь…
Хорошо, что ни одна душа в этом мире кроме меня не знает, что именно Быстрицкий отец моего ребенка! Не представляю, чтобы было, если бы об этом узнали бандиты… Малыш – это слабое место в жизни Руслана, его ахиллесова пята, а еще это – огромная опасность для сына и меня самой. Я не буду говорить Руслану, и тогда об этом никто не узнает. Никакие враги Быстрицкого не смогут причинить нам с малышом вред, а это главнее, чем установление отцовства. Тем более дети, по словам босса, ему не нужны.
До вечера слоняюсь из угла в угол – больше в моем однокомнатном скворечнике не разгуляешься. Не выпускаю из рук телефон. Время позднее, но трубка молчит. Еле как сдерживаюсь, чтобы самой не набрать Быстрицкого. Останавливает только то, что он сейчас может быть на переговорах, а я отвлеку его в самый ответственный момент и ухудшу наши с ним, и без того непростые отношения.
Нет, не буду звонить. Пусть меня хоть разорвет от тревоги, но назойливой быть не собираюсь. В конце концов я тоже перенервничала из-за этого наезда, он мог бы сам побеспокоиться за меня. Если бы захотел. Но, видимо, он
