Это был один из четырнадцати сторожевиков типа «Ураган», построенных на заводе № 190 в Ленинграде в конце 20-х – начале 30-х годов ХХ века. «Смерч» имел водоизмещение 620 тонн, длину корпуса 71,5 метра и развивал скорость до 23 узлов. Корабль располагал довольно мощным вооружением: двумя 102-мм орудиями, двумя 45-мм пушками, пятью 12,7-мм пулеметами, одним трехтрубным 450-мм торпедным аппаратом, двумя бомбосбрасывателями и двадцатью минами.[55]
В декабре 1942 г. в условиях наступившей полярной ночи англичане решили провести в Мурманск конвой JW-51, причем в два этапа. Погодные условия благоприятствовали переходу: тьма и штормы исключали авиаразведку и удары авиации. Первая часть конвоя – JW-51A – в составе десяти транспортов и одного танкера прибыла в Кольский залив 25 декабря и около полудня встала на якоря между Мурманском и губой Ваенга.
Сторожевой корабль «Смерч»
Сторожевые корабли Северного флота, переоборудованные из траулеров, стоят на якорях в Кольском заливе
На борту прибывших судов находилось 21 310 тонн различных грузов. Среди них были 87 истребителей «Харрикейн, Р-39 и Р-40; 37 бомбардировщиков А-20 „Бостон“; 244 танка „Матильда“, „Валентайн“, М-3 и М-4А2; 187 бронемашин; 6534 тонны боеприпасов; 588 тонн пороха; 77 094 км полевого кабеля и 10 447 полевых телефонов. Кроме того, еще пять транспортов с грузами из состава конвоя JW-51A в сопровождении эсминцев отправились в более безопасный порт Молотовск (Северодвинск).
Тем временем 22 декабря начала движение вторая часть конвоя – JW-51B – из четырнадцати транспортов, шести эсминцев, одного тральщика, двух корветов и двух вооруженных траулеров. Узнав об этом из донесений авиаразведки и сообщений с подводных лодок, немецкое командование решило воспрепятствовать доставке новой партии грузов в СССР. Кригсмарине получила приказ атаковать конвой в открытом море, а Люфтваффе – провести налет на мурманский порт.
Новый воздушный удар был намечен на 30 декабря. Погода была из ряда вон плохой, поэтому не все бомбардировщики смогли найти цель. В результате был лишь поврежден лесной причал Торгового порта. Одни бомбы упали в Кольский залив, другие – на расположенные поблизости от порта улицы Боровая и Малая Ручьевая, а третьи – на восточную окраину Мурманска, на улицу Скальная. Последнюю в силу ее удаленности от порта никогда раньше не бомбили, да и вообще бомбежек давно не было. Поэтому ее жители не удосужились пойти в укрытия. В итоге там погибли 27 человек, 33 получили ранения, еще пятнадцать оказались под завалами.
Что же касается конвоя JW-51B, то 3 января 1943 г. он благополучно прибыл в пункт назначения, не понеся потерь.
Всего же за год – с декабря 1941 г. по декабрь 1942 г. (включительно) – в Мурманск пришли 120 транспортов, имевшие на борту в общей сложности 93 077 тонн грузов. Они доставили в Советский Союз в рамках программы ленд-лиза 1331 самолет, 1855 танков, 907 бронемашин, 20 199 тонн различных боеприпасов, 2299 тонн пороха, 280 558 км полевого кабеля и 23 311 полевых телефонов, а также множество других ценных грузов.
Этот «убийственный зенитный огонь»
В завершении рассказа о налетах Люфтваффе на Мурманск в течение 1942 г. хочется отдельно становиться на одном моменте.
В послевоенные годы в отечественной историографии распространился ряд довольно живучих штампов и мифов, основанных на якобы имевших место «признаниях» побежденных о мощи советского оружия. В качестве оных, как правило, приводятся либо выхваченные из общего контекста цитаты из мемуаров немецких летчиков, танкистов и так далее, либо вообще неизвестно откуда взятые изречения и поговорки. Нередко это относится и к советской противовоздушной обороне.
Так, применительно к Советскому Северу распространилась легенда о том, что немцы якобы считали самой сильной ПВО «двух М и двух Л»– Мальты и Мурманска, Лондона и Ленинграда. При этом никто не удосуживался пояснить, откуда взялось это изречение, кто именно, когда и кому так говорил. И вообще что это за мифическая эскадра, группа или экипаж, успевшая поучаствовать в налетах на все вышеперечисленные города, сравнить их со множеством других целей и затем сделать сии выводы.
Действительно, пилоты бомбардировщиков Люфтваффе порой характеризовали огонь советских зенитчиков эпитетами «пугающий», «мощный», «грандиозный», «убийственный» и тому подобное. Однако при всем этом никто из них не употреблял в отношении этого самого огня таких понятий, как «эффективный» и «точный», что совсем не то же самое. В советской же историографии имела место сознательная подмена понятий и мощный зенитный огонь истолковывался именно как эффективный.
Все дело было в разнице тактики действия противовоздушной обороны в СССР и у союзников. Последние делали ставку не на заградительный огонь, приводящий к бессмысленному расходу огромного количества боеприпасов, а на прицельный, упреждающий и сопроводительный огонь, который велся по данным станций орудийной наводки и РЛС. Эта практика начала широко внедряться в 1940–1941 гг. и достигла своего совершенства к 1944 г. Так, при отражении ударов крылатых ракет V-1 англичане не палили из всех стволов по их предполагаемому курсу полета, а стреляли по конкретной ракете. Они сбивали из зениток даже одиночные самолеты-разведчики Ме-410, обладавшие довольно высокой скоростью и сравнительно малыми размерами. Посему огонь британских зениток не производил внешне «пугающего» эффекта, но приводил к большим потерям противника.
В советской же зенитной артиллерии была обратная картина. Из?за плохого знания техники, низкого уровня боевой подготовки, нехватки станций орудийной наводки и навыков работы с ними, да и из-за элементарного головотяпства здесь до конца войны основным средством боя оставался заградительный огонь. Батареи, укомплектованные в основном эмоциональными и впечатлительными девушками, палили в небо, выпуская почем зря сотни снарядов в минуту. Большое количество разрывов, вспыхивавших в определенном квадрате над городом и на определенной высоте, в чем, собственно, и была суть заградительного огня, конечно, производило сильное зрительное впечатление на летчиков.
Однако критерием эффективности ПВО служат не впечатления экипажей бомбардировщиков, которые в большинстве случаев успешно обходили неподвижные зоны заградительного огня, маневрируя по высоте и курсу, а результаты проведенного ими налета и понесенные при этом потери. И в этом отношении в противовоздушной обороне Мурманска не было ничего особо примечательного по сравнению с ПВО как того же Ленинграда, так и других городов Советского Союза. Она была столь же малоэффективна.
И еще несколько слов по поводу «прорыва» ПВО бомбардировщиками. Опять же из сказок о войне, придуманных в советский период, распространилось и до сего дня культивируется теория о том, что сильный заградительный зенитный огонь якобы мог заставить вражеских пилотов отвернуть с боевого курса и отказаться от поражения цели. Не говоря уже о том, что подобные действия являлись бы не чем иным, как дезертирством, отказом от выполнения приказа, следует отметить, что самым надежным способом избежать больших потерь было как раз следовать над целью по прямой, не отворачивая.
Любое маневрирование групп самолетов в районе цели было крайне опасным, поскольку вело к потере скорости и увеличивало время нахождения в зоне интенсивного огня зениток и действия истребителей ПВО. Это наглядно подтвердили события 14 сентября 1942 г., когда британские боевые корабли, сопровождавшие конвой PQ-18, были атакованы торпедоносцами Не-111 из I./KG26. Но подробнее об этом эпизоде рассказано в шестой главе.
Глава 4
Черные тени над Белым морем
«Сталин» потоплен?
Зимой 1942 г. немецкие бомбардировщики продолжали периодически появляться над Беломорьем. 11 января они внезапно атаковали сторожевой корабль СКР-80, несший дозорную службу в полярной мгле в районе горла Белого моря. Первая бомба взорвалась в 40–50 метрах от его борта, вторая же «легла» еще ближе. От динамического удара на корабле лопнули паровые трубы, проходящие от котла к машине. Два человека погибли, еще восемь получили ранения. Аварийной партии удалось устранить повреждения, после чего корабль смог вернуться на базу.
15 января пилоты Люфтваффе сумели добиться первого серьезного успеха в этом регионе. В тот день ледокол «Сталин», занимавшийся проводкой судов во льдах, должен был принять уголь с транспорта «Правда». Приказом начальника штаба Беломорской флотилии капитана 1-го ранга М. Н. Попова место встречи кораблей было назначено в районе, где немецкие самолеты появлялись довольно редко, а именно у мыса Никодимский, в нескольких километрах к востоку от поселка Чалома, на южном побережье Кольского полуострова. Однако тяжелая ледовая обстановка не позволила сделать этого, и командир ледокольного отряда решил бункеровать ледокол недалеко от острова Сосновец, расположенного приблизительно в 80 км к северо-западу от первоначально назначенного места.
