Еще проще оказались махинации с залежами природных ископаемых. Я знал места, где можно было напасть на жилу. Эти сведения я держал при себе, приумножая ими свой капитал. Особое удовольствие доставляло мне получать прибыль с разработок, о которых мне прекрасно было известно, что все усилия впустую. Я заключал договор с землевладельцем, дававший право на создание артелей; у меня рвали куксы из рук. Жуируя на их деньги, я оставлял дельцам надежду на богатые месторождения и право оплаты всех изыскательных работ.
Вкусив и пресытившись большим успехом, я нашел, что гоняться за отдельными объектами, дающими прибыль, дело довольно утомительное. Оно отрывало к тому же от удовольствий и наслаждения жизнью. По необходимости я вышел на просторы большого бизнеса, больших денег, перемещением которых могла управлять одна только сила духа. Я проник в тайны биржи. И вскоре освоил техническую сторону дела. Изучил стоимость ценных бумаг, а потом и мысли тех, кто определяет курс акций. Как и все силы на земном шаре, деньги тоже, с одной стороны, абсолютно реальная величина, с другой абсолютно иллюзорная. Большие дела успешно проворачивает тот, кому известны оба свойства денег.
Этим и объясняется наличие такого компонента, как фантазия, присущая любому денежному королю, который строит на ней свои биржевые комбинации, сравнимые разве что с музыкальными композициями. Ведь комбинации в мире звуков и музыки тоже соотносимы с вариантами восприятия бесконечных рядов чисел.
«Продавай поднимающиеся в цене бумаги и скупай падающие». В этом правиле заложена вся стратегия биржевой игры, и оно гласит, что и ту, и другую серию необходимо прервать в нужный момент. Однако интуитивное желание не упустить свой шанс и врожденный азарт толкают нас порой на прямо противоположные действия, поскольку люди одержимы идеей везения, которому не будет конца. Но я хорошо усвоил законы конъюнктуры на бирже.
Отныне я входил в круг избранных, кому богатства, накопленные другими, и всякий человеческий труд приносят огромные дивиденды. Бизнес это работа одних людей, делающих деньги для других. Негр, добывающий в синих недрах алмазы, инженер, прокладывающий с легионами больных лихорадкой землекопов канал, соединяющий два моря, фермер, озабоченный будущим урожаем, князь, взвешивающий в глубине своих покоев возможности войны и мира, — все они едва ли подозревают, что общие их усилия улавливаются и концентрируются в фокусе спекуляций, в итоге которых в тиши глухих кабинетов определяется стоимость мира, находит свое денежное выражение. Деньги — подлинный властелин мира, хозяин жизни, самая рациональная ее аббревиатура, отсюда и тот всеобщий чудовищный ажиотаж, стремление завладеть ими.
Таинственны приливы и отливы огромных денег, когда целые состояния то появляются, то бесследно исчезают. Искусство финансовых богов разбираться в движении капитала полностью отделено от самих денег, но оно словно мощными импульсами воздействует на это самое движение, на стоимость денег, моделируя ее. И есть такие невидимые сферы, где убытки приносят не меньшие проценты дохода, чем прибыль. Вот там бизнес носит идеальный характер.
В скором времени я так организовал свою жизнь, что при минимальной затрате сил имел максимальный доход. Частично через своих агентов, частично по телефону я давал поручения банкам скупать ценные бумаги, упавшие в цене до предела, а другие спускать незадолго до момента, когда их цена достигнет кульминационной точки. Трудность как таковая заключалась не в выборе тактики, тут я промаха не знал. Она состояла главным образом в том, что мне нужно было себя ограничивать, чтобы из-за моих операций по скупке ценных бумаг не нарушалось соотношение между предложением и спросом. Я находился в положении человека, который, хотя и знает победителя забега, все-таки занижает сумму, когда делает ставки. Мое положение сковывало меня и в чисто философском плане, поскольку предоставляло мне исключительную возможность заглянуть в механизм взаимодействия свободы воли и координации своих действий. Иногда мне приходилось прерывать начатую операцию и симулировать понесенные убытки, чтобы завуалировать ее истинный смысл и не ставить в зависимость от себя всех остальных участников игры на бирже. Это приводило иногда к сокрушительным ударам. Однако мое состояние достигло скоро баснословных размеров.
Я завел во всех столицах, на площадях, где помещались биржи, маленькие, фешенебельные, с изысканным убранством особняки, в некотором роде pied-a-terre.[26] Лучшие портные, лучшие поставщики мира были к моим услугам. Скупщики рыскали в поисках картин и предметов искусства для меня. Издавна я любил одеваться со вкусом и окружать себя элегантными вещами; теперь я мог удовлетворить любое свое желание. Я превратился в денди, считающего пустяки важным делом, а важные дела пустяками. Я старался избегать даже малейших усилий со своей стороны. Так, например, мне надоели бесконечные примерки; я завел манекены, изготовленные по моим размерам, и портные работали по ним. Я любил роскошные машины, хороших лошадей, а также, хотя и умеренно, пил самое лучшее вино, всегда хранившееся в моих подвалах. Дворецкий с манерами венецианского посла избавлял меня от всяких неприятностей со слугами.
В Булонском лесу меня видели с княгиней Пиньятелли, в Эптоне — с Сарой Батлер, чья игра достигла вершин славы. Для меня не было тайной то, что женщины тем тщательнее скрывают свою симпатию к незнакомому мужчине, встретившемуся на их пути, чем сильнее это ими овладевает. Я всегда был уверен в себе, ибо точно знал, какое произвел впечатление. Поэтому мне чужды были смущение и стеснение, испытываемое обычно под влиянием чар красавиц; я действовал наверняка, с абсолютной уверенностью. И вслед за нею появлялась неотразимость.
* * *
Я сидел в Ваннзее за завтраком, когда мне доложили, что пожаловал господин Катценштайн. Я знал его по имени как одного из виртуознейших финансистов. Я просил его войти. После нескольких общих фраз он перешел к делу; причина его появления заключалась в следующем. Он давно уже наблюдает за всеми моими поручениями, даже за теми, которые я даю маклерам. Он знает моих подставных лиц. Ему показалось, что, за исключением одного-двух просчетов, за всеми трансакциями скрывается острейший ум необычайной силы. Он подробнее остановился на отдельных деталях и заговорил затем о гениальности моих комбинаций. Исключительно только восхищение послужило поводом для его визита, как, скажем, чтение книги неудержимо рождает в читателе желание лично увидеть автора. Он хитро посмотрел на меня и прищелкнул языком, словно попробовал отменного вина высшей марки.
При этих словах меня охватила сильная досада; мне представилось, что в последнее время я был менее осторожен, чем обычно. Не оставалось ничего другого, как принять важное выражение лица и снизойти до высказываемого восхищения. Я предложил ему с покровительственной улыбкой отведать моего портвейна. Что может быть естественнее, чем то, что прибыль основывается на доскональном знании сути денег и законов обращения капитала? В первую очередь необходимо, конечно, понимание большой политики и ее влияния на рынок и тяжелую индустрию. Ведь именно от нее зависят все остальные, находящиеся в сложном переплетении друг с другом отрасли хозяйства. А потом, конечно, встает вопрос свободных денег и тех крупных сфер вложения, куда они устремляются. В основе конъюнктуры, бывает, правда, лежат свои многочисленные и зачастую скрытые причины, но все они более или менее прогнозируемы. Когда бросаешь камень в воду, то следует ожидать и кругов, образующихся при этом. Можно точно рассчитать, когда та или иная часть пруда придет в движение. Катценштайн внимательно слушал, как я излагал ему эти общие места.
Он ответил с величайшей вежливостью:
— Конечно, конечно, именно так и написано в учебном пособии по национальной экономике. Таким же способом метеорологи предсказывают с довольно большой степенью вероятности погоду на завтра. Правда, не без помощи метеостанций, приборов, судов и размещенного по белу свету служебного персонала.
Он растопырил при этом пальцы, разглядывая свои пустые ладони.
— Что вы хотите этим сказать, господин коммерческий советник?
Он смотрел на меня восхищенным взором, словно любовался картиной Рафаэля:
— Толковая голова, я это сразу сказал, блистательный ум. И винцо тоже отменное — такой портвейн можно получить только лично от старого Зандермана. Я хочу сказать, что одной науки о деньгах in praxi[27] недостаточно. В придачу к ней нужен еще капиталец. Деньги, увеличиваясь в размерах, приобретают и большую притягательную силу. Преимущество банков в том и состоит, что они могут дольше участвовать в операции и следить за ее ходом на разных игровых полях, чем, скажем, мелкий игрок, и поэтому вероятность их успеха выше. Есть только один вид игры, способной потягаться с ними, а именно та, которая направляет ход, делает погоду на бирже.
