Блондин был занят превращением любимой левретки Адаши в тигра. Превращал он ее с помощью чернил. Бедная собака, которой кудрявый красавец уже соорудил начес на голове, намертво закрепив его сахарным сиропом, заплел косички из кисточки на хвосте и накрасил ногти, уже даже и не сопротивлялась. Только вздрагивала тихонько на коленях у блондина, тараща и без того выпученные глаза. Шай упорно делал свое черное дело, периодически тихо матерясь, поскольку полосы он с равным успехом наносил как на собачью, так и на собственную шкуру.
— Что грустно? — спросила девушка у Адина и снова всхлипнула.
Теперь уже не из-за музыки. Ей вдруг просто стало тоскливо.
— Я его любил… А он меня… ножом! — с надрывом оповестил мир о своей тоске Адин и утер нос рукавом.
— Истер- ик! — чка твой Ис-с-ссур, — вынес вердикт Шай. — Блондинка!
— Сама такая! — Адин попытался пнуть ифовета, но не угадал с прицелом.
Его нога въехала в пустые бутылки, выстроившиеся в метре от блондина. Что не помешало тому завалиться на бок. При этом он выпустил несчастную левретку, которая мгновенно забилась под комод, хотя щель между его дном и полом едва ли была толще двух пальцев.
— Убить! — мрачно посоветовал Ирраш.
— Кого? — не поняла ведунья.
— Хорошая мысль, — оценил Шай, с трудом вставая с пола. — Прямо сейчас пойдем?
— А чего тянуть? — оскалился шавер, заглядывая в пустую бутылку. — И вино как раз кончилось…
— Друзья… — Прослезился Адин, — Друзья мои…
Брать с собой на расправу над бывшим любовником лекарку демоны не желали, выступив единым фронтом против этой идеи. Но Арха смогла им доказать, что имеет права выдергать у попугайчика его крашенные патлы больше всех. Кто, в конце концов, Адина из Тьмы выволакивал? На этот аргумент демоны не нашли, что возразить.
Поэтому они и крались по темным коридорам дома, пробираясь к входной двери, все впятером. Крались тихо, примерно как слоны в посудной лавке. К тому же, между вторым и первым этажом на них резко напал коллективный смех. Дальше пришлось передвигаться едва ли не ползком.
Веселая компания уже почти выбралась на улицу, как из комнаты, соседствующей с холлом, раздались голоса. Причем общались там явно на повышенных тонах. Естественно, что уйти, не выяснив, кто остается у них в тылу, бравые гвардейцы не могли.
В комнате, которая оказалась чем-то вроде небольшой приемной или кабинета, находились двое — Дан и еще один хаш-эд. Он был гораздо старше Его лордства, но чем-то неуловимо походил на него. Такой же высокий, с фигурой атлета и пышной гривой темных волос. Только в отличие от Дана у него еще и бородка имелась — щеголеватая, клинышком.
Арха снова захихикала. Ее рассмешила борода и то, что в комнате рогатых теперь было двое. Догадайся кто спросить девушку, что в этом смешного было, связного бы ведунья ничего не ответила. Просто ее этот факт в восторг привел. А вот демонам, подглядывающим вместе с ней в щель, стало явно не до смеха. Адин даже попятился.
И в этот момент незнакомый лекарке хаш-эд, коротко, не размахиваясь, отвесил Дану пощечину. Удар был такой силы, что рогатый пошатнулся и шагнул назад. Его щека моментально налилась малиновым.
— Щенок! — прорычал демон. — Не смей в это соваться! И если еще раз я от тебя услышу…
— Не думал, что вы из тех, кто не желает слышать правду, — процедил Дан.
— Да как ты как со мной разговариваешь, мальчишка?! — взревел демон, снова замахиваясь.
Арха оттолкнула Ирраша, который присел на корточки, загораживая ей проход, влетела в кабинет и… ее сграбастали едва ли не за шиворот, и между ней и бородатым хаш-эдом почему-то оказалась спина Дана. Но ведунью это не остановило.
— Не смей на него… — бешенной кошкой зашипела она.
Дальше продолжить девушке не дали, попросту зажав рот. Арха брыкнулась, попытавшись достать ногой того, кто ее так грубо заткнул. Лекарке показалось, что это был все тот же Дан. Но Дан или не Дан, а желание высказаться стало почти нестерпимым. Поэтому, она замычала, энергично жестикулируя.
— Ваше Императорское Величество, я… — начал Дан, но демон его перебил.
— Это что? — поинтересовался хаш-эд, указывая пальцем на бьющуюся, словно в припадке падучей, девушку.
Наверное, ему в детстве не объяснили, что тыкать пальцем невежливо.
Дан, нависнув башней, одарил ведунью долгим и очень задумчивым взглядом, от которого у нее почему-то коленки ослабели.
— Ваше Императорское Величество, — ледяным голосом сказал рогатый, — позвольте мне отлучиться буквально на пять минут. Я прошу прощения за столь дерзкую просьбу, но мне действительно необходимо выяснить, что это такое.
Лекарку абсолютно бесцеремонно перекинули через плечо и куда-то поволокли. Такое положение вещей ее не устраивало абсолютно. Арха брыкалась и колотила его кулаками по спине. Ведунью возмущало не то, что он несет ее в неизвестном направлении, а то, что высказаться ей так и не дали.
По дороге девушка громко оповестила все окрестности, что бить Дана — это низко, подло и не достойно звания лорда. То есть, демонов вообще бить не стоит, но конкретно рогатый — морда неприкосновенная. Ей так понравилось выражение «неприкосновенная морда», что она повторила это несколько раз.
Путешествие закончилось неожиданно и слишком быстро. Ведунью сгрузили на что-то мягкое, но к этому моменту разум, устыдившись, решил покинуть разбуянившуюся хозяйку. Последнее, что Арха видела в этой реальности — прищуренные от злости темно вишневые глаза. Лекарка пробормотала, что: «… у моей любимой смерти глаза цвета крови» — и отправилась во Тьму.
Глава девятая
Если поутру ты понял, что твоя жизнь кончена, а
вокруг мрак, то не спеши думать, будто тебя уже забрала Тьма.
Вполне возможно, что вчера вы просто хорошо посидели.
Из личного опыта полковника императорской гвардии
Первое, что Арха определила как реальность этого мира, а не набивший оскомину кошмар, была дикая головная боль. Череп буквально трещал, словно его кто-то сдавливал. И этот треск забивал уши — кроме него ведунья вообще ничего не слышала. Вдобавок ко всем мученьям ее мутило так, что лекарка пошевелиться боялась. А во рту, кроме мерзости, стояла дикая сушь.
Стук в дверь, который ее и разбудил, повторился. Девушке показалось, что новоявленный дятел стучит не по дереву, а непосредственно по ее мозгу, удачно миновав кости. Ответить она сил в себе не нашла. Архе мерещилось, что достаточно открыть рот — и она просто развалится на куски дурно пахнущей плоти.
— К тебе можно? — Шай, не дождавшись от ведуньи никаких сигналов, дверь открыл самостоятельно.
— Нет, но ты все равно войдешь, — простонала девушка.
— Да я уже, — озвучил блондин очевидное, и спросил участливо, но не без здоровой порции дружеского яда. — Плохо?
— Хорошо, — огрызнулась Арха, — позови, пожалуйста, Ирраша. У него меня прикончить рука не дрогнет.
— Зачем ему тебя убивать? — искренне поразился блондин.
— Чтоб не мучилась! — рявкнула ведунья, накрывая голову подушкой, и, не выдержав, застонала.
Она клятвенно пообещала себе, что забудет даже слово такое — «вино». От одной мысли об этом дурном напитке ее замутило еще сильнее.
— Ладно-ладно, не злись, — забормотал Шай примирительно. — Я тебе, вообще-то, лекарство принес.
— Какое еще лекарство?
Ссообщение лекарку заинтересовало настолько, что она даже уголок подушки отогнула, глядя на демона одним глазом. Сделала это ведунья зря. Яркий солнечный свет саданул кулаком, просверлив зрачок. Мозг закипел.
— Понятия не имею. Его Ирраш готовит. Какой-то ваш шаверский секрет. Вы же алкоголь вообще хреново переносите.
— Мы алкоголь хорошо переносим, — простонала Арха, протягивая руку куда-то в сторону. — Мы отравление им переносим плохо.
Демон поймал ее ладонь, трясущуюся как у подагричной старухи, и сунул в нее металлический теплый бокал. Пришлось Архе переползти к краю кровати, потому что не только чтобы сесть — полноценно глаза открыть смелости не хватало. Ведунья принюхалась. Пахло вполне безобидными травами и какими-то специями. Решив, что хуже уже не будет, она сделала изрядный глоток.
И обнаружила, что ей хватает сил не только сидеть, но еще и руками махать. Слезы хлынули градом. Лекарка молча ткнула в сторону Шая бокалом, потому что боялась рот открыть. Архе казалось, что она стремительно превращается в дракона. Огнедышащего.
— До дна надо все осилить, Ар, а то толку не будет, — сочувственно пояснил блондин.
Девушка возмущённо замотала головой. И застыла. Нет, боль никуда не делась, но череп уже на куски не разваливался. И тошнотворная зелень перед глазами начала таять. Пришлось тяжело вздохнуть и влить в себя жидкое пламя. Зато пытки огнем ей теперь были не страшны. Никаким раскаленным железом не напугаешь того, кто попробовал шаверский похмельный напиток.
