- Где сейчас Виталина? – Алиса нетерпеливо ёрзает в кресле.
- Не знаю, - шепчет Поля, опуская глаза в пол.
- Как это? – хмыкаю я.
- Мы больше не встречались.
- За семь лет ни разу?
- Ни разу.
* * *
Полина
- Врёшь! – цедит Элис, прожигает меня жадным взглядом. Воронцовская порода. Девчонка явно пошла в деда и отца. Василий более мягкий – в мать. В принципе, и у Аськи мягкий нежный добрый характер, жаль, что она не знает об этом.
Конечно, вру.
Но никто – никто не узнает об этом. Даже любимый…
Не узнает, куда я дела огромную сумму денег, которой снабжала меня пять лет Ярослава Воронцова.
Это только моя тайна… и сестры.
- Элис, тебе пора домой, - гневно шипит Вася, выпроваживая свою сестренку из дома. – Было бы неплохо позвонить маме, поговорить с ней.
- Иди к черту! Ты даже с собственной бабой не можешь разобраться жестко! Еще меня учишь жизни, - цедит сквозь зубы маленькая акула бизнеса.
- Плыви, плыви, - шепчу про себя.
- Точно не знаешь, где сестра? – интересуется Вася у меня с безразличным видом.
- Неужели буду тебе врать? – смотрю наивными глазами на мужчину, которому доверяю во всём, кроме одного единственного вопроса – собственной сестры.
Моя сестра – преступница. Для него, для полиции, для бандитов, таких же, как она. Для всех, кроме меня.
Зная, как много ей пришлось перенести в ее дрянной жизни, я не сдам её. Никогда. Ни за что.
Цена моего молчания – разлука. Мы не виделись семь гребаных лет.
Встречаться слишком опасно. Надеюсь, она это понимает. Ведь такие, как Воронцовы никогда ее не простят. Они захотят получить информацию, а она не сможет им ее дать. Ведь на кону снова стоят чужие жизни…
- Ты говорила, что детей нужно готовить в школу. Может, займемся этим вопросом?
- Сейчас? – удивленно пялюсь на отца своих детей.
Неужели Василий так просто сдался…
* * *
Глава 29
Василий
- Рехнулся? Хочешь пригреть за пазухой змеюку? - Ася не сдерживается, кричит в трубку.
- Не ори на меня! - повышаю голос.
- Она нас обворовала! Тебя чуть не посадили, подозревали, что ты сам продал Игру на черный рынок, спрятал улики от следствия.
- Всё же обошлось?
- Маму чуть инсульт не разбил. Лицо три месяца дергалось!
- Не лицо, а глаз.
- Иди к черту! Не перебивай, - двойняшка продолжает кричать в трубку.
- Ася, что ты предлагаешь? Полина - мать моих детей! У меня нет других вариантов. Остается только простить.
- Забери детей по суду. Пусть она приезжает один раз в неделю, играет с ними, ходит в кино. Сделай ее мамой выходного дня.
- Теперь я уверен, что ты рехнулась! - бросаю трубку. Не намерен обсуждать подобные вещи. Думать о таком запрещаю! Даже Асе!
Если бы я мог рассказать сестре о близняшке Полины, о родственных узах, о ее непростом происхождении, всё бы было по-иному.
Ну, да. По-иному.
Мои тройняшки стали бы вмиг для Аськи дворняжками, рожденными от женщины без роду и племени, с криминальными генами.
Этот факт лишь разожжет ненависть сестры к Поле, вызовет волну агрессии.
И тому есть мнимая причина.
*** Ася не может иметь детей... и в этом виновата Полина - по глубокому убеждению сестры.
Хотя, по моему мнению, виновата сама Аська! Вовремя не легла на сохранение...
Как оказалось, после уикенда сестра вернулась домой из Сочи с ребенком под сердцем. Юношеские игры, взрослые проблемы.
Это выяснилось ровно через месяц после громкого болезненного разрыва с женихом.
- Дочка, надо лечь на сохранение, - умоляла мама. - Нет, всё обойдётся. Молодая, справлюсь! - твердила упертая Аська... и продолжала страдать по мерзавцу Никите... клубы, вечеринки, учеба, поездки, спорт.
Закончилось всё печально на сроке в тринадцать недель. Ася вмиг перестала страдать по Никите, и переместила всю злость на Полину.
Даже я ёжился под её ядовитым взглядом, когда мы оказывались все вместе в одной комнате.
- Стаканчик принести? - интересуюсь у сестры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Зачем?
- Яд сцедить!
- Василий, прекрати немедленно, - рычит отец, отрываясь от газеты. Мама берет дочь за руку, гладит. Полинка прячет глаза в тарелке.
- Ну кто тебя просил! Заткнулась бы и молчала! - неожиданно Аська срывается с места, бросает ложку в Полинкину тарелку с супом. Оранжевые брызги феерично разлетаются и оседают на белом платье моей невесты. - Зачем ты рассказала всем об измене Никиты. Никто бы не знал! И все бы жили счастливо в неведении.
- Ася, что ты несешь! Извинись, немедленно. Она не заставляла твоего жениха изменять тебе! Надо было лучше за ним присматривать.
- Ненавижу вас обоих. Вы украли мое счастье! Да лучше бы я тогда не звала эту ведьму спасать тебя! Лучше бы ты... - сестра испепеляет меня темным взглядом.
- Ася, закрой рот, иначе пожалеешь! - Алиска в мгновение ока оказывается около сестры, закрывает ей ладонью рот.
Полинка плачет.
Мама охает.
Папа впервые в жизни матерится. Ася стоит вся красная как вареный рак.
Жду, считаю до трёх.
- Раз, два, три.
Аську прорывает, в слезах убегает к себе.
Долго сидим молча. Не едим, аппетит убит напрочь. Просто сидим, пытаемся понять, что произошло.
- Врачи считают, что после тяжелого воспалительного процесса у Аси не будет детей, - неожиданно признается мама и тоже срывается в слёзы.
- Копец! - едва слышно выдавливаю из себя. Всю жизнь видел себя многодетным дядей. Думал, у меня будет как минимум шесть племяшей, от каждой сестры по двое.
А теперь, что получается?
Я никогда не увижу малышей от своего самого родного человечка?!
- Это я во всём виновата! - Полина срывается с места, бежит к себе.
- Не надо, не ходи за ними! - командует отец. - Им надо выплакаться. А время всё расставит по своим местам.
- Хотелось бы! - тяжело поднимаюсь, иду в кабинет, работать. Как сложно с этими женщинами! Впервые приходит понимание, что это только начало взрослого общения с противоположным полом.
Впервые понимаю, странную бесячую отстраненность, легкую небрежность в поведении отца относительно проблем женщин в нашем доме.
Тяжело вздыхаю. Придется учиться у него.
* * *
Глава 30
Настоящее
Полина
Пока Василий разговаривает с кем-то по телефону, я ухожу к детям, собирать их в поездку.
- Мамуля, мы останемся здесь жить? - вопрошает Майка, надевая белый в красную полоску свитерок.
- Нет, - строго отвечаю я. - Это временное явление.
- Почему? - интересуется недовольно Маша, натягивая темно-синие осенние брюки из водонепроницаемой ткани.
- Потому что у нас есть свой дом!
С удивлением гляжу на сына, вышедшего из-за ширмы. На нем точно такой же свитерок как у девчонок, полосатый, только вместо красной полосы - синяя. Такие же темные брючки, синие модные кеды с красными вставками. Белая куртка с принтами героев Марвелла.
- Маша, тебя ничего не смущает? - бросаю на дочь обиженный взгляд. - Вы же абсолютно одинаково одеты! Все трое!
Дочка осматривает всех, удивленно хлопает глазами. - Во дела!
- В смысле, дела? Почему ты не возмущена? Почему не противилась? - ревную ужасно. Как бывшему удалось усмирить Машу.
- Теперь неважно!
- Да ну? - продолжаю гнуть свою линию.
- Вот! - дочка протягивает браслет с именем "Маша". - Майя тянет ко мне свою руку.
- А-а! Ну, это меняет дело! - от ревности меня бомбит. Как такое возможно?
Ловлю дочек за руки, сжимаю маленькие пальчики ладонями. В противовес своим настоящим эмоциям, говорю то, что у меня в сердце.
- Папа у вас хороший. Умный.
Марсианин, мать его! - шиплю про себя.
Миша вручает мне свою маленькую ладошку.
- Мамочка, папа отведет меня в хоккей. Он уже мне клюшку купил, и красную форму.
