судьбу и сердце. Которая заставила его вспомнить, что он был рождён владыкой, а не марионеткой в руках Темнейшего. И которая заслуживала того, чтобы её жизнь не омрачалась даже крохотной капелькой боли.
Осознав, что я несколько перегнула палку и слишком надавила на мужскую добропорядочность, из-за чего Дейран мог ещё сильнее от меня закрыться, я смущённо потупила взгляд и заставила себя немного сбавить напор:
— Прости, я не хотела тебя задеть. Я знаю, что не имею права тебя допрашивать. Просто мне уже надоело, что каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с тобой о чём-то серьёзном, то натыкаюсь на огромную преграду, которую ты между нами построил. И каждый раз, когда я пытаюсь её разрушить, ты сразу же возвращаешь её обратно.
Мужчина по-прежнему не поворачивался ко мне, крепко сжимая кулак на подлокотнике кресла. Я видела, что он был нахмурен и вдумчив, но это было вовсе не от злости или чего-то подобного.
Просто те слова, которые он собирался мне сказать, были слишком тяжёлыми даже для Его Высочества, графа Акроса. Или, если говорить точнее, особенно для него. И он никак не находил в себе духа их произнести, хотя одновременно с этим донельзя хотел.
Я тихонько дотронулась кулака Дейрана кончиками пальцев, надеясь, что это прикосновение позволит ему выйти из ступора, и мужчина немедленно отреагировал на моё действие, словно я действительно активировала что-то внутри него своим движением. Граф едва уловимо улыбнулся и прикрыл глаза, а потом повернулся ко мне и с уже родной серьёзностью во взгляде разжал ладонь, принимая мою руку в свою с небывалой, присущей только ему одному нежностью. Его пальцы ласково погладили мою кожу, почти мгновенно усмиряя клокотавшее в душе раздражение его отстранённостью, и я вдруг осознала, как сильно мне не хватало этого спокойствия и искренности, которыми Дейран делился со мной при каждом моменте нашей близости.
— Аль, ты знаешь, что ты очень важна для меня, — приглушённо, но без тени неуверенности произнёс мужчина, — Ты… намного больше, чем важна, и я понимаю, что ты никак не могла этого не заметить. Всё-таки я ужасно плохо умею скрывать свои чувства перед теми, кто мне по-настоящему дорог.
В животе, прямо под рёбрами, вдруг затеплилось что-то похожее на маленькое незримое солнышко, и всё моё тело отчего-то стало почти невесомым. Как будто оно без труда взмыло бы под полоток, если бы Ле’Куинд не держал меня за руку.
— Правда в том, что я больше всего на свете хочу, чтобы ты была счастлива. И ради этого я готов сделать всё что угодно. Пожертвовать кем и чем угодно, даже собой, если будет так нужно. Ради тебя и твоего счастья.
Воспоминания услужливо завертелись у меня на полуприкрытых веках. Разговор Дейрана с демоном через зеркало. Все его истинные мысли обо мне и о том, чего он на самом деле желал.
Тело мужчины, лежавшее на полу в луже крови. Ярость, с которой он прогонял меня прочь, надеясь защитить от самого себя.
Бесстрастие в его глазах, когда он пытался меня убить…
— Если это так, то почему ты так сильно стараешься забыть о том, что между нами было? — слегка встряхнув головой для приведения мыслей в порядок, спросила я, подняв взгляд обратно к лицу Дейрана.
Его прикосновения ненадолго замерли, а глаза как будто бы стали тусклее на тон.
— Потому что это было неправильно. Всё это право, весь этот закон… — мужчина сжал мою ладонь чуть сильнее, непроизвольно передавая мне боль, которую всё это время носил в своём сердце, — Ты чужая жена, Алиан. Я не должен был вмешиваться в твою судьбу. Ты не должна была страдать из-за моих решений. И когда я говорю, что готов пожертвовать кем угодно, я имею в виду любое существо на этом свете, кроме тебя.
Чужая жена, засевший внутри демон, благородство и честь… Вот же заладил одно по одному. Сколько ещё отговорок могло найтись у этого человека, чтобы он ни в коем случае не позволил себе получить удовольствие от жизни?!
Клянусь клинками Таящегося, я многих мужиков перевидала к своим годам, и немалое число из них затаскивала в постель, включая нескольких жрецов и пару Посвящённых, но такого благочестивого встречала в первый раз.
С одной стороны, в своей непривычности мне это казалось милым и даже трогательным. С другой, не несло для меня никакой практической пользы и совершенно не развлекало.
— Почему ты решил, что я вообще пострадала? — слегка возмущённым тоном воскликнула я, пытаясь сдерживать голос на уровне, неспособном привлечь к нам внимание зрителей в соседних ложах, — Может быть, ты видел, как я плакала? Как просила отпустить меня к мужу? Разве я возненавидела тебя за то, что ты со мной сделал? Разве не признавалась тебе, что совсем не хочу с тобой расставаться?
Я резко замолчала, понимая, что начинала слишком расходиться, и слова вылетали из моего рта уже без предварительного согласия на то разума.
Заметил это и Дейран, чей взгляд немедленно стал более суровым и предостерегающим.
— Алиан… Пожалуйста, не говори того, о чём впоследствии можешь пожалеть.
Это было демонически верное замечание для Нисы. Ей и вправду стоило внимательнее следить за тем, в чём именно она собиралась признаться вслух, а что оставить между собой и Таящимся.
Но замолкать насовсем для неё всё равно было бы невероятно глупым поступком.
Потому что как бы ни была прекрасна нежность души Дейрана сама по себе, и как ни манила меня к себе его неподдельная искренность, разжёвывать и дальше эту кашу из неопределённости и благочестия у меня уже не было никакого желания.
— Хватит говорить мне, что делать и чего не делать. Ты сказал, что не должен был вмешиваться в мою судьбу, но до сих пор всё решаешь за меня. Позволь уже наконец-то и мне принять хотя бы какие-то решения. И откуда в твоей голове вообще взялась эта мысль, что хуже всего на свете для меня будет снова почувствовать себя твоей?
Похоже, я сказала что-то такое, чего Дей совершенно не ожидал от меня услышать. Его глаза заметно расширились от удивления, а благородная радужка отразила сверкнувшее в его душе недоумение.
— А разве это не так? — медленно, словно ступая между ловушек, каждая из которых могла его страшно ранить, произнёс мужчина.
Я слегка опустила взгляд, чувствуя, как ступаю по такой грани, к которой никогда в жизни ещё и близко не подбиралась, и произнесла одно лишь лаконичное:
— Не так.
Я надеялась, что этого будет достаточно. Что мои
