листаю ленту в социальной сети.
Ой, кажется, тот свадебный салон все-таки сменил фотографа. Снимки такие живые и искренние, что я одобрительно хмыкаю, а уже после обращаю внимание на водяной знак с авторством.
Д. Кондратьев.
Да ладно!
Всё-таки меня восхищает этот человек. Он способен в мгновение ока перейти от ширпотреба до работы премиум-класса. Невероятно.
Стыдно признаться, но я уже соскучилась…
Глава 18. В добрый путь
У меня были грандиозные планы на эти выходные. Я собирался смотаться в Сингапур на мастер-класс по художественной ретуши от интересующего меня фотографа. Потусить там как следует, вдохновиться, зарядиться позитивом и вернуться к Васнецовой в сладкие объятия. Честно говоря, я бы с удовольствием просто провел время с ней, но билеты на самолет были куплены уже давно, так что деваться было некуда.
Мы не виделись с Аней уже почти две недели по причине тотальной занятости обоих, но от телефонных звонков она не отмазывалась. Я этого, честно говоря, опасался, после того как она сбежала с утра пораньше из моей квартиры, но, к счастью, обошлось. В такие моменты особенно приятно ошибаться.
Потому сейчас я весьма довольный жизнью бреду по зданию аэропорта, еще не зная, что все мои планы на крутую поездку можно записать на бумажке, аккуратно скатать в трубочку и засунуть в собственную задницу.
Иду, а сам оглядываюсь по сторонам. Здесь работает один человек, которого я сейчас меньше всего хотел бы видеть. Надеюсь, она сегодня не на смене…
Нет, обошлось. Никаких внезапных знакомых.
Я спокойно сдаю чемоданчик с реквизитом в багаж, а вот с ручной кладью выходит какая-то засада.
– Покажите содержимое вашего рюкзака, пожалуйста, – требует сотрудница на таможенном досмотре.
– Без проблем, – говорю и раскрываю рюкзак на столе.
Обычное дело, все эти навороченные фотоаппараты вечно вызывают подозрение у таможенников, когда просвечивают сумки. Как правило, беглым осмотром содержимого фоторюкзака все и заканчивается, но сегодня что-то пошло не так.
– Пройдемте со мной, – сухо кивает мне девица. – Нам необходимо тщательно осмотреть подозрительное содержимое вашего багажа.
– Что там подозрительного-то? Зарядные устройства и аккумуляторы? Не смешите меня!
– На вашем месте я была бы серьезнее.
– Ерунда какая-то, – ворчу я, но угрюмо плетусь за таможенницей.
Меня отводят в какую-то комнатку, забирают фоторюкзак и… и всё. Четверть часа я сижу на взводе, потому что еще немного – и я, черт возьми, опоздаю на рейс.
Еще десять минут спустя я начинаю долбиться во все двери и требовать назад свое ценное имущество. Я готов орать благим матом, потому что совершенно не понимаю, что происходит.
Наконец из одной двери выходит недовольный сотрудник и вежливо просит меня поумерить пыл и подождать окончания досмотра. Меня уже трясет и, кажется, я перестаю держать себя в руках.
– Угомонитесь, уважаемый. Мы всего лишь выполняем свою работу. Так что будьте любезны придержать ваше недовольство и общаться со мной на должном уровне.
– Чтобы разговаривать с вами на одном уровне, мне надо лечь, – злобно цежу сквозь зубы.
Да черт возьми! Знал бы, что так все получится, приехал бы в аэропорт сильно заранее, а не как обычно, запрыгивая на борт в числе последних пассажиров. Что они могут там так долго делать? Разбирать зарядки по винтикам и собирать их обратно?
Таможенник уходит и спустя еще четверть часа появляется снова с моей поклажей в руках.
– Просим прощения, произошла ошибка, – натянуто улыбается таможенник, возвращая мне рюкзак. – Зарядные устройства в порядке и больше не вызывают подозрений у таможенной службы. Счастливого полета!
Звучит как откровенное издевательство, потому что две минуты назад мой самолет улетел без меня.
Яростно хватаю рюкзак и мчусь прочь рассерженным зверем в сторону администрации аэропорта, где намерен рвать, метать и требовать вернуть мне деньги за билеты. Краем сознания отмечаю, что обычно опаздывающих на рейс пассажиров оглашают на весь аэропорт, приглашая как можно скорее завершить посадку… Но мою фамилию никто не оглашал. Почему?
* * *
Общение с администрацией ни к чему не приводит. Бубнят одно и то же: такова работа таможни, сожалеем, мы обязаны были проверить, бла-бла. Все это звучит настолько нелепо, что мне даже не смешно.
Мне отказываются возвращать деньги; купить другие билеты на сегодняшний день не получается: прямых рейсов больше нет. Смотрю варианты с пересадками, но все они с длительным ожиданием рейсов, что совершенно меня не устраивает. Я так опоздаю на мастер-класс, ради которого, собственно, и затевалась вся поездка.
Спустя пару часов совершенно вымотанный морально сижу, опустив лицо в ладони и пытаясь унять нарастающее раздражение. Лететь в таком настроении уже никуда не хотелось. К черту эту поездку, а вот что делать с багажом, который уже успел улететь в Сингапур?
Как же быть? Черт-черт-черт! Думай же, давай.
Внезапно меня озаряет мысль о том, что здесь же работает человек, который может мне помочь и ускорить процесс возврата багажа. Ну… Теоретически может. Если захочет со мной говорить, конечно.
Тот самый человек, от которого я совсем недавно прятался по углам аэропорта, теперь становится самым желанным на свете.
Только бы она работала!
Чуть ли не бегу к информационной стойке и с облегчением выдыхаю, увидев Яну на своем рабочем месте.
– Привет! – говорю, склоняясь над стойкой.
Яна вздрагивает и таращится на меня, как на привидение.
– Дима? Что ты здесь делаешь?
– Ай нид хелп, – корчу жалобную рожицу и кратко излагаю суть своей просьбы. – Ну, так что? Ты поможешь? Я же знаю, ты можешь сделать пару звонков нужным людям, и процесс ускорится.
Яна долго молчит, просверливая меня тяжелым взглядом. Наконец, выдыхает:
– Ты считаешь нормальным бросать меня, игнорировать мои звонки и просьбы о встрече, а потом вот так взять и прийти с просьбой о помощи, когда тебе вдруг приспичило?
– Агась. Так ты поможешь?
– Пошел к черту!
– Яяяян, ну Яяян, – канючу я, сложив руки в молитвенном жесте. –
