class="p1">— Ну смотри, я тебя предупредил.
Родион попрощался с другом, сел в машину и отправился к Лере. Целая медовая неделя у них в запасе, и он готов отдавать за каждый день с ней по звездочке с погон. А полковник Варшавин пусть катится к черту!
Часть вторая
Глава 12
Миска глубокая — полтора литра борща нальешь, горбушку хлеба накрошишь, полной ложкой сметаны заправишь, еще и свободное место останется. Из такой миски Семен и черпал, ел, как будто из голодного края приехал. И в борще у него хлеб, и в руке, лопает, аж за ушами трещит. Майя, конечно, не против. Надо будет, она целое корыто борща ему наварит, пусть рубает, раз уж у него метаболизм такой буйный. Жратвы не жалко, Семен сам по себе раздражает, видеть его не хочется.
— Компот в холодильнике! — сказала она, поставив на стол тарелку с рагу.
Тошнит ее от Семена, но хочешь не хочешь, а обед по расписанию. Отец в Ростове, в больнице, мать с ним, и хозяйство на Майе, и братья, которые не очень-то хотят ее слушаться. А Семен хоть и слабак по своей натуре, но общий язык с ними находит, на рыбалку с ними с утра ходил, с полдюжины жирных сазанчиков принесли, на ужин обещает пожарить.
— Угу! — кивнул Семен и этим междометием вызвал в свою сторону пренебрежительный взгляд Майи.
Ну хотя бы голос на жену повысил, нет, сидит сиднем и кивает как болванчик.
Третья неделя уже, как они расписаны, хоть бы раз прижал жену где-нибудь в углу, как папка, бывало, мамку, так нет, притронуться к ней боится. Это, конечно, правильно, кому охота мокрой тряпкой по балде получить! Но настоящий мужчина не должен опускать руки со страху. А то ведь и кое-что другое опустится. Майе-то, конечно, все равно…
— Что угу?
— Компот в холодильнике, — выпив из миски остатки борща, проговорил Семен.
— Не хочу я тебе компот подавать!
— Не хочешь, не надо.
— И тебя не хочу!
— Я понимаю.
— Что ты понимаешь?! — уперев руки в бока, едко спросила Майя.
— Ну так отец у тебя в больнице… И вообще… — Семен отвел взгляд в сторону.
Он знал, чем обычно заканчивался разговор о прошедшей свадьбе, Майя и на самом деле собиралась обвинить его в трусости. Он ведь даже не пытался закрыть ее от пули. На самом деле все произошло очень быстро, киллеры только-только начали стрелять, Семен и понять ничего не успел, как появился и выстрелил Фомин.
— Ну, чего замолчал? — хищно усмехнулась она.
— Давай не будем, — поморщился Семен.
— А давай будем!
— Что, всегда будем?
— А каждый день!.. — Майя не удержалась, топнула ножкой.
— И не перебесишься? — Семен поднялся из-за стола, внимательно посмотрел ей в глаза.
— А с чего это я должна перебеситься?
— Ну да, твой отец, конечно, быстро сообразил, закрыл тебя… Ну так он же знал, что может быть! Сам когда-то… — Семен осекся.
Но Майя не позволила ему уйти от разговора.
— Что сам когда-то?
— Киллером твой отец был!
— Что?!
— То!.. То, что ответка ему прилетела!
— Прилетела?!
Майя что есть мочи влепила Семену пощечину.
— Вот теперь прилетело!
— Да пошла ты! — вспылил парень.
Вышел из дома, сел в свою машину, но своими действиями вызвал у Майи лишь насмешку. Куда он поедет, к себе в Верховерскую? Чтобы мать его там затуркала. Что это за мужик, который не может справиться со своей женой? Таисия Дмитриевна женщина умная, понимает, что рано или поздно Майя остынет, сменит гнев на милость, успокоится. И сына уговаривает потерпеть. Все правильно она понимает. Только вот Майя себя не понимает. И не хочет понимать. Тошнит ее от Семена, и точка.
Еще и месяца не прошло, как они вместе, а Семен уже какой раз собирается уезжать домой, к родителям. Но так ни разу и не решился. Посидит в машине, успокоится и делами займется. А парень он, в общем-то, работящий, может с утра до вечера пахать, и не устанет. А работы хватает, только в огороде часа на три-четыре, а еще свиньям каши сварить, уток и кур накормить.
Но с огородом дело не задалось, Семен вдруг взял да уехал. Открыл ворота, выгнал машину и скрылся вдали, даже не махнув ручкой на прощание.
Майя ждала час-другой, а он так и не появился.
Отцу действительно предъявляли обвинение — за грехи молодости, но киллером он не был. Клялся, божился, что не занимался заказными убийствами. И в невесту на свадьбе не стрелял, какой-то Байбак это сделал. И ведь правда не стрелял. Фомин лично разбирался с этим делом, свидетелей не поленился с той давней свадьбы найти, действительно отец не стрелял. Должен был, но не смог себя заставить. Это дружок его застрелил невесту… И зря Семен наговаривает на отца. Зря! И если он вдруг не вернется!..
Семен не возвращался, а сегодня в клубе дискотека. Отправиться туда, значит, унизить мужа, но Майе-то какое дело до этого слюнтяя!
Солнце уже закатилось за горизонт, когда она выехала со двора, оставив Егорку за хозяина. А у самой станицы пришлось включить фары, потому как стало совсем темно. Но так даже лучше, а то увидят одну, без мужа, шептаться по дворам начнут.
До клуба оставалось совсем ничего, когда квадроцикл остановился. Бензин в баке оставался, а злость на мужа закончилась. Семен, может, и ничтожество, но ведь Майя сама вышла за него замуж. Решила и вышла. И не важно, кто в этом виноват.
А виноват Фомин. Майя увидела «БМВ», стоящий за воротами полицейского участка, в окнах жилой половины строения горел свет. И на скамейке у дверей кто-то сидел, разговаривал по телефону. Наверняка Фомин, который мог и не вернуться из своей Москвы.
А ведь Фомин совсем не сволочь. Майя могла сесть в тюрьму — за покушение на полицейского, но Фомин и не думал ее в чем-то обвинять. Ранение списали на схватку с киллером… Но ведь стреляла в Родиона она. Стреляла. Переклинило ее, тем не менее, стреляла и убить хотела по-настоящему. А Фомин снял с нее ответственность за преступление. И кто сказал ему спасибо за это? А за отца он хлопотал, кто его за это отблагодарил?…
Майя еще только думала, как ей быть, а ноги уже сами несли ее к воротам. Фомин что-то почувствовал, встал со скамейки, пошел к ней навстречу, у калитки они столкнулись нос к носу.
— Добрый вечер! — иронично улыбнулся он.
