— Да, уж это мне хорошо известно, — сквозь зубы прошипела Галя.
Излишне говорить, что случившееся было страшным ударом для Олежки.
У Вики в этот тяжелый для него момент появилась прекрасная возможность выступить в роли утешительницы, обладай она хоть каким-то чувством такта, но ей только что пережитая сцена доставила массу удовольствия, которое она и не думала скрывать.
Олежка всегда превозносил своих отца и мать и собственную семью надеялся построить именно по этому блестящему образцу.
Вика выросла совсем в другой семье и видела не слишком благополучные семьи своих подруг, в которых все было построено на скуке и предательстве, где родителей связывали не любовь и уважение и даже не дети, а общие стены — пресловутый квартирный вопрос. Поэтому-то она и мечтала выбраться из родного гнезда. И она не представляла, что в семьях могут существовать иные отношения. Внешняя благопристойность, конечно, в ряде случаев в таких семьях поддерживалась, но искренностью и взаимной привязанностью там и не пахло. И отец Алика не был исключением из общего правила.
Когда Вика была совсем юной девушкой, она сказала матери, что мечтает встретить такого мужчину, который никогда бы ей не изменял.
— Тогда ты сама станешь ему изменять, — ответила мать.
— Почему? — воскликнула Вика.
— Таков закон жизни, — с горечью много повидавшего на своем веку человека отозвалась мать. — Либо тебя пожирают, либо ты пожираешь... Иногда пытаешься опередить любимого человека в измене, пока он не предал тебя...
— Неужели не бывает супругов, которые бы не изменяли друг другу?
Мать задумалась, перебирая в памяти своих знакомых.
— Может, бывают... Но жизнь — штука длинная, а любовь — вещь короткая. Из нее вырастают, как из детского платьица... и начинают примерять другие наряды.
Вика запомнила этот урок и даже учла его в те дни, когда решался вопрос ее замужества. Выйдя замуж за Вадима Григорьевича, она была уверена, что по крайней мере будет гарантирована от измены. Пусть лучше она будет изменять своему мужу, чем он ей.
Все эти соображения насчет длинной жизни и короткого платьица Вика и выложила мрачно молчавшему Алику в качестве утешения. На самом деле ей было приятно, что в его глазах так низко пал человек, который пытался судить ее, Вику, с моральной точки зрения.
Ей казалось, Алик внимательно слушает и все больше проникается справедливостью ее слов, но он вдруг глухо сказал:
— Останови машину.
— Зачем? — не поняла Вика.
— Останови.
Вика притормозила.
Алик, не прощаясь, подхватил с сиденья сумку и хлопнул дверцей. Не оглядываясь, быстро пошел вперед...
Вика поехала следом. Алик дошел до автобусной остановки. Вика снова остановила машину и высунулась в окошко:
— Эй, ты чего? Давай я тебя подвезу.
— Обойдусь.
— Да я-то тут при чем? — обиделась Вика. — Какое ты имеешь право так обращаться со мной? Если не сядешь обратно, между нами все кончено!
Олежка и головы не повернул в ее сторону.
— А разве что-то было? — расслышала она. Эти слова, произнесенные чужим, безжалостным голосом, окончательно разъярили Вику.
— Нет, ничего не было! — выкрикнула она. — Запомни это! Ничего не было!
Машина рванула с места. В зеркальце Вика видела, как подошел автобус и Алик вскочил на ступеньку.
Глава 9
Галина не сразу обрушила на сестру лавину своего возмущения. Несколько дней она обдумывала предстоящий разговор. Варька только на первый взгляд тиха и уступчива. На самом деле эта голубица упряма как осел и с яростью будет отстаивать свое право дружить с кем захочет и любить кого сердце велит. Стоило Гале пустить невинную шпильку в адрес Марианны, этой пустышки с кукольной внешностью, как Варя словно львица бросалась защищать подругу.
Галина сердилась на мать: оказывается, она все знала о глупой дружбе с сыночком Раисы Каштановой и молчала. И вот результат — дружба переросла в первую любовь, бороться с которой не просто. Но Галина не сложила оружие. Ей не верилось, что такое ничтожество, маменькин сынок, может вызвать глубокое чувство у Вари. Наваждение непременно рассеется, если... Если не давить на девчонку. Раньше Галина часто злоупотребляла правами старшей сестры. И вдруг поняла: Варька выросла, нельзя больше диктовать, приказывать, поучать.
Галя потому и не спешила с разговором, чтобы остыть и в сердцах не выпалить лишнего. Нет, это, скорее всего, будет задушевная беседа двух подруг. Она тщательно взвешивала и подбирала доводы. Но любые разумные доводы могли оказаться бессильными, поэтому Галя собиралась напомнить строптивице и о том, как страдает мать. Мама просто не переживет, если Варенька не получит медаль.
Обычно раз в неделю за чаем Галя обсуждала с матерью домашние проблемы. Сначала кое-что рассказывала о себе. В той дозировке, которую считала необходимой. Она не очень баловала Ольгу Петровну откровениями, но, как хорошая дочь, считала себя обязанной поведать матери хоть что-то о событиях своей жизни. У Ольги Петровны это создавало иллюзию близости со старшенькой. Затем они обсуждали крупные покупки. Ольга Петровна жаловалась на сантехников, ЖЭК. Галя все с пониманием выслушивала, целовала ее и отправлялась спать.
Она втайне гордилась собой за то, что проявляла внимание к маменьке и брала на свои плечи часть домашних забот. Галя даже собиралась переложить этот груз на плечи Варвары, как только та поступит в институт. Хватит бездельничать!
Отныне все отведенное для домашней планерки время уходило на обсуждение Варькиного романа, на охи и вздохи по поводу непредсказуемых последствий. Казалось бы, почему так всполошились Ольга Петровна и Галя? Их соседка по площадке шестнадцатилетняя нимфетка Дина дружила уже с четвертым мальчиком, и родители воспринимали это совершенно спокойно. Но Варя была совсем другая, серьезная девушка.
— Как она изменилась внешне, Галечка! Глаза! Я боюсь смотреть в ее глаза. Это первое чувство может стать для нее большим потрясением. Она совсем забыла об учебе, выпускных экзаменах, институте! — в панике твердила Ольга Петровна.
Раньше у Варвары были не глаза, а очи, соглашалась с ней Галя. Как у невинного младенца, чистые, простодушно и радостно взиравшие на мир. Сейчас взгляд серых Вариных глаз как будто стал нежнее, глубже, непроницаемей. Галина ловила в них растерянность и изумление. Любовь застала бедную Варьку врасплох. Она вовсе не ждала ее так скоро, хотя, как все девчонки, мечтала о ней.
А Ольга Петровна теперь каждый день приносила домой новые истории. О том, что в соседнем квартале дочка Нины Аркадьевны, едва ей исполнилось восемнадцать, тут же выскочила замуж. А муженек вообще моложе ее на три месяца, весной пойдет в армию. Отныне для Ольги Петровны не было худшего несчастья, чем ранний брак. Вчерашние школьники спешат пожениться, не имея ни малейшего понятия о том, что такое семья. Стоит ли удивляться, что девяносто девять процентов таких семей вскоре разваливаются? Остаются младенцы. Хорошо еще, если малышей подбрасывают бабушкам и дедушкам.
