Спец в свое время служил в одном замысловатом подразделении, но с некоторых пор пробавлялся на вольных хлебах и в течение последних нескольких лет использовался генералом для особых поручений.
— На фига нам свет? — недовольно щурясь, уточнил Нос.
— Это он, — подтвердил Валентин, выключая свет.
— Ты, брат, так больше не шути, — пробурчал Палыч, переводя дух. — Сейчас у тебя была реальная возможность схлопотать пулю.
— Сейчас у вас, у всех троих, была реальная возможность очень быстро умереть, — сказал Нос, без всякой угрозы или рисовки, как о чем-то совершенно обыденном. — И за пушки не успели бы схватиться. Нельзя так на операции стоять, тем более по ночи. Закрываться надо и дозорного назначать.
Странно, но никто из здоровяков не стал возражать этому мелкому человечку: что-то было такое в его тоне, и вообще, во всем его необычном облике, что заставляло безоговорочно верить — это не пустые слова.
— Ладно, слушай задачу, да пойдем работать…
* * *
Через десять минут Нос призрачной тенью вспорхнул по пожарной лестнице на крышу «сталинки», добрался поверху до квартиры «объекта» (чердак глухой, без окон) и приступил к оборудованию страховки для короткого спуска.
Дельный совет Валентина — попробовать забраться в квартиру с дерева — спеца изрядно позабавил. Дилетантам почему-то кажется, что с дерева очень удобно забираться в окна верхних этажей. Их совершенно не заботят такие простые факты, что по стандарту дерево отстоит от дома на изрядном удалении, концы ветвей, касающиеся стен, вряд ли выдержат даже ворону средней упитанности, «дорожку» к окну придется тянуть под прямым углом к стене (параллельно земле), а новые пластиковые рамы и арбалетные болты — вещи не сочетаемые в принципе. Да, Валентин критически взглянул на небольшой рюкзачок спеца — арбалет, или приспособление для отстрела более серьезных, чем болт, крепежных элементов, туда явно не влезет.
Оборудовав подвеску, Нос спустился по стене на уровень форточки второго от угла окна и острым как бритва ножом срезал антикомариную сетку. Умение бесшумно влезать через форточку — это настоящее искусство, если кто-то сомневается, попробуйте поэкспериментировать, желательно на первом этаже, во избежание серьезных травм. Нос владел этим умением на уровне мастера, так же, впрочем, как и целым рядом иных специфических навыков, необходимых в его профессии. Убедившись, что какие-либо признаки активности в помещении отсутствуют, Нос скользнул в форточку и через несколько мгновений уже сидел на полу, впитывая обстановку и чутко прислушиваясь.
Это была спальня. На широкой кровати лежали двое, мужчина и женщина. Нет, вопреки расхожей байке про альбиносов, спец не видел в темноте. Но благодаря огромному опыту работы в специфических условиях, он непостижимым образом чувствовал все детали обстановки и улавливал нюансы, скрытые от восприятия неискушенного человека.
Женщина и мужчина пахли по-разному. Едва уловимый сладковатый аромат женщины на фоне крепкого амбре из смеси мужского пота, табака и алкоголя воспринимался как слабый флюид вянущего лепестка фиалки, невесть каким образом угодившего в медвежью берлогу.
Оценивая объем работы, Нос невесомым фантомом просквозил по всем помещениям квартиры и вернулся на исходное положение.
Очевидно, за неимением других возможностей мужчина оборудовал кабинет здесь: кровать была сдвинута в угол, а в другом углу стоял рабочий стол, две тумбы и большой стеллаж во всю стену, с книгами и какими-то мужскими безделушками — во тьме они представлялись монотонным фоном, без какой-либо информационной насыщенности.
Придется включать свет. На столе стационарный компьютер и ноутбук, с ними надо поработать, да и стеллаж нужно осмотреть как следует.
Достав из рюкзака герметичную коробку и надев респиратор, Нос извлек шприц-тюбик, несколько салфеток и две таблетки сухого льда. Летучее вещество из шприц-тюбика поместил на каждую таблетку в соответствующей пропорции: на первую четыре капли, на вторую — три.
Мужчина вольготно храпел, распластавшись на спине и раскинув руки, он занимал большую часть кровати. Церемониться с ним Нос не стал: положил на грудь вчетверо свернутую салфетку, сверху — таблетку с активным веществом и перешел на другую сторону.
Женщина спала на самом краю кровати, свернувшись калачиком. Свободного места не было: Нос поднес салфетку с таблеткой к лицу женщины и держал таким образом, дожидаясь результата.
Через некоторое время напряженный и местами даже агрессивный храп мужчины стал спокойным и размеренным. По женщине, и без того дышавшей почти неслышно, ориентироваться было сложно, но мужчина сработал лучше любого индикатора. Как только храп утих, Нос потрепал женщину по щеке — никакого эффекта, перешел к мужчине и решительно дернул его за руку — реакции не последовало.
Задернув поплотнее шторы, Нос включил свет и принялся за работу: обследовал квартиру, проверил все вещи мужчины, изъял все, подпадавшие под категорию «задание», а также извлек из стационарного компьютера и ноутбука жесткие диски.
В процессе работы Нос проголодался и позволил себе поздний ужин: похозяйничав на кухне, изобразил три гигантских бутерброда с черной икрой и заварил чаю. Это было существенным нарушением правил задания, но Нос никогда не отказывал себе в таких маленьких слабостях, справедливо полагая, что жизнь коротка (особенно жизнь человека, занятого ТАКОЙ работой), а понятие «служебная этика» — не более чем прихоть начальства, которое всегда желает держать исполнителей в строгости и дисциплине.
Закончив работу, Нос сверился с часами: до окончания действия препарата оставалось еще довольно много времени.
В принципе, дело сделано, можно уходить с «темой задания» в рюкзаке, но…
Носу понравилась женщина.
Она была как минимум вдвое моложе мужчины и в своей трогательной беззащитности и открытости показалась спецу совершенно обворожительной. Короткий кружевной пеньюар нимало не скрывал, а лишь подчеркивал ее прелести. Изящный изгиб бедра, розовые пяточки, атласная кожа открытых плеч и роскошная копна шелковых волос — да разве можно было удержаться и не впасть в лирическое настроение при виде всей этой красоты, находящейся в тот момент в безраздельной власти ночного гостя?
— Думаешь, нам стоит это сделать? — возбужденно хихикнул Нос, скидывая комбинезон и переворачивая безвольную женщину на спину.
Вот это уже было не просто существенным отклонением от правил, а грубейшим нарушением, за которое Хозяин мог жестокого покарать своевольного исполнителя. Но, напомним, Нос считал, что жизнь коротка и не собирался упускать такой прелестный бонус за отлично проделанную работу.
Приподняв пеньюар, он некоторое время любовался формами молодой красавицы, наливаясь вожделением, затем решительно перешел в наступление и, разбойничьи подмигнув бесчувственному мужчине, с довольным урчанием вторгся в безответное женское естество…
Глава 7
АЛЕКС ДОРОХОВ: НЕЛЕГАЛ
Учреждение, в которое меня доставили соратники, было вполне под стать моему сиюминутному состоянию. Это была какая-то контора в полуподвальном этаже, насквозь серая и мрачная, обшарпанная, изрядно захламленная и как минимум целый век не видевшая ремонта. Про такие понятия как кабинеты и служебные помещения местным товарищам сообщить забыли: здесь был один огромный зал, разделенный невысокими перегородками (мне по плечо) на рабочие ячейки и секции, между которыми, несмотря на выходной день, деловито мигрировали сотрудницы — ни одного мужчины я не заметил, были только дамы среднего возраста. Повсюду высились стопки папок — на стеллажах вдоль стен, на столах, тумбах и подставках, и просто сваленные в кучу на полу между ячейками. Короче говоря, папок было неимоверно много, и на каждой красовалась надпись «Дело №…».
Интересно, что это за учреждение такое, деловитое во всех отношениях? Кругом дела, несмотря на 1 мая и субботу — рабочий день, черт знает что такое…
В одной из ячеек, неподалеку от входа, нас поджидали Ольшанский и доктор. Лицо доктора, читавшего что-то с экрана своего планшетника, выражало умиротворение и благость, а Ольшанский, с потухшей трубкой в зубах игравший в «сапера» на служебном компьютере, был сосредоточен, хмур и бледен.
— А вот и наш гулящий лейтенант, — безрадостно поприветствовал Ольшанский, тыкая в мою сторону мундштуком трубки. — Почему такой бледный? Пытали?
— Вы тоже бледный, — я плюхнулся на заботливо подвинутый доктором стул.
— Я — это неактуально, — отмахнулся Ольшанский. — Сейчас мы все сконцентрированы на тебе. Сеанс связи с Вованом состоится через двадцать минут, так что времени полно, излагай не спеша, со всеми подробностями.
