Наоми уже знала, что Конрад спал не больше трёх-четырёх часов в сутки.
— И ты никогда не спишь в одно и то же время. Я не заметила, чтобы у тебя был какой-то режим
— Значит, этого не сможет и никто другой, — обронил он, и прежде чем Наоми попыталась выяснить, что он хотел сказать, вампир сменил тему:
— А теперь расскажи мне, чем ты занималась всё это время?
— Ну, если ты так хочешь знать… Я наблюдала за головастиками. Решила выяснить, как долго у них отрастают ножки. С точностью до минуты.
— Головастики? Зачем тебе это?
— У тебя есть другие предложения, Конрад? Чем ещё мне заниматься?
Вампир не знал, что ответить на это.
— Единственная газета, которую я смогла выудить с подъездной дороги, уже прочитана вдоль и поперёк. В доме нет ненасытных новобрачных, или ищущих приключений подростков, вооружённых баллончиками с краской, так что мне не за кем подглядывать и некого пугать. Однако теперь я здесь, так чего ты хотел?
Конрад дважды открыл и закрыл рот, как будто не знал, с чего начать, но так и не произнёс ни слова
— Ничего? — беззаботно поинтересовалась девушка и помахала рукой. — Ну ладно, всего хорошего…
— Останься! — воскликнул вампир. — Я хочу, чтобы ты осталась.
— Почему? Находишь моё общество более интересным, чем созерцание облупившейся краски на потолке?
Конрад покачал головой.
— Я хочу с тобой поговорить.
Высоко подняв подбородок, Наоми с беспечным видом прошествовала через комнату и уселась в воздухе над кушеткой в проёме окна.
— Возможно, я останусь, если ты согласишься ответить на пару вопросов.
— Каких вопросов?
— Я случайно подслушала несколько разговоров твоих братьев, но многое, из сказанного ими, мне совершенно не понятно. Ты мог бы кое-что прояснить.
Он как-то устало, коротко кивнул, соглашаясь.
— Что они имеют в виду, говоря о твоих воспоминаниях?
— Если вампир пьёт прямо из вены, он пьёт живую кровь. Живая кровь несёт в себе воспоминания человека о всей его жизни. Таких воспоминаний со временем становится всё больше и больше, пока ты не теряешь над ними контроль. Я уже не могу отличать чужие воспоминания от своих собственных.
— Мёрдок каждую ночь возвращается откуда-то с новой информацией о тебе. Он говорит, что чуть ли не все на свете хотят видеть тебя мёртвым, — продолжила девушка.
— Это правда.
— Он также сказал, что ты, возможно, играл со своими жертвами, прежде чем убить их.
— Я делал только то, за что мне платили.
— Тебе платили за то, чтобы ты разрывал им глотки так, что жертва лишалась головы?
Конрад прищурил глаза.
— Когда пьёшь из источника, помимо воспоминаний жертвы ты получаешь и бульшую часть силы того, кого убиваешь, и даже его магические способности. А гарантированно убить бессмертного можно лишь обезглавив его.
— А женщин и детей ты тоже убивал? И людей?
— Зачем мне это? — недоумение Конрада казалось искренним.
Немного успокоенная его ответом, Наоми продолжила:
— Как ты стал вампиром?
Гнев исказил лицо мужчины.
— Николай решил влить мне в глотку своей заражённой крови, когда я был при смерти.
— Ему не надо было тебя кусать?
— Так бывает только в фильмах, — пояснил Конрад. — На самом деле лишь кровь запускает механизм трансформации, а смерть выступает катализатором этого процесса. Обратиться в существо Ллора можно только так.
— Значит, стать вампиром так легко?
— Легко? Не знаю. Это не всегда работает. И когда не срабатывает, ты просто умираешь.
— Кто обратил твоих братьев?
Кристоф, рождённый вампир, а не обращённый — и о нём я говорить не хочу. Спроси что-то другое.
— Хорошо. А ты всё ещё можешь есть обычную пищу?
— Могу, но для меня это то же самое, как для тебя пить кровь, — лицо Наоми исказилось от отвращения. — Вот именно. Впрочем, я люблю хороший виски.
Наоми тоже когда-то любила виски. В студии у девушки до сих пор был припрятан небольшой его запас.
— А эта ваша телепортация, или перемещение? Как далеко ты можешь переместиться?
— Мы можем пересечь весь мир — не только гостиную дома, населённого привидениями, — ответил вампир, и Наоми поджала губки, состроив ему гримасу. — Но мы можем отправиться только к тем местам, где уже побывали, или если пункт назначения находится в пределах нашей видимости.
— А что такое Воцарение?
— Это феномен в мире Ллора, который происходит каждые пятьсот или около того лет. Зарождаются новые семьи и союзы, и число бессмертных резко возрастает. Между различными фракциями разгораются конфликты, и вспыхивают клановые войны. Многим из бессмертных суждено погибнуть в них.
Эти таинственные мужчины не раз в присутствии Наоми говорили о мире Ллора как об отдельной реальности, в которой существуют различные расы существ, непохожих на людей. Братья упоминали валькирий, ведьм и упырей, а также «благородных эльфов». Наоми слышала про оборотней и духов — и, очевидно, все эти существа жили бок о бок друг с другом.
— А русалки существуют на самом деле? — спросила Наоми.
— Да.
Девушка невольно ахнула, широко распахнув глаза и не в силах скрыть своего волнения.
— А ты видел хоть одну? У них длинные рыбьи хвосты? Покрытые чешуёй? А Несси[34]? Она существует? Она кусается, и вообще, она девочка, или?…
— Сколько тебе было лет, когда ты умерла, призрак? — прервал её Конрад со снисходительным выражением на лице. — Ты так и не успела повзрослеть?
Наоми расправила плечи и выпрямилась.
— Мне было двадцать шесть.
— Как вышло, что ты умерла так рано? — пробормотал вампир, нахмурив брови.
Что ей было на это ответить? Она не смогла бы просто заметить, что была убита, и при этом не вдаваться в детали. Вот только обнажив эти самые детали, она созналась бы в собственном бессилии. Впрочем, то, что Наоми позволила убить себя, и так говорило само за себя. Разве это не было наивысшим проявлением слабости? Лишь тот, кто также стал жертвой чужой злой воли, был способен это понять.
«Этот мужчина поймёт», — прошелестело в мыслях девушки. Он, как никто другой, поймёт боль, которую она испытала.
— Меня убили, — вымолвила Наоми, в конце концов.
— Как?
— У тебя есть какие-то мысли на этот счёт?
— Ревнивая женушка застрелила прелестную любовницу своего неверного муженька?
— Ты считаешь меня прелестной? — Наоми окатило жаром, когда он бросил на неё раздраженный взгляд, говоривший: «Сколько можно повторять одно и то же». — Я бы никогда не увлеклась женатым мужчиной.
