Эти группы находились в заранее подготовленных, хорошо замаскированных подземных блиндажах, откуда они должны были вести свою подрывную деятельность…»
В течение полутора месяцев сотрудники «зондергруппы» выезжали то в одну, то в другую точку Восточной Пруссии, без устали работая над созданием скрытых объектов и различных тайников, покрывая прифронтовую полосу, а также ближние тылы сетью подземных хранилищ и опорных пунктов для ведения разведывательно-диверсионной работы в тылу советских войск. К строительству объектов привлекались саперные части, а также группы советских военнопленных под усиленной охраной СС. Судьба этих бедолаг была предрешена с того момента, как только они прибывали на строительство объекта. Как правило, их расстреливали сразу после завершения строительства, не допуская контактов с другими военнопленными. Что же касается саперов, то они давали подписку, что ни при каких обстоятельствах не разгласят сведения о дислокации тайных объектов. Гестапо брало их под свое «агентурное сопровождение», и не дай бог было проболтаться или дать хотя бы намек на то, что они были причастны к этой «тайне рейха», — в лучшем случае им была обеспечена штрафная часть, в худшем — расстрел по суду военного трибунала. СД надежно защищала государственные секреты гитлеровской Германии.
До середины января 1945 года на территории Восточной Пруссии возникло множество подземных объектов, о местонахождении которых знал ограниченный круг лиц. Кроме пяти бункеров в Роминтенской пустоши, где разместился отряд «Вальдтойфель»[98], были оборудованы не менее мощные сооружения в Иоганнесбургском лесу неподалеку от бывшей ставки Гитлера, в районе Тройбурга[99] буквально в семи-восьми километрах от линии фронта, под Лётценом, Инстербургом, Велау[100] и Тапиау.
Кроме мощных подземных сооружений, в прифронтовой полосе повсеместно строились отдельные бункеры, рассчитанные на кратковременное размещение в них небольших групп разведчиков и диверсантов, а также складирование оружия, боеприпасов, средств радиосвязи.
В специальных, герметически защищенных металлических ящиках-сейфах были сложены тщательно изготовленные четвертым рефератом кёнигсбергского СД документы военнослужащих Красной Армии — солдатские и офицерские книжки, продаттестаты, справки из эвакогоспиталей, командировочные предписания. Кроме того, в этих хранилищах были заложены сотни разновидностей документов солдат вермахта, гражданских лиц, восточных рабочих и военнопленных — военных билетов, различных удостоверений, медицинских выписок, санитарных памяток, увольнительных записок, направлений и справок.
А деньги! Здесь были тысячи аккуратно упакованных пачек рейхсмарок, советских рублей и американских долларов, поступивших в декабре 1944 года в распоряжение обергруппенфюрера СС Ганса Прютцманна прямиком из Имперского банка, а затем разосланных по территориальным подразделениям СД для обеспечения деятельности организаций «В». Все это должно было пригодиться для легализации агентуры СД на оккупированной советскими войсками территории.
Из Спецсообщения Управления контрразведки «СМЕРШ» 3-го Белорусского фронта от 29 мая 1945 года
«…личный состав „Зондеркоманды 7Б“ использовался на охране строительства специальных бункеров для диверсионно-террористических групп „Вервольф“, намечаемых к насаждению в тылу советских войск для террористическо-диверсионной деятельности.
Как показали арестованные БУРХАРДТ и ШТРОМ, „Зондеркоманда 7Б“ принимала непосредственное участие в создании подпольных баз для групп „Вервольф“, получая указания по этому вопросу от „Оперативной группы Б“ Центрального фронта, дислоцировавшейся в гор. Кёнигсберге.
Участники групп „Вервольф“ подбирались преимущественно из местных жителей, фольксштурмистов или „лесников“. Руководящий состав групп назначался из официальных работников СД, в частности, из „Зондеркоманды 7Б“. Радисты, входившие в группу, подбирались из войск СС».
Но недолго довелось гитлеровским «зондеркомандам» заниматься оборудованием подземных бункеров для «Вервольфа» в прифронтовой полосе восточнопрусской обороны. Утром тринадцатого января по всей линии фронта раздался оглушительно-пронзительный вой «катюш». Началась мощнейшая артподготовка, ознаменовавшая новое наступление Красной Армии. И хотя в немецких штабах было известно о дате и времени его начала, противостоять мощи советских войск гитлеровцы уже не могли. Фронт был прорван.
В течение второй половины января шли кровопролитные, бои на всем участке фронта. В условиях непрекращающихся снегопадов и метелей, затрудняющих действие авиации как с той, так и с другой стороны, немцы откатывались в глубь Восточной Пруссии, оставляя один город за другим. Шестнадцатого января пал Пиллкаллен[101], двадцатого — Гумбиннен[102], двадцать первого — Танненберг[103], двадцать второго — Алленштайн[104], Дойч-Эйлау[105] и Остероде[106], двадцать третьего — Гросс-Скайсгиррен[107], Ликк[108], Морунген[109], Тройбург и Даркемен[110].
В ночь на двадцать четвертое января «зондеркоманда» вынуждена была в срочном порядке покинуть Видминнен, так как бои развернулись в непосредственной близости от города и советские снаряды уже разрывались на его улицах. Очень скоро все превратилось в сущий ад: от прямого попадания тяжелых снарядов взлетели в воздух кирпичные здания почты и гостиницы «Альтер хегер», горели склады и скопления военной техники на окраине, чадил черным дымом старый амбар, в котором были свалены бочки с дизельным топливом. Отступающие части вермахта и фольксштурма, горожане, покидающие в панике свои дома, раненые и больные — все перемешалось в охваченном огнем и дымом городке.
На шести размалеванных камуфляжем грузовиках без всякого боевого охранения сотрудники «Зондеркоманды 7Б» бежали дальше от фронта. По радио они получили приказ из Кёнигсберга срочно выдвигаться в сторону Лётцена, Бартенштайна[111] и дальше, до Хайлигенбайля[112]. Прорыв русских угрожал отрезать это крайне нужное спецподразделение СД от его главного штаба — «Оперативной группы», расположенной в восточнопрусской столице.
На выезде из города путь машинам преградил отряд фольксштурмистов — стариков и молокососов с белыми повязками на рукавах и фаустпатронами в руках. Какой-то старый вояка с усами а-ля Бисмарк, резко дернув за ручку двери, распахнул ее и закричал:
— Вылезайте, трусы! Русские врываются в город, а вы драпаете! — Он угрожающе наставил на сидевшего рядом с водителем офицера свою винтовку — редкостный экземпляр маузера конца прошлого века. — Вылезайте! И марш на-позиции! А не то я…
Он не успел договорить. Офицер встал на подножку и грубо, к полной неожиданности старика, приказал:
— Прочь с дороги, идиот! Убери свой арбалет и не ори! А то я тебя пристрелю, как последнюю свинью! Я выполняю приказ командования, а ты занимайся своим делом! И вы… — Он окинул взором стоящих рядом со стариком фольксштурмистов. — Делайте то, что вам приказано!
Моторы взревели, и колонна автомашин, обдав стоящих на обочине ополченцев комьями снега, спешно тронулась дальше.
«Слава богу, что идет снег и низкая облачность! А то бы русские размолотили нас еще в дороге», — подумал оберштурмбаннфюрер Готцель, начальник «Зондеркоманды 7Б». Отправляясь в сторону Лётцена, он уже знал о секретном приказе из Берлина, полученном буквально за несколько часов до эвакуации из Видминнена. Приказ имел наивысший гриф секретности, и радист, расшифровав столбцы цифр, передал его лично Готцелю, не записывая в журнал и не делая никаких отметок на нем, как обычно полагалось. О содержании приказа не знал пока никто. Но спустя несколько часов оберштурмфюрер должен был не только довести до личного состава то, что предписывалось, но и задействовать часть сил «зондеркоманды» на выполнение особо важного задания.
В приказе речь шла о «Вольфшанце» — «Волчьем логове»— ставке фюрера, расположенной всего в нескольких десятках километров от Видминнена. Перед Готцелем была поставлена задача прибыть самому и взять с собой десятка три надежных людей для того, чтобы принять участие в мероприятиях по ликвидации этого стратегического объекта — акции, получившей условное наименование «Инзельшпрунг». После отъезда Гитлера из Растенбурга двадцатого ноября и перенесения ставки в замок Цигенберг, в одиннадцати километрах к западу от Бад-Наухайма в Западной Германии, сразу начались тайные работы по подготовке сооружений «Вольфшанце» к подрыву. Никто не должен был знать о том, что бывшая ставка фюрера должна взлететь в воздух.
