Я отодвинул стул.
– Пойду, пожалуй, вывешу флаг, – пошутил я. – Сейчас вернусь. – И подмигнув Джервису, пошел по дорожке к воротам.
Как только я убедился, что из коттеджа меня не видно, я бросился бежать, взобрался на дерево и заглянул за забор.
Перед домом стоял “феррари”. Парадная дверь была открыта. Я ждал. Минут через пять из дома вышла Нэнси. На ней был синий свитер с высоким воротником, белые брюки, волосы прикрывал красный шарф, а лицо пряталось за большими темными очками. Она села в машину и поехала к воротам, которые автоматически открылись. Я смотрел прямо на крышу автомобиля, пока он, урча, не скрылся из виду.
Тогда я слез с дерева и вернулся в коттедж. Смит вопросительно глядел на меня, пока я усаживался за стол.
– Она опять уехала, – сообщил я. – Наверно, что-то забыла.
– Да. Леди вечно что-нибудь да забудут. Я оставил записку, что мистер Хэмел вернется к семи. Она должна была непременно ее увидеть.
– Попробуйте еще, – предложил Джервис, выкладывая огромную порцию из салфетки, в которую был завернут сыр.
Смит ушел после трех часов. Джервис удалился вздремнуть. Я сидел в тени и тоже подремывал.
После семи, пока Джервис занимался ужином, я снова залез на дерево. “Феррари” не было видно. Через несколько минут терпеливого ожидания к дому подъехало такси. Из него вышел Хэмел, расплатился с шофером, открыл ворота собственным ключом и пошел по подъездной аллее. Я заметил, что он захлопнул ворота, но они не закрылись.
Наблюдая, как Хэмел идет к дому, я думал, удивится ли он, что Нэнси не выходит его встречать? Интересно, где же она? Ее нет уже почти шесть часов.
Я спустился с дерева и вернулся в коттедж.
– Ах, вот и вы, мистер Андерсен. А я уж собрался вас покричать, – сказал Джервис. – Надеюсь, вам это понравится.
Я увидел серебряное блюдо, на котором возлежал великолепный лосось под соусом из сливок со всякими травами.
– Как раз на двоих хорошо потрудившихся парней, мистер Джервис, – заметил я, усаживаясь за стол.
– По-моему, к лососю идет шампанское. Я заморозил бутылку.
«Боже, – подумал я. – Вот это жизнь!»
Пока мы расправлялись с лососем, я взялся рассказывать очередную детективную басню собственного производства и примерно в начале десятого подвел сюжет к захватывающему концу. Мы прихлебывали кофе с коньяком “Наполеон”, и вдруг оба услышали резкий звук револьверного выстрела.
Я поставил чашку и вскочил на ноги. Стреляли по другую сторону дороги.
Оставив Джервиса с открытым ртом, я бегом бросился к воротам. Сомнений у меня не было: выстрел донесся из дома Хэмела. Перебежав через дорогу, я распахнул незапертые ворота и по подъездной аллее помчался к дому.
Когда я подбежал к дверям, они оказались открытыми, и на пороге возник Вашингтон Смит. Он весь дрожал, глаза чуть не вылезали из орбит, лицо было свинцово-бледное.
– Ах, мистер Андерсен…
– Успокойтесь, – сказал я, схватив его за руку.
– Мистер Хэмел…, он в кабинете, – пробормотал Смит, и у него подкосились ноги.
Я отодвинул его в сторону и вошел в просторный холл. На стуле сидела толстая негритянка, она рыдала, прижимая к лицу фартук. Пробежав через внутренний дворик, я подошел к кабинету Хэмела. Дверь была широко распахнута.
Я ощутил запах пороха. Остановившись на пороге, оглядел комнату, где не так давно Хэмел говорил со мной.
Передо мной был его огромный письменный стол. Хэмел сидел за столом, голова покоилась на спинке высокого стула, глаза смотрели прямо на меня, в них была пустота смерти. По лицу справа стекала струйка крови. Небольшое пулевое отверстие в виске было обожжено порохом.
Я долго смотрел на него, застыв на пороге, и у меня в голове билась только одна мысль: плакал мой миллион. Наконец, сбросив оцепенение, я вошел в кабинет и приблизился к столу. На полу рядом со стулом валялась “беретта” калибра 6,35. Я только взглянул на пистолет, но трогать его не стал. Кондиционер был включен. Окна закрыты. Я перевел глаза на стол. Перед Хэмелом стояла пишущая машинка “IBM” со вставленным в нее листом бумаги. На листке было что-то напечатано. Я нагнулся и прочитал:
"К чему жить дальше? Женщинам от меня никакого проку.
Я испортил два брака. Стоит ли продолжать?"
Отступив, я вгляделся в покойного.
– Бедняга! – проговорил я вполголоса. – Запутался в собственных картах…
– Мистер Андерсен…
Я обернулся.
В дверях, ломая руки, стоял Смит.
– Он мертв, – сказал я. – Ничего здесь не трогайте.
Я вышел из комнаты и закрыл дверь.
– Где миссис Хэмел?
– Мертв? Ох, мистер Андерсен! Он был так добр к нам!
– Возьмите себя в руки, – рявкнул я. – Где миссис Хэмел?
– Не знаю. Она не возвращалась. Тут меня осенило, что, если Нэнси увидит в своем доме того, кто лишил ее пятидесяти тысяч, да вдобавок узнает, что ее муж покончил с собой, мне это не сулит ничего хорошего, ведь никому не известно, что она сгоряча выкинет. Надо убираться как можно скорее.
– Мистер Смит, слушайте меня внимательно. Я приму меры. Не пускайте сюда миссис Хэмел. Не делайте ничего… Хорошо?
Он тупо кивнул.
Я быстро вышел из дома Хэмелов и побежал назад, в коттедж, где у дверей меня ждал Джервис. Его перепуганные черные глаза уставились на меня как два вопросительных знака.
Я быстро сообщил ему, что Хэмел покончил с собой. Потом вошел в коттедж, взялся за телефонную трубку и немного помедлил. Прежде всего нужно было вызвать Мэла Палмера, а уж потом полицейских.
Вокруг меня бродил Джервис.
– Телефонная книга есть? – спросил я. Он принес книгу местных телефонов. Я нашел домашний номер Мэла Палмера и, моля Бога, чтобы Палмер оказался дома, позвонил ему.
Мне пришлось долго уговаривать чем-то раздраженного дворецкого, но наконец трубку взял Палмер.
– В чем дело, мистер Андерсен? – спросил он недовольно. – У меня гости.
– Только что застрелился Рас Хэмел, – ответил я. – Он мертв. Миссис Хэмел нет дома. В машинке предсмертная записка, которая порадует журналистов. Предоставляю вам вызвать полицию.
– Я вам не верю, – пророкотал Палмер.
– Говорю вам, он застрелился. Приезжайте скорее. – Я повесил трубку.
Выйдя из коттеджа во влажную темноту, я услышал глухое урчание “феррари”. Вернулась Нэнси! Я бросился бегом по дорожке, взобрался на дерево и успел увидеть, как она вышла из машины и стала медленно подниматься по ступеням на крыльцо. Свет над входом горел, и я хорошо ее видел. Смит открыл дверь. Он отступил, и она скрылась в доме. Дверь закрылась.
Я бы много дал, чтобы увидеть, как поведет себя Нэнси, когда Смит объявит ей о случившемся. Любила ли она Хэмела или вышла за него, только чтобы улизнуть от итальянской полиции?
И тут меня потрясла вдруг пришедшая в голову мысль. Ведь из-за дурацкого самоубийства Хэмела Нэнси унаследует все его состояние, авторские права и все, что он получает от фильмов! Богатая будет вдовушка!
«А Поффери? – подумал я. – Если верить словам Лу Колдвэлла, Поффери приехал в Штаты, чтобы собрать деньги для своей террористической организации. Нэнси его жена. Значит, он сможет использовать наследство Хэмела для финансирования “Красных бригад”!»
Я слез с дерева и, погруженный в эти мысли, пошел в коттедж. Подходя к нему, я услышал, что внутри звонит телефон. Я вбежал и снял трубку.
– Мистер Андерсен, – узнал я голос Джервиса, – мистер Хершенхаймер слышал выстрел. Он очень нервничает. Я остаюсь возле него. Не могли ли бы вы понаблюдать за воротами? Я рассказал ему об этом злосчастном самоубийстве, но он не верит. Он убежден, что вокруг дома бродил убийца.
– Хорошо, – ответил я. – Заверьте его, что к дому никто и близко не подойдет.
– Спасибо, мистер Андерсен. Это его успокоит.
Я повесил трубку, потом, сообразив, что Мэлу Палмеру будет трудно проехать мимо охраны, позвонил Майку О'Флаэрти и объяснил ему ситуацию.
– Пришлось потревожить агента Хэмела, мистера Палмера, – предупредил я. – Он может приехать в любой момент. Пропусти его, Майкл. И полиция прибудет. Пусть проезжают.
– Пресвятая Дева! – воскликнул Майк. – Неужели этот несчастный покончил с собой?
– Пропусти мистера Палмера, – повторил я и повесил трубку.
Я опять ушел к воротам и стал ждать. Минут через десять перед домом Хэмелов остановился “кадиллак”. Я наблюдал, как Палмер вышел из машины, открыл ворота и поехал по аллее.
Я продолжал ждать и, пока ждал, размышлял про те пятьдесят тысяч долларов, которые промотал, а уж когда мне в голову полезли мысли о будущем, я постарался перестать думать вообще, такой на меня мрак напал.
Около двадцати трех часов появилась полицейская машина. Из нее выпрыгнули Том Лепски и Макс Джейкоби. Пока они выходили из машины, я перешел через дорогу.
Том Лепски уставился на меня.
– Что происходит? – спросил он. Я объяснил, что нахожусь на дежурстве, охраняю Хершенхаймера. Услышал выстрел, обнаружил, что Хэмел мертв, вызвал Палмера и вернулся к своим обязанностям.
