собаками. Когда же Индия прославилась его благословенным прибытием, он особо заинтересовался слонами, животными диковинными и по обличью, и по привычкам своим. Если в отношении величины я уподоблю их горам в намерении описать их тем, кто их не видел, то не преуспею в своей попытке, ибо кто учтет красоту их сложения и их мудрость? Или же, если уподоблю их скорость и ярость ветру, как передать их неистовство, когда на поле битвы они опрокидывают непоколебимо стоящих? Если же сравню их с лошадьми по прони-
72
цательности, понятливости и мудрости, истинная суть останетсяне-высказанной. Отдельный том понадобился бы, чтобы описать их свирепость, мстительность и поражающие деяния. ПoхoOнеIЙ труу, может быть написан мудрецом без украшений изысканной речи. Только красноречия и благозвучия недoттааoчIIO, чтаOбI oхоaарта столь значительную тему в ее целостности. В дополнение к истинной мудрости необходимы жизнь, проведенная в обществе искушенных людей, и изучение привычек [этих] необычных видом, мощно сложенных, весьма разумных, крушащих горы, затаптывающих лошадей и обращающих вспя ть рати (животных), и обретение таким образом знания об этих великолепных, внушающих страх и вызывающих изумление созданиях. Наряду с этим необходимо также созерцание их ярости и мягкости, а также наблюдение их удивительных поступков. Тогда, быть может, удастся поведать о них мауую толику из многого, чтобы сжатость повествования не опечалила бы сердце. К чему я, не располагающий такими возможностя ми, впадаю в пространные рассуждения и предаюсь словесному украшательству? Для чего отвлекаюсь от цели, коей посвятил сегй благородный том? Несомненно, лучшее — удовольствоваться тем, что уже произнес об этих диковинных созданиях, чем я увеличиваю великолепие моего собственного предмета!1
Когда священный взор Его Величества Шахиншаха коснулся сих диковинных созданий, он признал их достойными его внимания и подготовил для себя новую завесу. В действительности же мироукрашающее Божество предопределило начало украшения2 этого единственного [мужа] порога величия (то есть Акбара) и превратило предмет страха и ужаса недалеких почитателей живых существ в ходя чую монету, чтобы те не смогли порвать цепь, приковывающую их к этому духовному и мирскому Хедиву, не предавались бы пустым мыслям и не перешли своей меры. Ибо сведущие в этом искусстве [управления слонами] и обучающие ему не в силах были укротить свирепость (слона), в то время как сей Божественный борец усмирял его своезй отвагой. Несомненно, на него стоило обратить внимание!3 Для мудрых и благочестивых описанное стало также началом прозрения и постижения путей этого избранного Господом. Ибо сей занимающий престол явил деяния, которыевыходтт запределы [оозможоостей] речиикото-рые невозможно взвесить на весах разума. Искусство управления и езды на мастах4, то есть на затаптывающих людей и скидывающих погонщиков слонах, один вид коих размягчал желчный пузырь мастеров этого искусства с железной печенью, было явлено этой священной особой. Когда возбужденный (маст) и злобный слон умертвил своего погонщика и растоптал несколько человек, и паника началась в городе, сей поддерживаемый небесами и оберегаемый Господом подо-
шел — ибо прогуливался менаду с“=д(%^1 и двориком, — водрузил ногу на бивень [своего] слона, с улыбкой уселся и двинул этого слона в бой со взбешенным и драчливым слоном (мает). В разгар поединка, увидев, что погонщик другого слона утратил контроль над животным, этот Лев Аллаха5 перепрыгнул со своего слона на другого. И тогда благочестивые обрели снадобье для озарения . Ибо даже приблизиться к этому зверю без Божественного покровительства было невозможно и уж тем паче сидеть на нем, непоколебимо править им и использовать в сражении; [и это заставило] и непосвященных и посвященных покориться (букв, «очутились в состоянии, когда кольцо оказалось в их ушах»). Никому не приходило в голову, что он взберется на слона и приведет в порядок пооодья и всё остальное, чтобы поехать на нем. Он накинул веревку на шею слона, словно украшение, и, сидя у его шеи, вложил ногу в эту веревку. Что мне сказать? То же, что и вначале: я не в силах описать сие. Если поверхностный читатель полагает, что в своем описании я отклонился с ..длинного пути намерения в [безграничные] просторы, здравомыслящий и рассудительный поймет, что я ни на шаг не свернул с дороги и спешу вперед. Но среди множества примеров Божественной защиты, пробудивших людей духовных и мирских ото сна небрежения и вызвавших у одних изумление, а у других — сожаление о недостатке проницательности в прошлом, увеличивших понимание иной части [человечества] и подвигнувших их вознести хвалу собственной дальновидности, значилось случившееся в Дели [собеIгиe], когда священный разум отвлекался, охотясьнаслонов, Kaкгтopaзoнпoднял-ся на слона по имени Лакхна — бывшего воплощением неукротимой ярости — в момент, когда тот был разъярен от бешенства, злобного характера и жажды человекоубийства, и заставил его вступить в бой с подобным ему слоном, так что самые высокомерные изумились. Слон Лакхна, на котором ехал Его Величество, одержал победу и неистово преследовал другого, как вдруг его нога, сходная с огромной колонной, провалилась в глубокую канаву, и он, взбешенный, с бродившими в его голове парами ярости, нанга^ вырываться и раскачиваться . И иут могучий муж, сидевший у него на спине, — ибо так заведено, чтобы искусный человек с сердцем льва восседал на этих обличьем подобных
73
горам, и таковой именуется на хинди бхои6 — не сумел удержаться, когда слон, достигая неба, встал на дыбы и упал наземь. И ■тут, 74 когда крик поднялся со всех сторон, а сердца верных расплавились, тело [священной] особы также двинулось с места, и его легкокаса-ющаяся стопп очутилась в веревке на шее слона, нааываемой на хинди калава7. Его Величество с сердцем, способным забросить аркан храбрости на небеса, и ладонью, наделенной Божьей помощью в пальцах, крепко ухватился за веревку и, не выпуская прочного каната Божественной защиты, оставался непоколебим в сердце и спокоен в душе. Посреди такой неразберихи и сумятицы!, что вызывают землетрясение в этом мире и бурю во времени, покуда слон со всей огромной силой высвобождал ногу из ямы, предпринимая удивительные усилия и наклоняясь из стороны в сторону до самой земли, покуда неслись вопли толпы, а зверь пытслся избавиться от священной особы Его Величества, подоспело несколько сметливых, преданных и проворных мужей, которые и сняли Его Величество с животного. Встревоженное сердце мира успокоилось, и замутившаяся, казалось, жизнь века вновь обрела размеренность. Мне неведомо, была ли явлена cияке)aсoтa под видомужааа сама, без воли этого избранного. Для того ли,
