Этот текст постановления был передан Сталину на юг. Скорее всего, Сталин предложил отложить окончательное решение вопроса до своего возвращения в Москву, которое состоялось через несколько дней. Сталин начал принимать посетителей в своем кабинете 10 декабря, и эта первая встреча была посвящена делу Попова. В 21 час 30 минут в кабинете Сталина собрались Берия, Каганович, Маленков, Суслов (т. е. комиссия, созданная для рассмотрения дела Попова) и сам Попов. Разговор продолжался почти два часа. Затем Суслов и Попов покинули кабинет. Сталин в течение 15 минут о чем-то совещался с Берией, Кагановичем и Маленковым, а затем в кабинет всего на 10 минут был приглашен Хрущев[311].
Имеющиеся документы позволяют реконструировать ход этого совещания в кабинете Сталина. Попов, несомненно, признал свою вину и покаялся. В результате первоначальный проект постановления был существенно смягчен. В частности, Маленков снял по всему тексту формулировки «небольшевистские методы руководства», «небольшевистская практика», «небольшевистское отношение»[312]. В окончательный текст постановления была внесена также фраза о том, что «тов. Попов признал свои недостатки». Несомненно, обсуждался вопрос о дальнейшей судьбе Попова. Первоначально высказанные комиссией Политбюро намерения оставить Попова председателем московского исполкома были вычеркнуты. В окончательный текст постановления вошла неопределенная фраза: «направить на другую работу»[313]. Вскоре Попов был назначен министром городского строительства, затем министром сельскохозяйственного машиностроения. И хотя в 1951 году его опять постигла опала (он был переведен на должность директора завода), он не подвергался репрессиям и умер в 1968 году, находясь на пенсии.
Еще до заседания 10 декабря Сталин решил вопрос и о замене Попова. Как вспоминал Хрущев, Сталин позвонил ему на Украину и приказал срочно приехать. В Москве Хрущеву объявили, что он назначается секретарем ЦК ВКП(б) и руководителем московской партийной организации[314] (это, видимо, и произошло в те десять минут, которые Хрущев провел 10 декабря в кабинете Сталина).
Весь ход «московского дела», свидетельствовал о том, что особых претензий или неприязни к Попову у Сталина все же не было. Иначе судьба Попова сложилась бы куда более печально. Истинной целью Сталина был перевод в Москву и назначение на высокие должности Хрущева. Как противовес усилившимся Маленкову и Берии, Хрущев представлял собой оптимальный выбор. С одной стороны, он несколько лет находился в полуопальном положении и был готов с удвоенной энергией служить вождю, с энтузиазмом выполняя его волю. С другой — по своему официальному статусу (член Политбюро с 1939 года) Хрущев мог вполне конкурировать с Маленковым и Берией, которые хотя и принадлежали вместе с Хрущевым к одному поколению сталинских выдвиженцев, но попали в Политбюро позже него.
Примерно в то же время, что и Хрущева, Сталин начал активно выдвигать на ведущие роли в своем окружении Н. А. Булганина, который в послевоенный период быстро продвигался по служебной лестнице. В феврале 1947 года Булганин заменил Сталина на посту министра Вооруженных сил[315], а 5 марта 1947 года получил должность заместителя председателя Совета министров СССР[316]. Назначение Булганина, сугубо гражданского человека, военным министром было вызвано скорее всего, тем, что Сталин после войны не доверял военным и, как уже говорилось, подверг генеральский корпус чистке. Для того чтобы повысить авторитет Булганина среди военных Сталин решил присвоить Булганину высокое воинское звание. 3 ноября 1947 года он обратился к членам Политбюро с таким заявлением: «Предлагаю присвоить товарищу Булганину звание Маршала Советского Союза. По-моему, соответствующий Указ Президиума [Верховного Совета] нужно мотивировать выдающимися заслугами товарища Булганина перед Вооруженными силами СССР во время Отечественной войны и послевоенный период […] Я думаю, что мотивы моего предложения не нуждаются в комментариях, — они и так ясны». Соответствующее решение было немедленно принято[317].
Все эти факты свидетельствовали о том, что Сталин питал к Булганину особое расположение, высшим выражением чего было назначение Булганина 16 февраля 1948 года полноправным членом Политбюро. Мотивировалось это тем, что «Политбюро в своей работе трудно обойтись без министра Вооруженных сил»[318]. Хотя некоторое время спустя Сталин решил вновь передать пост военного министра генералам, это не означало опалу Булганина. 24 марта 1949 года, освободив Булганина от министерской должности, Политбюро перевело его в Бюро Совета министров СССР «на общегосударственную работу». Булганину было поручено наблюдение за работой Министерства финансов СССР, а также за работой Комитетов № 2 и № 3 (комитеты, занимавшиеся реактивной техникой и радиолокацией)[319]. Еще через день, 26 марта, Булганину поручили наблюдение за работой министерств авиационной промышленности и вооружений[320]. В тот же день Сталин взял на себя наблюдение за работой Министерства Вооруженных сил[321]. Однако уже через месяц Сталин отказался от этой обязанности (в решении Политбюро от 25 апреля было сказано «ввиду перегруженности работой»), возложив ее на Булганина. В связи с этим Министерство финансов передали для наблюдения Косыгину[322]. Казалось, место Булганина в новой иерархии высших советских руководителей, сложившейся после устранения «ленинградцев», на этом вполне определилось. Как заместитель председателя Совмина он ведал блоком военных и военно-промышленных министерств. Однако вскоре Сталин решил резко повысить его статус.
В первый год после снятия Вознесенского в Совете министров СССР было сконструировано «коллективное руководство» заместителей Сталина. Постановлением Совета Министров от 30 июля 1949 года Бюро Совета министров было преобразовано в Президиум Совета министров в составе председателя Совета министров, его заместителей, министров финансов и государственного контроля[323]. Постановлением Политбюро от 1 сентября 1949 года председательствование на заседаниях Президиума Совмина возлагалось поочередно на заместителей председателя Совмина Берию, Булганина, Маленкова, Кагановича и Сабурова[324]. Таким образом подтверждался прежний порядок «коллективного руководства» заместителей Сталина. Однако в следующем году это правило было отменено. 7 апреля 1950 года, через несколько месяцев после того, как в Москву был переведен Хрущев, Политбюро приняло следующее предложение Сталина: назначить Булганина первым заместителем председателя Совета министров; образовать Бюро Президиума Совета министров, поручив ему рассмотрение срочных вопросов текущего характера, а также секретных вопросов; утвердить Бюро в составе: Сталин, Булганин, Берия, Каганович, Микоян, Молотов; заседания Бюро Президиума проводить два раза в неделю, а заседания Президиума — один раз в десять дней; председательствование на заседаниях Бюро и Президиума в случае отсутствия Сталина осуществлять его первому заместителю Булганину[325]. Подготовкой этого ключевого постановления, что было также показательно и важно, занимался сам Булганин. Именно он представил Сталину 6 апреля проект постановления, сообщив в сопроводительной записке, что Молотов, Берия, Каганович и Микоян «замечаний по проекту не имеют»[326].
Обращает на себя внимание то, что как от разработки проекта постановления, так и от членства в Бюро Президиума был отстранен Г. М. Маленков. Пока не удалось найти этому точных объяснений. Возможно, задумав новую реорганизацию, Сталин предназначил для Маленкова (так же, как в свое время для Жданова) исключительно работу в ЦК ВКП(б). Возможно, Сталин демонстрировал Маленкову свое недовольство по какому-то поводу или без него, для «профилактики», что вполне отвечало стилю отношений Сталина к его соратникам. В любом случае, Сталин достаточно быстро изменил свое решение. Без участия Маленкова прошли лишь три первых заседания вновь созданного Бюро — 8, 11 и 15 апреля 1950 года[327]. 15 апреля было принято постановление Политбюро о введении Маленкова в Бюро Президиума Совмина. Судя по оформлению в подлинном протоколе заседаний Политбюро (постановление было написано Маленковым и завизировано Сталиным, других отметок о голосовании нет[328]), это решение могло быть принято на встрече в кремлевском кабинете Сталина, где поздно вечером 15 апреля собрались все члены руководящей группы Политбюро[329].
Однако независимо от этого в силе оставалось решение Сталина о выдвижении на ведущие роли в правительстве Булганина. Похоже, что именно к этому периоду относятся рассуждения Сталина о своих наследниках, которые воспроизвел в своих мемуарах Хрущев:
