из 28 пожизненных членов (γεροντες), избиравшихся из граждан не моложе 60 лет от роду, под председательством царей, которые, по словам Фукидида (I, 20), имели в совете по 1 голосу наравне с прочими членами (позже председательство перешло к эфорам). Геронты были избираемы народом из числа лучших граждан, принадлежавших к благороднейшим родам (Полиб. VI, 10). Способ избрания был прост и мог допускать злоупотребления: кандидаты в определенном по жребию порядке молча проходили перед народом, который приветствовал каждого из них более или менее громкими криками, смотря по степени его популярности. В то же время несколько избранных граждан находились в близстоявшем здании, откуда могли только слышать крики, но кандидатов не видели и не знали очереди их появления к народу. Они отмечали, если при появлении очередного кандидата слышались наиболее громкие приветственные восклицания, того и признавали членом герусии (Плут. Лик. 26). Нельзя не согласиться с Аристотелем, который называет этот способ избрания детским (Пол. II, 6, 18).
Герусия заведовала всеми текущими государственными делами и постановляла предварительное решение по тем из них, которые поступали на окончательное решение народного собрания; последнее имело право только принять или отвергнуть решение геронтов, но не изменять его. Впрочем, даже и это право было ограничено при царе Феопомпе (см. ниже). Кроме того, герусии принадлежал суд по уголовным и государственным преступлениям, а также вместе с эфорами, как мы уже видели выше, по преступлениям царей. Так как письменного кодекса законов не было, то герусия решала дела по своему усмотрению, руководясь обычаями и сознанием идеи права. В своей деятельности геронты никому не отдавали отчета. Из всего этого ясно видна важность спартанской герусии, и неудивительно, что звание геронта считалось там в высшей степени почетным (Плут. Лик. 26).
Народное собрание (απελλα) существовало в Спарте, как и в других греческих государствах, с древнейших времен и приписываемыми Ликургу законами было только подчинено известному порядку. По 1-й ретре (Плут. Лик. 6) оно должно было происходить в известное время на определенном месте, именно внутри города между мостом на Эвроте – Бабикою и впадающим в него ручьем Кнакионом (µεταξυΒαβυκαςκαι Κνακιωνος), и представляло собой верховную власть в государстве (δαµω τανκυριανηµεν και κρατος); оно избирало геронтов и эфоров, разрешало споры о престолонаследии, вопросы законодательные (которые, впрочем, представлялись очень редко вследствие известного консервативного духа спартиатов) и вопросы внешней политики, т. е. постановления о войне и мире и о заключении договоров с другими государствами. Таково было значение его de iure, но de facto права его были в значительной степени ограничены герусией: народ мог только принимать или отвергать ее предварительные постановления, но не имел права изменять их или сам делать предложения, так что не могло быть и речи о свободном обсуждении дела на собрании. Если оно выходило из пределов своей власти и делало изменения в сообщенных ему решениях герусии, то, на основании прибавления к ретре, сделанного при царях Феопомпе и Полидоре (в половине VIII в.), цари и геронты могли распустить собрание без всякого результата (Плут. ibid.). Правительство, кажется, могло даже по своему усмотрению предлагать или не предлагать дело на решение народа и созывало его только для сообщения ему своих распоряжений или, в случае разногласия между правительственными властями, для того, чтобы узнавать мнение народа и его авторитетом утверждать или отвергать известное решение. Свое мнение народ выражал не отдельными голосами, а криком или, если по крику нельзя было узнать результата, разделением на две стороны (последнее, впрочем, встречалось редко). Право участия в народном собрании имел каждый спартиат, не лишенный гражданских прав и имевший не менее 30 лет от роду; председательствовали в собрании первоначально цари, а впоследствии (уже в V в.) эфоры.
Эфоры (εφοροι), по свидетельству некоторых древних авторов (Геродота, Ксенофонта), были установлены еще Ликургом, но гораздо вернее относить их учреждение, вместе с Аристотелем (Пол. V, 9, 1), ко времени царя Феопомпа (хронографы указывают даже год их учреждения, именно 757). Относительно первоначального значения их власти и круга деятельности древние авторы не сообщают достоверных данных, и потому новые ученые высказывают весьма различные предположения. Едва ли круг их деятельности был строго определен с самого начала: скорее всего можно думать, что с усложнением задач государственного управления цари, не будучи в состоянии сами справляться со всеми делами, особенно во время войн, требовавших их отсутствия из города, стали избирать доверенных лиц, которые бы помогали им в деле суда, смотрели за рынком и вообще наблюдали за соблюдением законного порядка в государстве[32]. Первое усиление власти эфоров приписывается эфору Астеропу, жившему много поколений спустя после их учреждения (Плут. Клеом. 10); но в чем состояло это усиление, неизвестно. Некоторые новые ученые предполагают, что по предложению Астеропа право избрания эфоров, принадлежавшее прежде царям (Плут., ibid.), было передано народу и таким образом эфоры сделались независимы от царей. Затем постепенно эфоры достигли такого могущества и популярности, что стали во главе государства и забрали в свои руки его управление помимо царей и герусии. Главной причиной их усиления была, без сомнения, вражда царей разных династий, способствовавшая ослаблению их власти и обаяния в народе, а отчасти, вероятно, и то, что эфоры являлись представителями демократического элемента, выборными от народа для контроля над царями и герусией. Их политическое значение, постепенно возвышаясь, распространилось на все государство, которое, при отсутствии всякого законного ограничения их произвола, было вполне ему предоставлено. Апогея своего могущества эфорат достиг во время Пелопоннесской войны. В IV веке писатели прямо называют всемогущую власть эфоров тиранической (Плат. Зак. IV, р. 712. Арист. Пол. II, 6, 14).
Эфоры представляли собой коллегию из 5 лиц (может быть, соответственно числу ком), сменявшихся ежегодно. Они были избираемы народом из среды всех полноправных граждан без различия происхождения и достатка (на это есть много указаний в «Политике» Аристотеля). О способе избрания известно только то, что он был «детский» (Арист. Пол. II, 6, 16). В должность они вступали с нового года, начинавшегося в Спарте с первого новолуния после осеннего равноденствия; они ежедневно заседали и обедали в особом здании на площади. Один из них был председателем коллегии и эпонимом года (т. е. именем его означался год, как в Афинах именем 1-го архонта). Эфоры вместе с герусией представляли высшую государственную власть: первым принадлежала в ней главным образом исполнительная сторона, вторым – совещательная. В эпоху развития своего могущества эфоры имели высший надзор за всеми чинами государства, наблюдали за царями, ежемесячно приводили их к присяге, имели право позвать их к суду, подвергнуть их власть временному прекращению (посредством наблюдения небесных знамений через каждые 9 лет, см. выше, § 2). В более поздние времена двое
