— Они постоянно высматривают признаки опасности — не приближаются ли уркку и всякое такое, — пояснил Уорригал, когда Наб спросил его, чем они заняты.
Перед ними неожиданно появилась дверь — огромная дверь в высокой скругленной арке, тяжелая и выложенная узором из серебряных полос в косую клетку. По одну сторону свешивалась веревка, свитая из множества вересковых плетей, и Риив подергал за нее; животные беспокойно ожидали, что будет дальше. Тогда дверь открылась, и два эльфа, одетые в зеленое с коричневым, повели их по высокой круглой палате вдоль прямого центрального прохода к приподнятому возвышению в дальнем конце. Нервничающий Наб, у которого сердце ушло в пятки, бросил взгляд по сторонам и увидел эльфов, собравшихся маленькими группками; одни танцевали, другие сидели на полу и вроде бы что-то мастерили, в то время как третьи музицировали на странных инструментах: на некоторых было полно струн — эльфы щипали их пальцами; другие инструменты эльфы прикладывали ко рту, извлекая хрустальные каскады высоких чистых нот. Наб почувствовал, как музыка увлекает его за собой, душа его уносится ввысь, пронизывает крышу зала и взлетает в серое зимнее небо. Мелодия напитывала его энергией, в результате ритм его движений подладился к напеву, и мальчик обнаружил, что стал, следуя за Риивом, приплясывать в такт. Еще он заметил, что эльфы их всех с любопытством оглядели, оставили свои занятия и оживленно зашушукались между собой. Наб догадывался, что лично ему уделяют особенное внимание; идя посредине огромной комнаты, в которую солнце посылало потоки света через маленькие окна в стенах, он чувствовал, как смотрят на него сотни пар глаз, и слышал шум голосов, нараставший, когда он приближался, и стихавший, когда он проходил мимо. В конце концов после показавшегося вечностью шествия животные достигли помоста в конце палаты. Они поднялись на несколько ведущих на него ступенек и не без легкой нервозности зашагали туда, где их ожидал лорд Викнор.
— Добро пожаловать, — произнес лорд, и от музыки в его голосе по спинам животных пробежал приятный трепет. — Прошу прощения за их неучтивость; им не следовало так глазеть, но же вы понимаете, до какой степени их разбирало любопытство. Пройдемте в мою комнату, там мы сможем поговорить наедине.
Он встал и двинулся к небольшой дверце. Подол его длинного зеленого с серебром плаща тянулся по полу. Лорд открыл дверцу и проводил зверей внутрь. Наб оглянулся на огромный престол Повелителя эльфов: трон, сделанный из черного дуба, словно вырастал из пола. Собственно, вид у него был такой, будто его вообще никто не вытесывал, будто он всегда так там и стоял. Его ничто не украшало помимо узоров самой древесины, да сияли концы подлокотников там, где ладони эльфийских владык, покоившиеся на них с незапамятных времен, отполировали их так, что они отблескивали словно вода. Трон купался в солнечном свете, лившемся через окно высоко в крыше. Солнце сияло на черном дереве и извлекало из его глубин синие, пурпурные и красные оттенки.
Стены маленькой комнаты, в которой они теперь стояли, покрывал зелёный мох; то тут, то там среди зелени прятались пятна оранжевого лишайника, служившего для освещения. Низкий деревянный потолок придавал комнате уютный настрой, совершенно непохожий на величие большой палаты; он напомнил Броку и Набу о родном логове. В двух противоположных стенах было по маленькому круглому оконцу, и сквозь них виднелась вся поляна; Брок выглянул и увидел, что солнце бледнеет, а от воды поднимается туман и расходится меж деревьев.
Лорд-эльф опустился на сиденье, вырезанное в деревянной стене возле окна, а Наб и животные устроились на полу у его ног. Он долго переводил взгляд с одного гостя на другого с теплой улыбкой древнего и мудрого создания. Они же пристально всматривались в его задумчивые серые глаза и понемногу терялись в тайнах времени, пока не почувствовали себя словно плывущими среди облачного моря. Наконец, когда послеобеденное зимнее солнце склонилось ниже и отбросило сквозь окно золотой ореол вокруг головы Повелителя, он заговорил, и голос его был многозначителен и серьезен:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пришло вам время узнать кое-что о нашем мире. В начале начал были только Эффлинчи, их звали Ашгарот и Дреагг; и Ашгарот Великий, Владыка Добра, сражался с Дреаггом Могущественным, Правителем Зла, с самого начала времен.
И Вселенную пронизывали лязг и ярость Войн Эффлинчей, и нам не дано постичь их сущности, хотя, быть может, в самых мрачных и самых диких из наших кошмаров угадывается их ужас.
И в своей борьбе за верховенство Эффлинчи извергали из себя материю и швыряли ее в бесконечную космическую тьму.
И по прошествии долгих эпох, слишком нескончаемых, чтобы охватить их разумом, Дреагг Могущественный утомился и был укрощен, и Ашгарот вострубил на небесах о своей славной победе. И изгнал он Дреагга в Залы Драагорна, в мерзости и вони которых тот должен был томиться вечно. И залечивал свои раны Дреагг и долго раздумывал над горечью своего поражения.
И посмотрел Ашгарот на руины войны и увидел Вселенную, полную метательных снарядов после битв; и, празднуя победу, выбрал он из них один и поклялся преобразить его, сделать его своей драгоценностью и славой, чтобы сиял он как вечный памятник победе Владыки Добра.
И благословил он его дарами жизни, и придал цвет, форму и обличье этой жизни.
Сначала создал он зеленые растущие творения: деревья, травы, мхи и лишайники; затем цветы и плоды земные, и их цвета сияли и лучились так, что стал он весьма доволен.
И создал он горы как пики своей силы, чтобы достигали они неба; и дал он им свирепость и мощь, что отражали его собственные.
И сотворил он море, с синевой такой глубины и блеска, что глаза не могли их вместить; и в радости от своего творения наделил он его частью своей собственной силы, чтобы оно вздымалось и перекатывалось подобно его дыханию.
И наконец населил он океаны и землю существами живыми, животными, птицами и насекомыми, чтобы жили там и поддерживали жизнь свою фруктами и ягодами. И стали гармония и мир в жизни, которую он создал, и создания чувствовали себя легко друг с другом, так что все было так, как он хотел, ибо Земля сияла как творение Владыки Добра.
И свет ее был так силен, что дошел до Дреагга там, где он скрывался в Залах Драагорна, которые находятся за пределами Вселенной, и ярость нахлынула на него, когда свет пронзил его, будто насмехаясь над горькими воспоминаниями о поражении. И тогда вкусил он от жутких, исходящих парами жидкостей, что разлиты в Залах, и принялся медленно восстанавливать свою силу и мощь.
И, побывав среди этих ядовитых испарений, сделался Дреагг более изворотливым и хитрым, а посему и гораздо более опасным противником. И тогда он неспешно, скрытно возвратился и коварно настроил животных друг против друга, чтобы они сражались одно с другим и жили плотью своих собратьев, и существа Земли претерпели много страданий и мучений, и воды покраснели от их боли.
А Ашгарот в возобновившейся борьбе с Властителем Зла создал расу, которая боролась бы с влиянием Дреагга и вернула мир и невинность избранной его драгоценности. И эту расу называют Эльфами, и природа их — Магия, и были они сотворены из ветра и звезд, и их сущность взята из глубины могучего моря, и их нрав — среди деревьев и зелени лесной, и их души — из диких забытых гор.
И трех Эльфов поставил он надо всей Землей согласно трем великим просторам творения, и то были Малкофф, Повелитель Гор, Аурéлон, Повелитель Морей, и Аммдар, Повелитель Лесов и Зеленых Растений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И Лорды-эльфы боролись с силой Дреагга на протяжении многих лун, и истории их борьбы обратились в легенды, ибо велика была храбрость Эльфов и могучи были их Герои. Но все же сильнее было могущество Дреагга, и одной Магии было недостаточно для победы над его ужасным злом, и потому его влияние прибывало, и Земля стала отвратительна из-за творившихся на ней ужасов.
И Лорды-эльфы умоляли Могучего Ашгарота помочь им в трудную минуту. И так получилось, что даровал он Эльфам вторую из Дуайн Элрондин (или сил жизни), которая есть Логика, и из двух сил — Магии и Логики — эта вторая есть самая опасная. Но неспокойно было на сердце Ашгарота при вручении этого дара, и предупредил Ашгарот лордов о его опасности и о том, что его следует использовать как можно сдержаннее, ибо, если ему будет позволено господствовать, он разрушит Землю.
