Новые приключения «Мурзилки»
С пометкой «запрещено» в СССР возвращаются из Франции такие издания, как журнал «Мурзилка».
Из газет
Французская почта В Советский Союз На днях возвратила посылку. В почтовой посылке чиновник-француз Узнал по обложке «Мурзилку». — «Мурзилка!» — испуганный цензор вскричал И весь покраснел — до затылка. — Ведь это же школьный Крамольный Журнал С названием страшным: «Мурзилка»! Отправить назад он велел этот груз — Учащихся орган печатный. С французской границы в Советский Союз Помчалась «Мурзилка» обратно. А так как известно, что я состою Сотрудником нашей «Мурзилки», Французским властям я вопрос задаю По поводу этой посылки: Какую опасностью Брюн или Кэй[8], Была продиктована мера, Закрывшая доступ «Мурзилке» моей В отчизну Вольтера, Мольера? Мы знаем, почтенные Брюн или Кэй, У вас не трясутся поджилки При виде заморской стряпни для детей Где столько убийц и зарытых костей. (Чего не бывает в «Мурзилке».) Зачем о свободе печати кричать Пред каждою выборной урной? Одна у жандармов свободна печать, А именно: штемпель цензурный!
Конь в сенате
Генерал Омар Брэдли выступил в комиссии американского сената с агрессивной речью.
Когда-то, много лет назад, Желая римлян огорошить, Властитель Рима ввел в сенат Свою оседланную лошадь. А в наши дни в другой стране, По сообщениям печати, Не лошадь видели в сенате, А генерала на коне. В сенат галопом въехал Брэдли, Заокеанский генерал, И по-военному, не медля, На все вопросы отвечал. О наступленьи, о десантах Хрипел он, шпорами звеня, И адъютанты в аксельбантах Держали под узцы коня. Услышав эти речи Брэдли Весь мир подумал: «Уж не бред ли? Быть может, генерал сошел С того, с чего сошел когда-то Его учитель бесноватый — Покойный мистер Форрестол!»
Министр по делам разооруженья
Благочестив миролюбивый Стассен, Но в сущности весьма огнеопасен. В его петлице — пальмовая ветка, Но он сидит на бомбах, как наседка, И в этом интересном положенье Рассматривает план разооруженья.
Как спасти человечество от человечества
Доктор философии, священник Вильям Сноу, выступая с проповедью в Южной Англии, заявил, что миру угрожает не война, а перенаселение… Он предложил создать международный парламент, который устанавливал бы определенную квоту рождаемости для каждой страны на каждый год.
Вещает проповедник тленья: — Опасна людям не война. Опасно перенаселенье, Деторождаемость страшна. Он восклицает: — О народы! Пусть вам парламент каждый год Дает лицензии на роды И регулирует приплод. Зовет к войне, зовет к разбою Оратор, не жалея сил. Ах, очень жаль, что он собою Планету перенаселил! И если есть еще к тому У проповедника наследник, Спросить уместно: почему Мировоззренью своему Неверен мрачный проповедник, Зовущий мор, войну, чуму? И если надо в самом деле Слегка уменьшить род людской, Он должен был для этой цели Свое потомство в колыбели Прихлопнуть пастырской рукой!..
Две пары
Во многих семьях парижан Еще не сняли траура, А уж во Франции Шумàн Встречает Аденауэра. И вот идут они вдвоем К американцам на прием. За ними крадутся вдоль стен Два призрака, два духа. «Послушай, старый друг Петэн! — Бормочет Гитлер глухо, — — Мой Аденауэр, твой Шумàн — Способные ребята! Они затеяли роман, Как мы с тобой когда-то…» «Ах! — говорит другой мертвец, — Нам радоваться рано. Давно известен мне конец Подобного романа!..»
Вот так фунт!
Над Темзою в старинном банке Сошлись на несколько секунд Английский фунт И горделивый доллар янки. — Мое почтенье, старый друг! — Сказал американец гордо: — Как изменил тебя недуг! Ты на ногах стоишь нетвердо. Скорее покорись судьбе. Тебе поможет лишь больница. И я советую тебе На девальвацию ложиться. Ты потеряешь фунт другой, Бодрее станешь и моложе, И для тебя, мой дорогой, Я сделаюсь еще дороже!.. — Есть! — отвечал английский фунт И стал пред долларом во фрунт.
