– Шестой Номер, – прошептала Аннаграмма. – У миссис Иервиг такая есть.
– Я смотрю, на ней написаны руны, – сказала Тиффани и что-то такое было в ее голосе, что ЗакЗак побледнел.
– Ну конечно, – вставила Аннаграмма. – Как же без рун.
– Это Оггам, – сказала Тиффани, очень неприятно улыбаясь Закзаку. – Древний дварфийский язык. Стоит ли мне перевести их? Они означают – «О Какой Бездельник Этим Машет».
– Не смейте говорить со мной таким противным вкрадчивым тоном, барышня! – ответил дварф. – Кто ваша наставница? Знаю я вашу породу! Выучат одно заклинание и считают себя Госпожой Ветровоск! Я не потерплю такого поведения! Брайан!
Занвески из бус, отделяющие заднюю часть магазина, зашуршали и из-за них появился волшебник.
Сразу можно было понять, что перед вами волшебник. Они обычно не любят, когда люди теряются в догадках. Брайан был одет в длинный ниспадающий балахон, расшитый блестками, звездами и магическими символами. Если бы такой юнец, как он, смог отрастить бороду, то она тоже была бы длинной и ниспадающей. Однако, она была клочковатая, жиденькая и не очень чистая. Общее впечатление также портило то, что он курил сигарету, держал в руке кружку с чаем, а его лицо напоминало существ, обитающих под влажными бревнами.
Кружка была надколота и на ней была веселенькая надпись: «Чтобы Работать Здесь Знать Магию Необязательно Но Не Помешает!!!!!»
– Да? – спросил он и неодобрительно добавил: – У меня вообще-то перерыв на чай.
– Вот эта юная леди… нехорошо себя ведет, – сказал ЗакЗак. – Бросается магией. Огрызается и умничает. Обычные дела.
Брайан взглянул на Тиффани. Она улыбалась.
– Брайан учился в Незримом Университете, – с самодольной улыбкой добавил ЗакЗак. – Получил степень. Можно книгу написать о том, что ему неизвестно о магии! Брайан, этим леди надо показать, где выход.
– Так, леди, – нервно сказал Брайан, ставя кружку на стол. – Слушайтесь мистера ЗакЗака и уходите, хорошо? Нам ведь не нужны проблемы, так? Давайте, будьте хорошими девочками.
– Зачем вы держите волшебника, если у вас тут столько всяких магических амулетов, мистер Сильнорук? – ласково спросила Тиффани.
ЗакЗак повернулся к Брайану.
– Что ты тут стоишь? – потребовал он. – Она снова за свое! За что я тебе плачу? Наложи на них чары, преврати во что-нибудь или сделай еще что!
– Ну, эээ… Значит, вот эта покупательница немного капризничает… – заговорил Брайан, кивая головой на Тиффани.
– Раз ты изучал магию, Брайан, то ты должен знать о сохранении массы, верно? – спросила Тиффани. – То есть тебе должно быть известно, что происходит на самом деле, когда пытаешься превратить кого-нибудь в лягушку?
– Ну, эээ… – начал волшебник.
– Ха! Это всего лишь оборот речи! – резко встрял ЗакЗак. – Хотел бы я посмотреть, как ты превращаешь кого-либо в лягушку!
– Желание исполняется, – ответила Тиффани и взмахнула волшебной палочкой.
Брайан начал говорить:
– Слушай, когда я сказал, что был в Незримом Университете, я имел в виду…
И закончил:
– «Квак».
А теперь покинем Тиффани и поднимемся над лавкой, выше, еще выше, над деревней, пока пейзаж внизу не превратится в лоскутное одеяло из полей, лесов и гор.
Магия распространяется во все стороны, как круги от брошенного в воду камня. В радиусе нескольких миль от применения магии, запутки завертелись и ловушки проклятий разорвались. Чем дальше, тем слабее становилась магическая волна, но полностью она не исчезала и ее могли почувствовать более чуткие вещи, чем любая запутка…
Переведем взгляд дальше и поглядим вниз, на этот лес, эту поляну, этот домик…
На стенах домика нет ничего, кроме побелки. На полу нет ничего, кроме холодного камня. В огромном очаге даже нет кухонной плиты. Черный чайник висит на крюке над тем, что едва ли вообще можно назвать костром; горит лишь несколько маленьких прутиков, собранных в кучку.
Это дом, где жизнь очищена до сердцевины.
Наверху, на узкой кровати, лежит старая женщина, одетая в выцветшую черную одежду. Но никто бы не принял ее за мертвую, потому что у нее на шее на веревочке висит плакатик:
Я ни памирла
…такой надписи нельзя не поверить.
Ее глаза были закрыты, руки скрещены на груди, рот открыт.
Пчелы ползали по подушке, над ушами, вползали в рот. Они заполнили всю комнату, влетая и вылетая в открытое окно, где на подоконнике кто-то выставил в ряд блюдца с сахарной водой.
Разумеется, все блюдца были разными. Ведьмы сервизов не держат. Но пчелам это не мешало и они работали, трудолюбивые, как… пчелы.
Когда магическая рябь прошла через комнату, жужжание стало оглушительным. Пчелы поспешно влетали в открытое окно, как будто их подгонял порыв ветра. Они приземлялись на лежащей неподвижно женщине, пока их крошечные бурые тельца не покрыли ее голову и плечи сплошной копошащейся массой.
Затем, как одно насекомое, они бурно взлетели и унеслилсь прочь, на свежий воздух, наполненный летящими кленовыми крылышками.
Госпожа Ветровоск резко села и сказала – «Жжж!». Затем она засунула палец в рот, поводила им там из стороны в сторону и вытащила сопротивляющуюся пчелу. Она подула на нее и выгнала в окно.
В течении какого-то мгновения казалось, что глаза женщина имеют несколько граней, как глаза пчелы.
– Итак, – сказала матушка Ветровоск. – Она научилась Заимствованию? Или ее Позаимствовали!
Аннаграма упала в обморок. ЗакЗак был слишком напуган, чтобы потреять сознание.
– Видите ли, – пояснила Тиффани под раздающиеся где-то наверху звуки хлюп, хлюп, – лягушка весит лишь несколько унций, в то время как Брайан весит примерно сто двадцать фунтов, верно? Поэтому, чтобы превратить кого-то в большую лягушку, вы должны сначала придумать, что делать со всеми частями, которые не поместятся в лягушку, правильно?
Она наклонилась и подняла остроконечную шляпу волшебника с пола.
– Доволен, Брайан? – спросила она.
Маленькая лягушка, примостившаяся на куче одежды, подняла глаза и сказала: «Квак!».
Но ЗакЗак на лягушку и не посмотрел. Он не сводил глаз с хлюпающей над ним штуки. Она была похожа на большой розовый воздушный шарик, полный воды, довольно симпатичный, и болталась под потолком, ударяясь и отскакивая от него.
– Ты его убила. – пробормотал он.
– Что? О, нет. Это лишь та его часть, что не нужна ему прямо сейчас. Что-то вроде… запчастей Брайана.
– Квак, – сказал Брайан. Хлюп, – отликнулись его запчасти.
– Насчет скидки… – торопливо начал ЗакЗак. – Десять процентов можно…
Тиффани взмахнула палочкой. За ее спиной весь хрусталь с витрины поднялся в воздух и шары, хрупко сверкая, начали описывать круги вокруг друг друга.
– Эта палочка не может такого делать! – сказал он.
– Конечно, не может. Эта палочка не больше чем хлам. Но я – могу, – ответила Тиффани. – Девяносто процентов скидки, вы сказали? Думайте быстрее. Я начинаю уставать. И запачасти Брайана становятся… тяжелыми.
– Ты можешь все забрать! – вскричал ЗакЗак. – Бесплатно! Только не урони его! Пожалуйста!
– Нет, нет, я предпочитаю, чтобы вы продолжали торговлю, – сказала Тиффани. – Девяносто процентов скидки будет в самый раз. Я бы хотела, чтобы вы считали меня своим… другом…
– Да! Да! Я твой друг! Я вообще очень дружелюбный! Вернииии его, прошу тебя! Пожалуйста! – ЗакЗак упал на колени, благо падать ему было совсем невысоко. – Пожалуйста! На самом деле, он вовсе не волшебник! Он лишь ходил в Незримый Университет на вечерние курсы по выпиливанию лобзиком. Волшебники сдают классные комнаты, что-то в таком роде. Он думает, что я не знаю! Но он потихоньку прочитал несколько книг по магии и стащил балахон, и он может говорить по ихнему, так что вы с трудом отличите его от волшебника. Пожалуйста! Я никогда не заполучу настоящего волшебника за те деньги, что плачу ему. Не причиняй ему вреда, пожалуйста!
Тиффани махнула рукой. То, что за этим последовало, было еще более отвратительным, чем выделение запчастей Брайана в шарик под потолком. Наконец весь Брайан, моргая, стоял перед ними.
– Спасибо! Спасибо! Спасибо! – задохнулся ЗакЗак.
Брайан снова моргнул.
– Что случилось? – спросил он.
ЗкЗак, стоящий позади него, с ужасом и облегчением стал неистово охлопывать его.
– Ты весь здесь? Ты не воздушный шар?
– Эй, не трогайте меня! – сказал Брайан, отталкивая его.
Аннаграмма застонала. Она открыла глаза, увидела Тиффани и попыталась подняться на ноги и отодвинуться от нее подальше, в результате она попятилась назад на четвереньках, как паук.
– Пожалуйста, не делай этого со мной! Пожалуйста, не делай! – закричала она.
