Правда, и со ссылкой в данный момент на обычные фотографии какого-то НЛО Чернов кривил душой. Куда он ехал и зачем, он узнал еще во время приглашения от главы всеамериканского научного общества, знаменитого ученого Вилли Ласка. Другой вопрос, что любой знающий человек в Москве ведал только о фотографиях. И если раньше была неплохая уверенность, что американцы в любом случае постараются все оставить в секрете за семью печатями, то теперь, при таком громком разглашении тайны, дома обязательно будут неприятности. И если здесь представители контрразведки допрашивали Чернова только четыре часа, то в России хорошо если обойдется четырьмя сутками.
Вот потому академик и кручинился. Вот потому и не слишком радовался предстоящему награждению. Но если госпожа Монро откровенно недоумевала по этому поводу, то Чарли, частенько слышавший от родителей о том, что творилось в Советском Союзе, от души сочувствовал коллеге и попытался отвлечь его от неприятных мыслей разговором на другую тему.
– Сергей, чего ты так сокрушаешься? – (После выпитой во время обеда бутылки коньяка оба уже перешли на «ты».) – Поверь моему уникальному умению все анализировать. Сейчас мир уже не тот, и бояться тебе нечего. В любом случае имя твое гремит так, что тебя даже на час не смогут где-нибудь задержать для допроса. И советую тебе делать как я после моих громких дел. На все выкрики и вопросы придурков из желтой прессы обо мне я степенно отвечаю: «Читайте газеты, господа, и правительственные коммюнике». Ха! Ты бы видел, как они от этого бесятся! Прямо желчью исходят, только подтверждая свою правильную классификацию.
– Если бы это помогло.
– Проверено. Поможет! И побольше давай обещаний устроить пресс-конференцию в самое ближайшее время. Это очень сильно сбивает с толку любых недругов и держит их в напряжении. А сейчас предлагаю, раз у нас еще есть некоторое время до ужина, расспросить у мадемуазель про два весьма нас интересующих фактора. Вернее, разобраться в вашей жизни, уважаемая Лилия.
– В каком смысле – разобраться? – насторожилась Колобок.
Прежде чем ответить, Бокед допил последний глоток кофе из своей чашечки, жеманно отставил ее в сторону и только после положительного кивка от заметно заинтересовавшегося Чернова принялся объяснять:
– Мы тут во время нашей последней дружеской беседы попытались коснуться одной весьма деликатной темы. И, пользуясь уже проверенной нами схемой вопросов и правильных ответов, стали выяснять: есть ли какая-нибудь причина, которая так кардинально повлияла на ваш… еще раз прошу прощения, Лилия, тема, повторюсь, очень деликатная… на ваш внешний вид.
В тот же момент стало хорошо заметно, как женщина стала краснеть.
– Мой внешний вид?
Казалось, она сейчас либо закатит истерику, либо устроит жуткий скандал. Но невозмутимость и полное спокойствие англичанина действовали как ледяная вода на перебравшего алкоголя пьяницу:
– Вы ученый человек. И вы должны понимать – с вами что-то не так. К тому же Сергей рьяно настаивает: судя по вашему голосу, вы просто обязаны быть красивой женщиной. А этого не произошло. Значит, следует отыскать причину сбоя.
– Искали. Много раз! – Несмотря на пунцовость щек, Монро задышала более равномерно. – В том числе меня осматривали и великие медицинские светила. Но ничего конкретного, что можно было бы излечить, не отыскали. Так что зря стараетесь. Ничего у вас с выяснением причины моих болезней не получится.
– А мы и не искали причины! – ошарашил женщину Бокед. – Мы всего лишь попытались отыскать тот период жизни, когда у вас что-то произошло. Тот самый момент, когда вы или заболели, или получили травму.
Колобок после этих слов стала уже весьма опасно бледнеть. Видно было, насколько ей тяжело говорить и с каким трудом она сдерживается, чтобы не взглянуть в сторону Сергея Николаевича.
– Период? А разве такое можно определить?
– Может, и нельзя. Но мы попробовали. И определили нашими методами с точностью до одного месяца. Хотите знать?
Лилия совершенно не верила в то, что такое возможно. Вернее, что это принесет хоть какую-то пользу. Тем более, что по сути ей никто и не обещал отыскать причину болезни, а уж тем более дать нежданное лекарство от сковавших тело болячек и страшного нарушения обмена веществ. Но как она хотела! Как она желала хотя бы узнать тот самый пресловутый период!
Поэтому паузы перед ответом почти не последовало.
– Конечно хочу!
– Тогда слушайте и не удивляйтесь. А потом сразу постарайтесь сильно-сильно сосредоточиться, закрыть глаза и припомнить, что именно с вами произошло или случилось в возрасте… – Чарли сделал тонко выверенную паузу и только потом произнес: – В возрасте шести лет и четырех месяцев от роду?
Но после озвучивания этого вопроса прошло минут пять, прежде чем бледная Лилия открыла глаза и смогла ответить:
– Не помню, ничего не помню.
Глава пятнадцатая
Вашингтон. Июнь, 2012
На ужине, чтобы стимулировать воспоминания Монро о своем детстве, оба товарища по команде довольно подробно рассказали о себе да и о своих первых, самых ярких воспоминаниях в жизни. Получилось довольно интересно и живо. Хотя нет-нет, а у женщины глаза и стекленели, словно она вываливалась из действительности. Настолько она настойчиво пыталась вспомнить начало седьмого года своей жизни.
Она даже оправдывалась перед коллегами:
– Мне в самом деле жутко интересно. И вот чувствую: есть там нечто важное, есть! Но вот никак анализу не поддается.
Но что Бокед, смягчая улыбкой свой напускной апломб, заявил:
– Ваше задание, милочка, не анализировать, а вспоминать! Все подряд из того, что помните. А уж разобраться, что там важное, а что нет, – это уже наша прерогатива.
– Ну не буду же я вам описывать, как играла в куклы, укладывала спать их в кроватки, потом в домики или как играла со своими соседками в саду?
– Некоторые детали можете опускать, – кивнул согласно Чернов. – Но вот все стрессовые ситуации и все, что при этом думалось, – надо припомнить обязательно. И кстати, какие в то время были куклы? Уже появились «Барби» и им подобные?
– Конечно. Помню, мы только ими и играли.
Прикрытые глаза великого сыщика распахнулись.
– А вот о куклах, пожалуйста, подробнее! – По нему было заметно, что упоминание об играх как-то оживило его предвидение. – Какими именно куклами вы любили играть? Если Барби – тонконогие и худенькие, то, может, прорывалось желание поиграть пупсами, этакими куколками плотного телосложения?
После череды иных вопросов выяснилось: маленькая Лилия ни в коем случае не обожала толстых пупсов и свои куклы прекрасно помнила. Нормальные и вполне модные игрушки того времени родители ей покупали, как и всем остальным детям. Но общий смысл и направление вопросов были мадемуазель вполне понятны.
– Вы хотите отследить те самые изменения, которые произошли после какого-то психологического сбоя?
– Да! – твердо подтвердил Бокед.
– Но зачем? И как ученая, могу утверждать: это полный нонсенс. Ну не может ребенок потолстеть, любуясь толстым пупсом.
– Не может. Но зато это может быть связано с какой-то личной обидой, с каким-то несуразным отчаянием или подспудными желаниями. Вы только вспомните подробно все свои переживания и стрессы именно в выбранном нами возрасте.
– Нет, – уже стала сердиться Лилия. – Не надо травить мне душу и заниматься ерундой! У меня тогда ни стрессов не было, ни отчаяния, а детские обиды у ребенка забываются на следующий день. Так что…
Да так и замерла на полуслове. Память все-таки зацепилась за нечто мутное, неприятное, обидное. И видимо, даже десятки лет интенсивной жизни не сумели до конца искоренить то, что и в самом деле легко забывается в большинстве случаев уже на следующий день.
Мужчины тоже примолкли, стараясь не вспугнуть детские воспоминания, и минут пять сидели как мышки. И только когда женщина расстроенно замотала головой и откинулась на спинку стула, поняли, что ничего и в этот раз не получилось.
– В самом деле, есть что-то очень… – Лилия покрутила пальцами у себя перед глазами, подбирая нужное слово. – Противное, что ли. И как раз в том самом возрасте. Словно что-то страшное в старом доме, и к этому дому даже не хочется приближаться.
– Может, кто-то напугал в темном помещении?
– Нет, нет!.. Кажется, это событие, а то и череда событий произошли на улице… может, и в саду. Но вот к этим событиям, словно к страшному старому дому, память не подпускает.
Сергей Николаевич обрадовался.
– В любом случае – это уже прогресс. Мы на верном пути. Теперь нужно лишь спокойно ждать, пока постоянно напрягаемая память не выдаст нужный результат. Для этого – желательно расслабиться. А этому чуточка алкоголя только поможет. – Он лихо плеснул единственной даме в бокал немного вина, потом себе и англичанину по глотку бренди и поднял тост: – За наши успехи в любом начинании! – Но после того, как выпили, закусывать не стал, а оживленно продолжил: – И вообще, дамы и господа! Не пора ли нам перейти на «ты»? И последний наш совместный вечер провести в самой дружеской и непринужденной обстановке.
