— Понимаете, сэр, — начал он, краснея, — она чертовски хороша. И знает, как она мне нравится, знает, что хочу жениться на ней. Однако ничего не позволяет. Ни за что. Но и с другими чтобы я не делал этого, понимаете? Не то чтобы меня так уж сильно тянуло, понимаете? Но я так рассуждаю — либо она станет делать это со мной, либо я найду для этого другую. Все должно быть по справедливости, сэр, вы согласны?
— Она считает, что воздержание усиливает привязанность, — предположил я и тут же пожалел о своих словах, видя, с какой укоризной он смотрит на меня.
— Мне не до шуток, сэр. У меня от этого плохое настроение, честно. Вот я и подумал, может, в вашей книге есть что-нибудь такое, что я мог бы дать ей прочитать? Такое, ну… чтобы настроило ее, что ли.
— Я дам тебе почитать книгу о сексуальном просвещении и воздержании, — пообещал я. — Однако за успех не ручаюсь.
— Конечно, сэр, конечно, я понимаю. Мне бы только сдвинуть ее с точки, так сказать.
И я одолжил ему шестой том.
А затем ко мне обратился рыжий Майкл. У него были точно те же проблемы. Я-то полагал, что мы живем в снисходительном, терпимом обществе, а тут вдруг обнаружил, что персонал гостиницы руководствуется суровыми принципами эпохи королевы Виктории. Юные особы женского пола ревностно охраняли свою девственность.
— Боюсь, Майкл, — сказал я, — тебе придется подождать. Я как раз отдал Дэвиду том, который тебе нужен.
— А, ему… этому недотепе! Я даже не знал, что у него есть девушка. Да у него, небось, и помочиться сил не хватит, не то чтобы…
— Во всяком случае, у него есть девушка, и он страдает так же, как и ты. Так что отнесись к нему с сочувствием.
— Сочувствие — то, чего мне не хватает, — ответил Майкл. — Эта девушка сведет меня с ума. Она погубит мое здоровье. Даже вера моя страдает из-за нее, а это ужасно для ирландца.
— Это как же она влияет на твою веру? — поразился я.
— Влияет, и мне не в чем исповедоваться, — возмущенно произнес Майкл. — А патер О'Мэли считает меня лжецом. На днях он спросил, не хочу ли я исповедаться, и, когда я ответил: «Я не согрешил, патер», он сказал, что я лгу, и велел пятьдесят раз прочесть молитву Богородице. Стыд-то какой!
— Я дам тебе ту книгу, как только получу обратно, — пообещал я. — Повезет, так она поможет и тебе, и Дэвиду.
Откуда мне было знать, что оба ухаживают за одной и той же девицей, если они сами об этом не знали?
Возвращаясь после очередной экскурсии на скалы и посещения чудовищного памятника дурного вкуса — Музея Коутс, я избрал, как обычно, кратчайший путь и узрел захватывающую картину. Майкл и Дэвид стояли друг перед другом, багровые от гнева, первый — с разбитым носом, второй — с рассеченным лбом; их крепко держали за руки шеф-повар и его помощник. На земле рядом с ними лицом вниз лежал мой драгоценный Хэвлок, чуть дальше валялся помятый окровавленный колпак шефа в компании с острейшим ножом мясника. Я поспешил спасти свою книгу, пока драчуны сыпали бранью и рвались снова померяться силами. Ловя обрывки несвязной речи, я понял, что подружка Майкла показала ему Хэвлока, после чего Майкл, зная, что она могла получить книгу только от Дэвида, подстерег кладовщика и набросился на него с ножом. Дэвид ловко увернулся, ударил Майкла по носу и обратился в бегство. Майкл метнул вдогонку бутылку и разбил Дэвиду лоб. Но тут вмешались повара и не дали им продолжить потасовку.
— Вам не кажется, что вы повели себя глупо? — спросил я.
— Глупо? — заорал Майкл. — Эта ползучая протестантская жаба дает моей Анджеле грязные книжки!
— Твоей Анджеле? — прорычал Дэвид. — Она вовсе не твоя Анджела, мы, считай, уже договорились, что она выходит замуж за меня. И эта книга совсем не грязная, она принадлежит мистеру Дарреллу.
— Чтобы она вышла замуж за какую-то протестантскую падаль? И провалиться мне сквозь землю, если это не грязная книга, — не унимался Майкл. — Вы уж извините меня, мистер Даррелл, вам следовало бы стыдиться, право слово, за то, что помогали этому растленному ублюдку в его попытках развратить одну из самых чудесных и восхитительных девушек, каких я не встречал с тех пор, как покинул Ирландию. И пусть поразит меня Бог, если это неправда.
— Но ведь ты сам собирался дать почитать эту книгу Анджеле, — заметил я.
— Верно. Но это совсем другое дело — я ее жених, — ответил Майкл.
Я знал, что ирландская логика не подлежит обсуждению.
— Послушай, — сказал я. — Деритесь, убивайте друг друга на здоровье, это ваше дело. Вы оба одинаково виновны, ведь обоим книга потребовалась для того, чтобы заманить Анджелу в постель. Вам самим должно быть стыдно, как вы обращаетесь с моим имуществом. Если я сообщу директору, вас обоих уволят, и тогда не видать вам Анджелы. Кстати, по-моему, у вас и так нет никаких шансов. Вчера вечером я видел ее в одном заведении, она обедала там с Найджелом Мерриведером.
Найджелом звали молодого пригожего администратора нашей гостиницы.
— Найджел Мерриведер? — воскликнул Майкл. — Эта свинья! Что она нашла в нем?
— Мерриведер? — подхватил Дэвид. — Она говорила, что он ей не нравится.
— Ну да, — согласился Майкл. — Говорила, что ее тошнит от него.
— Вот так, — заключил я. — Похоже, вам обоим не повезло.
— Ну и ладно, — сказал Майкл. — Больше я с женщинами не имею дела. Стану жить, словно какой-нибудь чертов монах.
— И это после всего, что я для нее сделал! — пожаловался Дэвид. — Изменить мне с Мерриведером, про которого говорила, что ее тошнит от него.
В эту минуту с кухни до нас донесся запах горелого.
— Пресвятая Мария, Матерь Божья! — воскликнул Майкл.
— Мой суп! Мой суп! Ты, чертов ирландский драчун! — вскричал шеф-повар и помчался на кухню, увлекая за собой Майкла.
Младший повар Чарли, румяный лондонец, выпустил из своей хватки второго незадачливого влюбленного.
— Честное слово, я теперь даже не знаю, что о ней думать, — сказал Дэвид.
— А ты не думай, — посоветовал я. — Пойди, опрокинь стаканчик и скажи Луиджи, чтобы записал на мой счет.
— Вы очень добры, сэр. — И Дэвид, заметно повеселев, направился вверх по лестнице в бар.
— Вовремя вы появились, — сказал Чарли, когда удалился Дэвид. — Эти болваны готовы были убить друг друга, посмотрите только на этот чертов нож.
— Скажи мне, — спросил я, — кто такая эта Анджела?
Чарли уставился на меня.
— Вы хотите сказать?.. — Он вдруг расхохотался.
— Что-то я должен говорить, — объяснил я. — Иначе мы можем весь день простоять здесь молча.
— И вы, очевидно, никогда не встречались с Найджелом Мерриведером? — вымолвил он, продолжая смеяться.
