— Мне нужно его увидеть, — продолжала она. — Это очень важно.
«По крайней мере, для меня».
Она не знала, поверил ли ей секретарь или просто сжалился над ней, но он понимающе улыбнулся и потянулся за телефонной трубкой:
— Я свяжусь с его офис-менеджером. Как ваше имя?
— Изадора Хеллиген.
После короткого телефонного разговора на итальянском молодой человек снова обратился к Иззи:
— Его офис-менеджер говорит, что он сейчас на объекте, но, если вы хотите подняться на верхний этаж, она с ним свяжется и сообщит ему о вашем приходе.
Стильно одетые молодые мужчины и женщины, работающие за компьютерами и кульманами, наблюдали за Иззи, когда она шла через огромный зал на шестом этаже. От ее уверенности не осталось и следа. Как она при встрече с Джо сможет удержаться от слез, если ком в горле уже, наверное, достиг размеров мяча для пинг-понга?
Она испытала огромное облегчение, когда офис-менеджер, приятная женщина средних лет, хорошо говорящая по-английски, проводила ее в кабинет Джо, примыкающий к залу, и сообщила, что синьор Гамильтон приедет через десять минут.
По крайней мере, он не собирается ее избегать.
К несчастью, стены в кабинете Джо были полностью сделаны из стекла. Сидя на зеленом кожаном диване рядом со столом Джо она чувствовала на себе любопытные взгляды сотрудников. Через пять бесконечных минут она не выдержала, встала с дивана и подошла к окну до пола, из которого открывалась живописная панорама Флоренции.
Зачем она сюда пришла? Если Джо снова откажется от ее любви, насколько сложнее ей будет собрать воедино осколки ее разбитого сердца, чем десять лет назад?
— Иззи, какой приятный сюрприз. Почему бы нам не пообедать вместе?
Повернувшись, она увидела Джо, стоящего в дверном проеме в рубашке с закатанными до локтей рукавами и пыльных брюках. Он улыбался во весь рот, словно действительно обрадовался ее приходу.
Комок в горле вырос до размеров теннисного мяча.
Как ей жить дальше, если он не ответит на ее чувства?
— У меня нет на это времени. — Ее голос прозвучал на удивление спокойно. — Я приехала, чтобы сообщить тебе, что сегодня вечером возвращаюсь в Лондон.
Его улыбка вмиг улетучилась. Закрыв дверь, он подошел к Иззи:
— Какого черта?
Она хотела все ему спокойно объяснить, но ярость в его темных глазах лишила ее дара речи.
— Ты не полетишь домой ни сегодня вечером, ни завтра. — Схватив Иззи за руку, он рванул на себя. — Ты останешься у меня на вилле, даже если мне придется для этого тебя привязать.
— Ты не можешь этого сделать, — пролепетала она, потрясенная его словами.
— Не советую это проверять. Наши отношения еще не закончились. Ты никуда не поедешь, пока я тебя не отпущу.
— Чт-то?
Отпустив ее руку, Джо разразился потоком брани на итальянском, затем распахнул дверь и позвал офис-менеджера. Только тогда Иззи обнаружила, что у них есть зрители. Люди в соседнем помещении покинули свои рабочие места. Одни шептались, другие следили за происходящим в кабинете босса с нескрываемым любопытством. Они слышали каждое слово. Наверняка все они хорошо знают английский.
Иззи безучастно наблюдала за тем, как появившийся офис-менеджер разговаривает с сотрудниками. Ей уже стало все равно, что думают остальные. Гораздо важнее для нее сейчас найти причину вспышки гнева Джо.
Очевидно, в его записке не было завуалированного намека на то, что ей следует уехать до его возвращения.
Этот вывод должен был ее обрадовать, но она испытывала лишь недоумение.
Почему Джо так на нее разозлился? Какое он имеет право ею командовать? Неужели он думает, что раз обещал ей материальную помощь, значит, может обращаться с ней как с вещью? Их действительно последние несколько дней связывала дружба или это тоже заблуждение?
Сложив руки на груди, Иззи наблюдала за тем, как сотрудники Джо направляются к лифтам. Большинство из них по дороге оборачивались, чтобы в последний раз посмотреть на безумную пассию своего босса.
Через пять минут они с Джо оказались одни на целом этаже.
— Теперь позволь узнать, что происходит, — произнес он, прислонившись к столу. В его тоне слышался едва сдерживаемый гнев. — Почему ты хочешь уехать домой?
От волнения Иззи стало трудно дышать. Она не могла сейчас признаться ему в своих чувствах, поэтому ответила вопросом на вопрос:
— Почему ты хочешь, чтобы я осталась?
* * *
«Я хочу, чтобы ты меня любила», — пронеслось в голове Джо, и он ужаснулся этой мысли.
Он не может сказать ей это. Ни сейчас, ни когда-либо. Ему не нужна ее любовь. Он вообще не нуждается ни в чьей любви.
После их разговора на рассвете он не смог уснуть и решил уехать из дома, чтобы отвлечься от мучительных мыслей.
К несчастью, погружение в работу не дало нужного результата. Он так скучал по Иззи, что, когда ему позвонил его офис-менеджер и сообщил о ее визите, он прервал важную встречу и помчался назад.
Одним словом, повел себя как влюбленный мальчишка, что было абсолютно нелепо. Он не влюблен в Иззи. Он не может себе позволить влюбиться.
— Чего я хочу? — произнес он. — Того же, чего хотел всегда.
Притянув ее к себе, он запустил пальцы в ее волосы и поцеловал ее. Ее губы инстинктивно приоткрылись, но затем она неожиданно отпрянула.
— Этого больше недостаточно, — ответила она, сверкая глазами. — Я не могу остаться только ради секса.
— Почему? Нам ведь так хорошо в постели, — сказал он, испытывая ту же неловкость, что и вчера на крестинах. Причем по ее вине.
Она вздрогнула, словно он ее ударил:
— Потому что я хочу большего. Я люблю тебя, Джо.
Как только эти слова сорвались с ее губ, раны, которые он считал давно затянувшимися, открылись, и его охватила паника.
— Не беспокойся, это пройдет, — пробурчал он.
* * *
— Но я не хочу, чтобы это проходило, — заявила Иззи, чувствуя, как боль острым ножом пронзает ее грудь. Она была намного сильнее, чем десять лет назад.
Она набралась мужества и предложила ему свою любовь, а он снова от нее отказался. Как он может быть таким жестоким?
— Неужели тебе все равно, что я чувствую? — прошептала она.
— Я предупреждал тебя с самого начала, что мне не нужно… это. — Он даже не смог заставить себя произнести слово «любовь». — Так что это твои проблемы, а не мои.
Ее вдруг словно парализовало. Она перестала чувствовать потрясение и боль. Как она могла ошибаться?
Сложив руки на груди, она произнесла невыразительным, как у робота, голосом:
— Понятно. Значит, я сама во всем виновата? Ты это хочешь мне сказать?
