— Что же еще? — удивилась Эзме.
Маклохлан закинул руки за голову и покачался на каблуках.
— Объяснений может быть много… Возможно, он имел в виду, например, что не хочет, чтобы вы напрасно тратили там время.
— Разумеется, напрасно! — выпалила Эзме и тут же вспомнила, что ей полагается быть дурочкой. Она быстро захлопала ресницами и удивленно продолжала: — Как же так, утеночек? Ты ведь понимаешь, что нет ничего важнее лондонского сезона!
— Для какой-нибудь дурнушки, которая не хочет упустить возможности подыскать себе мужа, — возможно, — хладнокровно ответил Маклохлан. — Думаю, к дочери графа Данкоума это не относится. А может, граф имел в виду лондонскую дороговизну.
— Но ведь граф богат! — по-прежнему удивленно продолжала Эзме. — Неужели жизнь в Лондоне ему не по карману? Ах, боюсь, случилось что-то ужасное!
Словно не слыша Эзме, Макхит обратился к Катрионе:
— Что бы ни случилось, вряд ли ваше положение настолько ужасно, как представляется графу! Боюсь, ваш батюшка воспринимает события самым пессимистическим образом. Я сейчас же пойду к нему и постараюсь выяснить, что случилось. Возможно, с поверенным он будет откровеннее, чем с дочерью.
— О, спасибо! Буду вам очень признательна! — вскричала Катриона, в отчаянии ломая руки.
— Могу отвезти вас обоих в своей карете, — предложил Маклохлан. — Может быть, и я сумею чем-то помочь графу, если он сильно огорчен.
— И я поеду с вами! — вызвалась Эзме, и не только потому, что ей предоставлялся удобный случай выяснить финансовое положение графа.
Как бы дурно Катриона ни поступила с Джейми, она явно находится во власти отца и уже оттого достойна сочувствия.
— С радостью принял бы ваше предложение, — отозвался Макхит. — Однако, полагаю, граф предпочтет обсуждать свои финансовые дела наедине.
Говорил он вполне дружелюбно, но лицо у него было решительным — такая интересная перемена заставила Эзме задуматься, не слишком ли скоро она решила, что поверенный не может оказаться мошенником.
— Да, наверное, — согласилась Катриона, вставая. — Боюсь, отец совсем не захочет говорить о делах, если вы поедете со мной, лорд Дубхейген, или вы, миледи… К тому же меня ждет моя карета!
Им пришлось смириться.
— До свидания, милорд… миледи, — попрощался Макхит и повернулся к Катрионе с самой ласковой улыбкой.
Опустив глаза и попрощавшись вполголоса, Катриона следом за поверенным вышла из комнаты.
Как только они ушли, Эзме села на диван. Происшествие ее совсем не обрадовало.
— Если Катриона в самом деле так доверяет Макхиту, зачем она написала Джейми и попросила его о помощи? А если она ему не доверяет, почему не позволила нам ехать с ними? Мы получили бы прекрасную возможность кое-что выяснить о положении графа, а заодно и понаблюдать за его отношениями с мистером Макхитом! Возможно, мы бы сумели изобличить Макхита, если тот обманывает отца Катрионы!
Маклохлан некоторое время рассматривал картину — северный шотландский пейзаж и развалины замка. Затем он повернулся к Эзме:
— Действительно, поездка помогла бы нам с нашими изысканиями, но хорошо, что леди Катриона не приняла наше предложение. Все считают, что мы недавно приехали; с ее стороны было бы странно предпочесть недавних знакомых собственному поверенному!
Эзме пришлось признать, что Маклохлан прав. Так она и сделала — но про себя.
— Так вот почему вы не попросили его удалиться, когда вбежала Катриона!
— Если бы я предложил ему уйти, он бы невольно заподозрил нас в чем-то. — Склонив голову набок, Маклохлан внимательно посмотрел на нее: — Ну а по-вашему, ему можно доверять?
— Я уже начинала так думать, но сейчас я ни в чем не уверена.
— Вот и хорошо, — буркнул он, направляясь к двери.
Опять уходит — не сказав ей ни слова?
— Погодите!
Маклохлан развернулся и выжидательно посмотрел на нее.
— Куда вы?
— Попробую еще что-нибудь узнать о мистере Макхите… А вы чем намерены сегодня заняться — будете изучать своды законов? Надеюсь, вы не забудете зажечь лампы.
По крайней мере, он не возвращается в Лондон!
— Напишу Джейми и сообщу, как идут дела. А потом, наверное, нанесу визит леди Эльвире.
Маклохлан нахмурился:
— От нее вы ничего не узнаете, кроме сплетен!
— Вы ведь сами говорили, что сплетни часто оказываются ценным источником информации. Разумеется, я не собираюсь целый день сидеть дома!
— Зато, сидя дома, вы не возбудите ничьих подозрений. Кстати, не стоит писать брату каждый день, не то слуги решат, будто у вас есть любовник.
Эзме снова пришлось признать его правоту.
— Что ж, ладно… тогда напишите ему вы!
— Напишу, когда вернусь.
— Сегодня мы приглашены на бал к леди Марчмонт, — сообщила Эзме. — Она просит прощения, что не предупредила нас заранее, но, поскольку мы только что приехали… — Помолчав, она заговорила решительнее: — Мы должны поехать!
— Вот именно. Огастес бы наверняка поехал. Ну а я жду бала с нетерпением, пышечка моя! — ответил он, сразу же развернулся и зашагал к двери.
И снова оставил ее одну.
— Передайте, что граф Дубхейген хочет с ней поговорить, — надменно сказал Куинн мужчине средних лет.
Они стояли в прихожей особняка, расположенного недалеко от центра города.
Мужчина окинул Куинна цепким взглядом, кивнул и зашагал вверх по лестнице. На полпути он обернулся и показал на открытую дверь:
— Подождать можете там.
Куинн решил, что может подождать Молли и сидя. В последний раз они виделись незадолго до того, как он покинул Эдинбург. Тогда ее уже нельзя было назвать молоденькой: ей минуло двадцать пять лет.
Комната, куда он зашел, оказалась весьма своеобразной. Она ничем не напоминала гостиную в семейном доме. Обстановка изобличала дом разврата: красные бархатные шторы, тяжелая мебель, также обитая красным бархатом. Над каминной полкой висела картина, на которой изображалась группа пухлых обнаженных женщин. Эзме, несомненно, считает, что именно в таких местах он проводит каждую ночь. На самом деле вот уже много лет Куинн не имел дела с продажными женщинами — если только ему не нужно было о чем-то их расспросить, как сейчас. Предыдущую ночь он провел в таверне, где дремал в углу, пока владелец не приказал ему уходить…
— Милорд?
Услышав знакомый голос, он усомнился в том, что правильно поступил, придя сюда. Но сейчас уже слишком поздно поворачивать назад, так что придется играть роль, если только она не догадается, что он — не Огастес.
— Мисс Макдоналд? — спросил он, поворачиваясь к ней лицом.
