власти героического периода[29]. Цари спартанские были истинными начальниками и судьями народа в мирное время, предводителями его на войне и представителями перед лицом богов. Они имели жречество ∆ιοςΟυρανιου и ∆ιοςΛακεδαιµονος; в каждое новолуние и каждый 7 день[30] месяца они совершали от лица государства жертвоприношения Аполлону, для которых получали по 2 отборных животных и известное количество муки и вина; в военное время они могли приносить сколько было им угодно овец в жертву за спасение войска, причем шкуры и хребтовые части их получали в собственность. Они же заведовали сношениями государства с Дельфийским оракулом (который пользовался в Спарте весьма высоким уважением), для которых избирали каждый по два должностных лица, носивших название πυϑιοι. Жреческим характером царской власти объясняется, между прочим, тот факт, что телесные недостатки считались препятствием к достижению царского сана, так как жрецы должны были иметь чистое, без всяких пороков, тело.
На войне цари первоначально пользовались неограниченной властью. В древние времена они обладали правом выводить войско в поход куда угодно, и закон запрещал препятствовать им в этом (Герод. VI, 56). Позже, с конца VI века, вследствие того, что иногда цари, враждуя между собой, старались вредить друг другу в походе и это вредно влияло на успех дела, был установлен более целесообразный закон поручать начальство над военною силою одному только из них (Герод. V, 75). Вообще с развитием и усилением эфората военная власть царей все более и более ограничивалась. Уже во времена греко-персидских войн царей по закону сопровождали в походах два эфора, которые, правда, не имели официального положения в войске и не могли вмешиваться в распоряжения царя, но наблюдали за всей его деятельностью (Герод. IX, 76; Ксен. Греч. ист. II, 4, 36; Лак. гос. XIII, 5). В IV в. цари уже не имели права собственной властью выводить войско в походы, – для этого необходимо было решение эфоров и народного собрания. Во время похода все военные действия зависели от их решения, и каждый обязан был безусловно повиноваться их приказаниям[31]; но по окончании похода они обязаны были отдавать отчет и нередко были привлекаемы к суду и подвергались осуждению. Если война велась в разных местах одновременно, то кроме царя назначаемы были другие полководцы; флотом цари почти никогда не командовали. Во время похода царь и его свита содержались за государственный счет; царь имел право на значительную часть военной добычи.
Юридическая власть царей уже во времена Геродота (VI, 57) ограничивалась решением дел о выдаче замуж девиц, бывших единственными наследницами отцовского участка, если по этому поводу возникали споры между родственниками, затем делами о казенных дорогах и разбором споров, возникавших по дорожному делу между государством и частными лицами. Перед царями совершались также усыновления.
Кроме тех доходов, которые принадлежали царям как верховным жрецам и военачальникам, они пользовались значительными доходами со своих земельных участков в землях периеков (βασιλικοςφορος. Плат. Алк. р. 123а, ср. Ксен. Лак. гос. XV, 3). За общественными столами и в гостях цари получали двойные порции кушаний и вина; впрочем, они могли не участвовать в сисситиях вместе с гражданами и приказывать приносить себе обед на дом. Царские помещения в Спарте содержались за государственный счет. Уважение к царской власти внешним образом выражалось в том, что перед царями все, кроме эфоров, должны были вставать с мест (Ксен. Лак. гос. XV, 6). Поднять руку на царя считалось тяжким преступлением (Плут. Аг. 19).
С усилением значения эфоров царская власть подвергалась с их стороны существенным ограничениям. Кроме указанного надзора во время войны, эфоры постоянно наблюдали за царями и даже царицами в мирное время. Цари ежемесячно присягали перед эфорами в том, что будут царствовать по законам, причем эфоры со своей стороны клялись от имени народа охранять царскую власть (Ксен. Лак. гос. XV, 7). Затем цари подвергались особого рода религиозным испытаниям. В каждый 9-й год эфоры выбирали звездную, безлунную ночь и в молчании наблюдали небо; если при этом в очерченных мысленно пределах на небесном своде проносилась падающая звезда, то это считалось знамением, что цари в чем-либо провинились перед богами. Власть их была отменяема на все время, пока обращались к оракулу в Дельфы или в Олимпию. Обыкновенно ответы оракула были благоприятны для царей, так что это испытание было только формальностью; однако в 242 г. царь Леонид II, противник реформы Агиса IV, был лишен престола именно этим способом (Плут. Аг. 11). За противозаконные действия цари могли быть сменяемы, судимы под председательством другого царя герусией и эфорами и даже казнимы. Совет эфоров и сам собою, без участия герусии, мог привлекать царей к ответу, и последние обязаны были по третьему приглашению являться перед эфорами (Плут. Клеом. 10). Таким образом, мы видим, что ограничения царской власти со стороны эфоров были весьма значительны.
Похороны царей отличались пышностью и высокими почестями, которыми, по словам Ксенофонта (Лак. гос. XV, 9), Ликурговские законы желали показать, что царей нужно чтить не как людей, а как героев. После смерти царя герольды верхом развозили по всей стране печальное известие, а по городу разносили его женщины, ударявшие в медные тазы. В каждом доме один свободный мужчина и одна свободная женщина обязаны были облечься в траур (καταµιαινεσθαι) под опасением строгого наказания. Кроме спартиатов, периеки и илоты из всей страны в огромном количестве должны были являться в город на погребение, бить себя в грудь и с воплями восхвалять заслуги покойного, называя его лучшим из всех царей. Если царь умирал на войне и его труп не был привезен в Спарту (что делалось обыкновенно), то здесь с обычными церемониями хоронили его изображение. После погребения 10 дней продолжался траур, во время которого все течение государственных дел приостанавливалось; даже наследник умершего вступал на престол только по окончании траура (Герод. VI, 58).
Престол переходил к тому из царских сыновей, который родился первым после восшествия его отца на престол (Герод. VII, 3) от законного брака его со спартанкою (так как брак царя не с гражданкою не признавался законным) и притом не имел важных телесных недостатков. Если царь не оставлял сыновей или они не могли наследовать ему по одной из указанных причин, то престол переходил к ближайшему родственнику по мужской линии. Такой же родственник назначался регентом и опекуном (επιτροπος, προδικος) в случае несовершеннолетия наследника. Знаменитейшим из таких опекунов был Павсаний, командовавший греками в битве при Платеях. Если законность происхождения наследника была заподозрена или являлось несколько претендентов на престол, то решение дела принадлежало народному собранию.
Совет старейшин (γερουσια, γεροντια, γερωχια) разделял с царями верховную власть. Он состоял
