— Донна Лиарена, — суховато произнес глава совета старейшин дорин Гаредиз, — позвольте задать вам несколько вопросов…
— Я не позволю, — мгновенно отозвался Экард. — И вообще, с какой стати Аурелия должна отчитываться перед судьями? Пусть отвечают те, на кого пало подозрение в каком-то преступлении, а моя дочь чиста, как горный снег.
— Зачем же в таком случае ты привез ее сюда? — с неудовольствием проворчал один из старейшин и едко добавил: — Кстати, я прекрасно знаю эту донну и так же хорошо знаком с ее отцом. И зовут его дорин Симорн, а вовсе не отшельник Экард.
— Дорин Симорн удочерил мою девочку, когда пропала на болотах ее мать, — ледяным тоном отрезал магистр. — Но теперь я, Экард Ирстон, объявляю Лиарену Аурелию своей дочерью и законной наследницей. Наше родство подтверждено фамильным артефактом и несомненным сходством Лиарены с матерью.
В комнате снова повисло настороженное молчание, хотя Лиарена пока никак не могла понять, почему эта новость так ошеломила старейшин.
— Э… — осторожно начал Гаредиз и через долгую минуту промямлил: — А как же…
— Ты имеешь в виду восточные приморские пустоши, которые вы решили считать моим дорантом? — догадливо помог ему Экард. — Так тут же все просто. Пока я жив, буду заботиться о своих подданных сам, а если со мной что-то случится, дорант перейдет к дочери и ее семье. Ну а они уж сами решат, кому из своих детей отдать над ним управление.
— Каких детей? — не выдержал Реттен, приходившийся, как припомнила Лиарена, родным дедушкой Анмане. — По нашим сведениям, у них нет никаких детей. И быть пока не может.
— Вас ввели в заблуждение, — холодно произнес Дзерн, раскрывая шкатулку, в которой обнаружилась стопка документов, и Лиарена облегченно перевела дыхание: судя по всему, магистры хорошо подготовились к этому разговору, и значит, ей можно особенно не волноваться.
Девушка искоса глянула на Тайдира и начала сердиться на отшельника: ну вот почему он не посадил дочь рядом с мужем и не разрешил ей сказать ему хоть словечко? Тогда Тай не смотрел бы сейчас на старейшин так угрюмо и не играл бы вздувшимися на скулах желваками.
— Вот свиток, удостоверяющий свадебный ритуал, проведенный в усадьбе Тайдира на левом берегу Терсны, — неторопливо начал перечислять Дзерн, доставая из шкатулки документы. — А вот указ дорина, назначающий Лиарену названой матерью наследника. Подлинность этих событий могут подтвердить все слуги, домочадцы и гости дорина Варгейза.
— Но жили они в разных покоях, — едко ввернул шпильку тот старейшина, который узнал Лиарену, хотя сама дорина никак не могла вспомнить его имя.
— Гостья Тайдира тоже жила в отдельных покоях, причем вместе с толпой своих компаньонок и кузенов, — отбрил Экард. — Но утверждает, что умудрилась провести их всех и пробраться в постель дорина.
— У нас есть сведения, — взвился Реттен, — что дорин вышвыривал няньку из своих покоев.
— Это кто-то из ваших доносчиков неверно истолковал суть семейной ссоры, — с холодной усмешкой сообщил Дзерн. — В тот момент Тайдир волновался за безопасность невесты и не хотел оставлять ее в замке.
— А почему она так рвалась остаться в замке, ведь там у него живут только воины и маги? — в запальчивости продолжал спорить Реттен, но остальные старейшины вдруг снова насторожились и все как один уставились на Лиарену. Словно пытались рассмотреть в ней нечто предосудительное.
— А где еще должен быть весной честный человек, как не в крепости? — ядовито осведомился Экард и небрежно добавил: — Если, разумеется, он воин или маг.
— Разве твоя дочь… магиня? — Заданный Гаредизом вопрос прозвучал так опасливо, как будто был первым шажком на свежий ледок.
— Кем еще она может быть, если я сам маг и моя жена тоже? — с легким высокомерием осведомился отшельник, изумленно вздернув бровь.
Весь его вид говорил при этом, что магистр никак не ожидал услышать от старейшины подобной глупости.
Старейшины помрачнели и призадумались, а Дзерн достал новый свиток:
— Постановление совета обители о признании особых способностей у донны Лиарены и приеме ее в ученицы к магистру Сайдену. Второе постановление — о достижении ученицей Лиареной уровня магини и направлении ее в подмастерья к магистру Экарду.
Старейшины выглядели так, словно подняли крышку с супницы и обнаружили там живую змею, а магиня невольно заинтересовалась, какие еще гостинцы спрятаны за пазухой у магистров и почему известия о ее способностях так расстраивают старейшин? Ведь дело-то они сегодня решают обыденное — как пристроить совращенную девицу в жены к соблазнителю. Или все вовсе не так просто, как она решила сначала?
— А почему она не ходит в положенной магам одежде? — зло буркнул Реттен и покосился на мнущую платочек внучку.
— В дорантах нет закона, обязующего магов везде ходить в плащах со звездами, — отчеканил Дзерн, и в его голосе звякнула сталь. — Мы надеваем форму только тогда, когда приходим по делам. Однако сегодня мы судим вовсе не магиню Лиарену Варгейз, по обоюдному согласию прошедшую священный свадебный ритуал с дорином Тайдиром и имеющую все права на дорант Варгейз и все имущество мужа. А донну Анману, претендующую на заречное поместье дорина в качестве откупа за соблазнение.
— А вы хотели бы оставить ребенка дорина и несчастную девушку без средств к существованию? — зло прошипел Реттен.
— Мы хотим только одного: выяснить истину, — холодно глянул на него отшельник и мстительно добавил: — Но если этот ребенок действительно окажется сыном Тайдира, я сам позабочусь и о нем самом, и о его матери. У меня как раз есть свободный домик, там у донны Анманы будет все необходимое. Еда, одежда, дрова. И надежная охрана.
Анмана тихо всхлипнула и крепче стиснула платочек, но никто не обратил на нее внимания: старейшины о чем-то тихо переговаривались на явно условном языке, Дзерн аккуратно складывал в шкатулку документы, а Экард как бы в задумчивости поглаживал камни посоха.
Серый туман пути вспух в свободном углу комнаты внезапно, и Лиарена встревоженно оглянулась на отца. А наткнулась на тоскливый и мрачный взгляд мужа и, пожалев его всей душой, вдруг, сама не зная зачем, совершила абсолютно несвойственный воспитанным доннам поступок. Дерзко усмехнулась и лукаво подмигнула любимому, обещая ему таким вызывающим и совершенно не подобающим приличным доннам способом полную поддержку и понимание.
Тайдир на мгновение опешил, а потом улыбнулся с видимым облегчением, и от этой улыбки в душе его дорины пышно расцвело солнечно-счастливое одуванчиковое поле.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
