Вот я не завистливая, напомнила я себе. У некоторых женщин аж по два мужа сразу, а у меня только кошка.
— Почему тогда мать Милы говорит, что ее фамилия Хорунжия?
— Мне назло! Нашла себе другого! Я не позволю отобрать у меня дочь!
— Разбирайтесь сами, — сказала я, почему-то поверив в то, что он не убийца. Обычные семейные раздоры, но без убийств. — А еще лучше — сейчас приедет полиция и сама с вами разберется.
— Не могу! — сразу ответил Матвей Никоненко. — Слушай, соседка, надо поговорить, но не сейчас. Я тебе почему-то доверяю.
Ага, ничего нового. Мне доверяют чужие дети, старики, психи, а собственное начальство — нет. Этот и лица моего не рассмотрел, потому что в коридоре свет выключен, а туда же, доверчивый. Матвей вырвал из лежащей на полке книги листок, вытащил из кармана ручку, написал что-то и протянул мне.
— Это номер моего телефона. Позвони сегодня! Обязательно!
Он сунул лист мне в руку, потому что я сама его не взяла, и убежал из квартиры. С полицией он встречаться не хочет. О чем это говорит? Может быть, и не о чем, вряд ли найдется много людей, желающих беседовать с полицией в квартире с трупом. Надо, кстати, посмотреть, как там бабушка.
Я опять вошла в комнату, присела на корточки. Она шевельнулась, опять посмотрела на меня.
— Лежите тихо, скорая уже сейчас приедет!
— Спаси ее!
— Скорую помощь не надо спасать, она сама вас спасет.
— Спаси мою внучку!
— Она жива и здорова.
— Я не отдам мою дочь! Софья ее не получит…
Так, это интересно! Подробнее можно? Внучку? Дочку? Софью?
— Не волнуйтесь! — решив, что ее здоровье важнее, чем мое расследование, предложила я. Но она торопилась выговориться.
— Софья — моя троюродная сестра. Я старше нее на пятнадцать лет. Она родила Дашу в шестнадцать, а у нее скоро учеба в институте, карьера, она отдала ребенка мне. У меня не могло быть детей. Дарьюшка, дар, подарок мой. И внученька, Мила. Софья пришла весной ко мне, а никогда не приходила, говорит, это не мои дочь и внучка, отдавай… Гулящая была всю жизнь, не знаю, сколько абортов сделала… Родить больше не смогла, вот и понадобилась ей моя доченька!
Женщина скривилась, и не поймешь, от злости или от боли. Потом заговорила дальше.
— Она богатая стала, да и была небедная. Сказала, Дарья когда узнает, какое ей наследство светит, сама от тебя ко мне уйдет, и внучку заберет, зачем ей нищая мать, когда там такое богатство. Это зять, зять приходил…
Голос стих, она лежала без сознания. Где же эти врачи! Хотя, чего я злюсь, еще и пяти минут не прошло.
От входной двери опять протопали шаги, останавливаясь у каждой комнаты. Врачи? Я не стала дожидаться, заползла под кровать, и там затихла.
Мне были видны мужские кроссовки, которые остановились около бабушки, потом они подошли к кровати и я услышала:
— Миля, вылезай, скорая помощь уже у подъезда.
— Витек?
— Точно.
— Как ты узнал, что я под кроватью?
— Ты прятаться не умеешь.
Быстро вылезла и радостно сказала:
— Она жива! Бабушка Милы жива! Говорит, что это ее зять!
— Разберемся.
Вошли долгожданные врачи, положили женщину на носилки и унесли. Затребованные документы я им дала, вынув из синей папки под телевизором, чем сильно озадачила Витка.
— Ты тут все обыскала?
— Нет. Просто я тоже храню документы под телевизором.
— У тебя нет телевизора.
— Ну, раньше хранила, чего ты придираешься к словам? Лучше скажи, что ты сам тут делаешь? Как узнал, где я?
— Седа Самсоновна сказала. Пожилая такая, седая.
— Знаю.
— Мне птичка на хвосте принесла, что ты опять в саду бомбу нашла. Решил проверить. Прихожу — вокруг одни саперы с миноискателями. Ни детей, ни воспитателей. Поспрашивал, мне сказали, что вы тут неподалеку полянку облюбовали. Пришел, детей нет, бабы сидят сплетничают. Так что пришел по адресу, а у тебя опять приключения.
— Я не виновата. Это все зять!
— Твой?
— Ее зять! Алексей Хоружий! Витек, я поняла, это он подложил бомбу, а не тот мальчик! Из-за наследства!
— У тебя каждый день бомбы в сад подкладывают, так которую из них подложил зять?
— Будешь издеваться, ничего больше не скажу, — отвернулась я.
— Скажешь, куда денешься.
Приехала полиция, все стали ходить и осматриваться, что-то искать, но вяло так, без огонька. Витек с ними тоже пообщался. Потом засобирались восвояси.
— Вы вообще не слышите, что я говорю? — начала злиться я.
— А что она говорит? — спросил кто-то.
— Я говорю, что дочь этой женщины, Дарья, неизвестно где! И еще я говорю, что девочку Милу надо спрятать, потому что она — наследница таких денег, которые никому из нас не снились.
Все заинтересовались и передумали уходить.
— Ну, предположим, эта Дарья может находиться на работе, — сказал Витек.
— Проверь.
— Обязательно. А где ребенок? Ты ведь ее привела домой?
— Мила! — позвала я. Никто не отозвался, и я побежала по комнатам. — Мила, ты где?
Вдруг она в этой суматохе вышла из квартиры и убежала? Я заглядывала под кровать, за дверь и за шторы, то есть в те места, куда мог поместиться маленький ребенок, но ее нигде не было. Меня начало трясти, когда прямо за спиной раздалось:
— Гав! Испугалась?
Счастливая Мила стояла сзади и не ясно, откуда она взялась. Но нашлась и хорошо.
— Ты где была?
— Пряталась! Я выиграла, меня никто не нашел!
Витек сотоварищи были потрясены. Так вот, не нашли при обыске ребенка, профессионалы. Мы спустились на улицу и сели в машину. Детского кресла не было, Мила радовалась и пыталась ползать по сидениям и нажимать на все, что нажимается.
— Витек, надо ее спрятать.
— Не волнуйся, спрячем.
Но когда мы вошли в незнакомое здание, и Мила поняла, что ее оставят тут одну, то вцепилась в меня как клещ и заревела. Взять ее с собой я никак не могла и попыталась объяснить это ребенку, тем более никто все равно ничего объяснять не хотел, все ненавязчиво самоустранились. Девочка верещала как резаная, и не подумаешь, что я не ее мама, а чужая тетя.
— Мила, успокойся!
Она перешла на ультразвук.
— Мила, ты хочешь к маме?
Визг прекратился.
— Хочу!
— Твоя мама на работе. Как она узнает, что ты здесь?
— Вы ей позвоните!
— Она не поверит.
— Я с вами пойду! — настаивала девочка.
— Мила ты умная девочка. Ты выиграла игру. Спряталась так, что я тебя не нашла. Помнишь, что я тебе обещала?
— Подарок, какой захочу! — этого она не забыла.
— Послушай, что мы с тобой сейчас сделаем. Я пойду на работу к твоей маме. Но я не уверена, что она на работе, может она поедет по делам на другую работу и вернется только завтра.
— Хочу тогда к бабушке! — попросила девочка.
— Мила, твоя мама не знает, что бабушка заболела, а то бы ни за что не уехала. Я найду твою маму и все ей расскажу. Потом пойду к бабушке и скажу, чтобы она быстрее поправлялась. Ты ведь хочешь, чтобы она поправилась?
— Да…
— И хочешь, чтобы мама за тобой пришла?
— Да!
— И подарок хочешь?
— Да, хочу.
— Я найду твою маму. А потом мы с тобой и с ней пойдем выбирать тебе подарок, договорились? — я заглянула в заплаканные глаза девочки. Хоть бы снова не заорала.
— Да, договорились. Людмила Николаевна, а когда вы придете?
— Послезавтра.
— В воскресенье? — подсчитала Мила.
— В воскресенье.
Обломайся, заведующая! Так тебе! Я научила за неделю детей разбираться в маленьких промежутках времени, и в больших тоже научила! Не хочешь отчет, и не надо.
Мы с Витьком вышли на улицу, оставив Милену в самом надежном месте, которое только можно себе представить. Я собиралась попрощаться и идти домой, у меня там Лапочка гулять хочет. Еще не терпелось позвонить новому знакомому Матвею, и Витек при этом разговоре совсем не был мне нужен. Но он прощаться не спешил, увязавшись за мной.
— Расскажешь, что нарыла?
— Так ведь я все неправильно понимаю и делаю, и мои умозаключения шиты белыми нитками!
— Рассказывай, не ломайся! Пойдем на скамейку сядем.
— Ой, а я скромная, с мужчинами без компаньонки ни-ни!
— Тебе же самой не терпится рассказать, какая ты умная и как все правильно поняла!
Вообще-то он прав, очень хочется. Вот передумает сейчас, уйдет, и кому я буду хвастаться? Расскажу, чего уже там. Пока буду рассказывать, он меня до дома проводит, все польза от парня. Одной идти страшно, убийца на свободе, и я ему не нравлюсь настольно, что он на меня нападал, пытался скинуть в канализацию и переехать машиной.
— Я тебе уже говорила, что убийцей мог быть только человек, который с легкостью поднимает десять килограммов? Это, скорее всего взрослый мужчина. В понедельник в среднюю группу за детьми приходили три папаши. Но дети ничего подозрительного не говорили. Даже Мила сказала, что папа оставил ее качаться на качелях в соседнем дворе и ходил в магазин. Мишенька с папой заходили к друзьям папы, тоже здесь неподалеку. И его папа с друзьями из квартиры надолго выходил. Катю тоже забирал папа, отвел домой. Живут через улицу от сада, а сам ушел по делам. То есть из троих мог быть кто угодно.
