– Средняя, Ликусик, – смилостивился тот.
Я вытащила кнопку, стиснула зубы и чиркнула по наружной стороне предплечья, вдавливая острый конец глубоко в кожу. Сердце дернулось от резкой боли, по руке поползла струя крови, стало трудно дышать. Я зажмурилась, мысленно рисуя перед собой загорелое лицо того, кто сидел за рулем, и сконцентрировала на нем утекающие остатки сознания.
* * *
Возможно, это было такой же идиотской затеей, как, например, пробовать силой мысли воздействовать на частоту сердцебиения или пытаться смотреть сны по заданному сюжету. Но когда твоя жизнь висит на волоске, ты не думаешь, возможно это или нет, ты просто делаешь это. Я распахнула глаза и задохнулась от восторга и ужаса одновременно: руль машины, несущейся с бешеной скоростью по темной трассе, был в моих руках!
Справа повисло на ремне безопасности мое родное тело.
– Димон, да она в отключке, – хохотнул задний, тряхнув мое тело за плечо и тут же одернув свою лапу. – И гляди, резанула себя! Опять психопатка попалась.
– Психопатка, угадал, ублюдок, – прошипела я чужим хриплым голосом и, вцепившись в руль загорелыми ручищами, вжала педаль тормоза в пол.
Машину на бешеной скорости начало заносить в сторону, руль рванул из рук, и я интуитивно вывернула его в сторону, противоположную завороту. Нас тряхнуло на какой-то яме, и в следующую секунду раздался ужасный звук лопающегося стекла. Машина налетела на небольшое дерево, подмяла его под себя и, сильно сбросив скорость, тут же врезалась в следующее. Только благодаря этому двойному препятствию тело, в котором я сейчас сидела, не размазало по приборной доске. Я отделалась оглушающим ударом головой о лобовое стекло, и глаза тотчас залило красной волной.
О боже, как больно…
С заднего сиденья доносились хриплые вопли и дичайшие ругательства. Я оглянулась на свое тело, засыпанное стеклом. Оно выглядело совершенно неповрежденным…
– Димон! Ты опух?! Да какого х…
Я толкнула дверь, к счастью, ее не заклинило, выскочила из машины, выволокла наружу свое тело, стараясь не сильно поранить его о куски стекла, которые засыпали все вокруг. После неистовой борьбы с рулем тело показалось пушинкой. Я взвалила его на плечо и рванула к трассе на плохо гнущихся ногах.
Сколько у меня в запасе? Пять минут? Десять? Прежде чем я снова стану хилой школьницей, а владелец этих загорелых ручищ просто раздавит меня, как цыпленка! Голова раскалывалась от боли, лицо превратилось в одну большую пульсирующую рану. Я выбежала на трассу и понеслась в ту сторону, где вдалеке сияли две точки приближающихся фар. Я остановилась посреди дороги, переваливая свое тело с плеча на изгибы локтей, кровь капала с лица на мою куртку и майку. «Они подумают, что мы – жертвы аварии, и остановятся! Нужно просто передать им мое тем и бежать! И тогда я спасена!» я смотрела на приближающиеся огни и чувствовала, как из глаз льет, смешиваясь с кровью, соленая-соленая вода.
Машина остановилась прямо передо мной, и я заморгала, ослепленная кровавой пеленой и светом фар. Из машины вышел человек и шагнул в полосу света. Я покачнулась на ногах: снова это зубодробительное чувство ирреальности происходящего. Наверное, девятка разбилась вдребезги и мне снится мой последний, невыносимо сладкий сон: ко мне идет Феликс, я узнаю его походку, его одежду, его волосы, его изумленное лицо… Пусть эта агония длится вечно.
* * *
Я протянула ему свое тело на вытянутых руках и, как только он взял его – так легко, как будто оно ничего не весило, – я отступила назад в темноту и приготовилась к побегу. Увезти это тело отсюда как можно дальше, чтобы его владелец не смог потом преследовать меня…
– Уезжай, – прохрипела я. – Бери ее и уезжай отсюда.
Феликс заколебался, изучая мою окровавленную физиономию.
– Тебе тоже нужна помощь.
– Ты что, не понял?! – взревела я, приходя в ужас от собственного голоса. – Увози ее отсюда, бога ради! Проваливай!
В третий раз повторять не пришлось, Феликс повернулся к машине, переложил в салон мое тело и сел за руль. Он медлил.
– Езжай! – закричала я, ударяя ладонями по стеклу машины. «Ауди» дала задний ход, круто разворачиваясь на месте, а потом рванула по трассе в обратную сторону.
И тут позади меня раздался голос второго похитителя – голос, который я надеялась больше никогда не услышать:
– Димон, че ты задумал?! Ты упоролся в кашу или че ты творишь?!
Не успела я обернуться, как он сшиб меня с ног и придавил к земле. Я повернула голову, встретилась с нападавшим взглядом и – узнала его! Этот тип был у нас дома тем вечером, когда Феликс притащил в дом своих приятелей! Это его я просила потушить сигарету, стоя посреди гостиной и кутаясь в плед!
– Ты совсем двинулся, да?! Решил нас всех в дерьмо зарыть?! – заорал он. – Где девка?!
– Там, где о ней позаботятся, – прохрипела я. – А уж она позаботится о тебе, она не успокоится, пока не спустит на тебя всех ментов в городе!
А дальше все было как в кошмарном сне: белобрысый вскочил на ноги и зарядил мне ботинком в грудь – моя ключица хрустнула от удара, как вафельный батончик. Я свернулась в клубок, прикрывая голову руками. Я не собиралась защищать это тело, но руки действовали на автомате.
– Получай, крысеныш, – прошипел тот, и тут же раздался громкий хлопок. То, что это выстрел, я осознала только тогда, когда грудную клетку вспорола резкая боль, а сознание начало гаснуть.
* * *
Я разомкнула глаза и заплакала от радости: я в машине Феликса, я в безопасности, я жива! В ту же секунду меня скрутило от ужасной рези в груди, зубы и кулаки непроизвольно сжались, дышать стало трудно, как будто на шею накинули петлю. Кажется, я все-таки что-то повредила, когда машина врезалась в дерево. Майка на груди была черной от засыхающей крови. Я повернула голову: Феликса в машине не было. О нет, нет, нет! Я распахнула дверь и хотела бежать за ним, но боль в груди усилилась, ноги подкосились, и я рухнула на землю.
– Феликс! Вернись! – заорала я ему вслед. – Не вздумай подбирать его!
А в ответ – пустынная, пронзительная тишина. Меня ломали пополам два желания: ползти за Феликсом или спрятаться в машине, заблокировав двери. Еще никогда мне не было так страшно за себя, еще никогда мне не был так страшно за другого человека. Я зажмурилась, уткнувшись лбом в колесо, молясь о том, чтобы не услышать новый выстрел. Колыхался влажный ночной воздух, левое легкое полыхало огнем на каждом вдохе. Я боялась заглянуть под одежду и обнаружить там торчащий обломок ребра или осколок стекла. Кажется, я ненадолго отключилась, потому что потом не могла вспомнить тот момент, когда Феликс вернулся и переложил меня в машину.
