Иногда при совершении обхода уже более или менее освещенных коридоров встречались скелеты погибших и кости монстров. Последних тут же выбрасывали в космос, а трупы собирали, чтобы похоронить как положено. Некоторые умершие отдавали себя целиком, чтобы жить могли уцелевшие. Элементы одежды и прочие останки тщательно укладывались в ящики в ожидании всеобщего погребения. Правда, Ашера не спешила собирать всех. Не просто оказалось делать над собой усилие каждый раз, склоняясь над очередным покойником. Порою, просто не хватало смелости.
И сейчас, когда она встала посереди темного коридора с инструментами в руках, ее вдруг посетила странная слабость в ногах. Впереди валялись какие-то трупы практически полностью развалившихся монстров и людей в истлевших одеждах. Стояла такая тишина, что никуда не хотелось идти. В груди вдруг заныло. Сердце билось и кричало в закрытой клети: «Неужели тебе все равно?! Посмотри, ты понимаешь, что ничего уже не вернуть? Нет тех времен, нет тех надежд, и его уже тоже нет».
Пытаясь прогнать назойливое чувство, Ашера затрясла головой. Черные, еще влажные после скудного душа пряди задрожали в такт движениям. Розовая ладонь накрыла широкий лоб, будто могла спрятать возникающие в мыслях образы. Не хотелось позволять себе слабость в такое сложное время. Вообще, никогда не хотелось. Будучи седьмым ребенком в семье, Ашера отродясь не получала от родителей столько любви, сколько сверстники в более маленьких семьях. Более того, с самого детства приходилось биться за свое место в этой жизни, а иногда буквально драться за еду. Практически с пеленок она слышала недовольства в свой адрес. Упреки в том, что на нее потратили кучу денег еще до рождения. Родителям стоило больших трудов оплатить локальную генетическую мутацию, чтобы сделать глаза чисто-голубыми. Многочисленная родня постоянно на этом настаивала, так как семейная традиция подразумевала определенный оттенок радужки у рожденных девочек. Крошка родилась с «дефектом». Предательская темно-синяя кайма по краю радужки, уходящая к зрачку рассеивающимися волнами, сделала малышку предметом нападок на долгие годы.
Платить за детский сад родителям было накладно, как и содержать постоянное нахождение ребенка дома. Именно поэтому уже с шести лет девочка пошла в школу, чему и сама оказалась несказанно рада. После уроков начались долгие прогулки по школьной территории. Домой возвращаться совсем не хотелось. И тем более не хотелось терпеть обиды от старших братьев, сестер и вечно кричащей матери. Иногда малышка задумывалась о том, чтобы сбежать из дома и никогда уже не возвращаться назад. В этот непростой период вдруг появился господин Аттро Гурменер — учитель по физкультуре старших классов. Однажды, заметив гуляющую Ашеру по школьной территории поздно вечером, он подошел и спросил, что она тут делает. С тех пор этот человек перевернул маленькую, но тогда уже сложную жизнь. Аттро договорился со знакомым тренером, и девочка стала заниматься гимнастикой. Каждый день. Совершенно легально получив возможность не возвращаться домой до самого позднего вечера. В занятия вкладывалось максимум упорства и старания. Поначалу многочасовые тренировки стали отдушиной. Однако, со временем занятия превратились в нечто более осознанное. Тогда-то и появилась цель. Национальная Антидопинговая Организация признала мутацию Ашеры не влияющей на текущую физиологическую деятельность организма, подарив ей билет на соревнования среди «генетически чистых» людей.
Когда началась эвакуация, ее зачислили в списки сохраняемого спортивного резерва и отправили к Марсу на время Земного карантина. Тогда уже вполне сформировавшийся тринадцатилетний подросток не знал, будет ли скучать по родным, и на какое время придется покинуть дом. Девочка улетала с полной уверенностью, что обязательно вернется. Дабы доказать отцу и матери, а также всем многочисленным братьям и сестрам, что и она чего-то да стоит. Что тоже достойна их любви. Нет. Ашера хотела доказать себе, что достойна их любви. В ее понимании не существовало понятия «просто так». Дорожить человеком можно было только за что-то. За пользу, которую он приносит обществу. Поэтому с таким же остервенением вцепилась в изучение инженерного дела, которое начали преподавать спустя полгода после вылета. Именно тогда стало ясно, что путешествие затянется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Шаг. Еще шаг. Пусть ноги ступают бесшумно. Пусть не нарушается эта вечная, безвременная тишина. Я знаю, что ты здесь. Знаю, что, наконец, нашла тебя. Я не слышу своих шагов, а, значит, не слышу своей боли. Ничего нет, ничего не может существовать в этом огромном, бескрайнем космосе. Пусть все утонет в молчаливом пространстве. Вместе со мной и с тобой. Сейчас мы на одной ступени. Сейчас мы одинаково живы. Или я так же мертва».
Оставалось несколько метров до лежащего в полуосвещенном коридоре тела, закованного в неплохо сохранившейся экзоскелет. Голова мумии, погруженная в броню, оказалась проломлена в районе лба. Скорее всего, это случилось, когда включилась гравитация. Раскрытый рот застыл в безмолвном крике. В руке, стянутой цепкой броней, сжимался меч. Сын Преданной. Она узнала его сразу. Узнала рыжие полоски краски, нанесенные на лезвие, и сразу поняла, кем был этот человек. Подобрав под себя согнутые в коленях ноги, девушка опустилась рядом. Молчаливый взгляд спокойно взирал на умершего. Моргающий тусклый свет то падал неясными кляксами на давно безжизненное тело, то снова исчезал. Воспоминания врывались в сознание, их невозможно было удержать. Не сейчас. Пусть несутся потоком, унося вдаль все терзания. Окончательно, и больше не возвращаются. Никогда.
— Аши! Беги! — кричал он тогда, триста девяносто один год назад, когда монстры заполонили весь нижний этаж.
Путь отступления вел на верхние ярусы, и Неввид отбивался за них двоих. От раненной спутницы толку было не много. Оторванная от Проявителя, девушка оказалась совершенно бесполезна. Рана на руке сильно кровоточила. Дезориентирующий яд монстра обессиливал и путал сознание. Несмотря на это, непримиримый характер мешал позорному бегству. Ашера рвалась обратно к храмовнику, чтобы продолжить сражаться.
— Беги на верхние ярусы, там щит! — шипел Неввид, от напряжения переходя на крик.
— Я никуда не пойду. Я должна остаться! — упрямство Ашеры не знало ни границ, ни логики.
Позади внезапно появился монстр — отвратительное непроявленное существо с огромными паучьими лапами. В принципе, это все, что мог увидеть непосвященный глаз. Не испытывая необходимости оборачиваться, юноша ловко уклонился от занесенных над ним невидимых жвал. Неввид с полуоборота рубанул мечом, успев отсечь их под корень. Нечто взвыло и метнулось в сторону, откинув девушку на несколько метров. Та ударилась затылком о стену с такой силой, что искры брызнули из глаз. Окружающее поплыло. Перед ней возник рыжеволосый веснушчатый парень. Его последние слова запомнились очень отчетливо: «Прости, Аши». Дальше — резкая боль в районе челюсти и мгновенное забытье. Сквозь бессознательную пелену смутно ощущалось, как ее бесцеремонно тащат на себе. Отрывистые картинки воспоминаний заключали в себе только крики и кровь. Вокруг творился хаос. Последнее, что отпечаталось в сознании — это закрывающаяся крышка модуля и безумный страх. Страх, вызванный нахождением рядом очередного монстра. Сердце бешено заколотилось, а потом наступила темнота.
Ашера Гловшессинг молча легла на экзоскелет Неввида Индеверина. Она старалась не касаться засохшей плоти и не сильно прижимать хрупкие останки своим телом. Хотелось почувствовать его рядом в отчаянной попытке догнать давно минувшее время. Или заглушить боль, которая, словно неудержимый поток, рвалась наружу? В любом случае, то, что случилось, останется в безвозвратном прошлом. Мучить память просто не имело смысла. Неввид был самым близким другом. Единственным по-настоящему дорогим девушке человеком. Ни одной слезинки не упало с бархатного лица, наполненного скорбью. Ашера не позволила себе плакать.
