– И чем же это я хуже Шилова? – набычился Байдуков.
Ему было неприятно, ведь Вика Малаева сидела здесь и слушала их пикировку.
– А известное дело, как ты женам вице-мэров да депутатов на портретах по десять лет возраста убавляешь и по два размера бюста прибавляешь, – хмыкнул Женя. – Даже "Playboy" так своих девиц не фотожопит.
– Это художественное видение прекрасного, что ты в этом понимаешь! – натужно улыбнулся Байдуков. – Это художественное видение, это метафоричность…
– Пририсовать плоскогрудой жене вице-мэра бюст Мерилин Монро? Это твое художественное видение? – хохотнул Женя.
– Идиот, – покачав головой, сказал Байдуков, – и как такого идиота еще печатают?
– За идиота получишь! – вспыхнул Женя. – А насчет метафоричности, ты, осёл с красками! Ты бы лучше терминов этих не касался! Это не для ослов с мольбертами!
Метафора – это…
– Знаю, знаю, – со смехом перебил его Байдуков. – Метафора – это в стишках, это я знаю, и еще знаю, что по стишкам ты у нас спец! Ты у нас девушкам стишки пишешь и записочки в спальню подбрасываешь! Только вот целоваться на пляж девушки не с тобой ходят, поэтик…
И тут Женя вскочил и набросился на Байдукова.
Повалил на землю, нанеся ему пару впечатляющих хлестких ударов по лицу. И слева и справа.
Байдуков, не ожидая такого оборота, сперва растерялся, но быстро поднялся и принял боксерскую стойку.
Вообще, Байдуков был явно сильнее.
Мускулистый, атлетически сложенный, тренированный, он явно имел навыки бойца.
А вот у писателя Жени, кроме решительности и безрассудной прыти, иных преимуществ не было.
– Да разнимите их! – крикнула Лана. – Чего вы стоите смотрите?
Но Бальзамов и подоспевший к нему на выручку Коля Сигал остановили ринувшихся было разнимать.
– Не надо, пусть разбираются сами, – крикнул Бальзамов Игорю Марголину и Васе Дементьеву, изъявившим готовность растащить дерущихся.
Сигал с камерой на плече принялся снимать драку, и Бальзамов тоже ринулся за вторым "бетакамом".
– Вот это по-нашему, вот это по-бразильски, – приговаривал Бальзамов, притащив камеру, приладив ее на плече и принявшись снимать крупные планы.
Жене тем временем удалось нанести Байдукову еще несколько ударов и разбить ему нос. Художник же, придя в себя после первых пропущенных им ударов, теперь брал инициативу в свои руки. Байдуков дважды заученно, как в зале, подсекал Женю под выставленную ногу, одновременно хватая противника за кисть руки и толкая его локтем так, что тот, теряя равновесие, шлепался на землю. От града байдуковских ударов Женю пока спасала только невероятная юркость и проворство. Каждый раз после падения ему удавалось так быстро отползти и вскочить на ноги, что неповоротливый Байдуков опаздывал, и его удары не попадали в цель.
Но все понимали, что так продолжаться долго не может, и что рано или поздно Байдуков угодит-таки кулаком или ногой Жене в голову, и дело закончится победой кисти над пером.
– Прекратите это! – не выдержада Ланочка и бросилась к дерущимся, толкая Байдукова в могучую грудь.
– Куда ты, дура! – крикнула Вика, хватая Лану за шорты и футболку.
С треском разорвалась футболка.
Лана с Викой покатились по земле.
– Коля, ты мужиков, мужиков снимай! – крикнул Бальзамов, наводя объектив "бетакама" на валявшихся в пыли Вику с Ланой. – А я буду девок!
– И-и-и-йэх! – послышался страстно-натуральный выдох, сопровождавший победный удар.
– И-и-и-йэх! – послышался второй.
– Ногами не надо, ногами не бить! Вот теперь их разнимайте, чего стоите, разнимайте!
Бальзамов командовал.
Командовал, но снимать не прекращал.
Вот оно настоящее реалити-шоу, тут никаких сценариев не надо!
Снять бы еще несколько подобных сцен в антураже кубинской природы – и можно смело возвращаться в Москву в Останкино, а там в монтажке нарезать из этого десяток веселых серий…
Дементьев с Марголиным оттащили тяжело дышавшего Байдукова от скорчившегося на песке Жени.
– Ты еще у меня получишь! – все еще в запале драки выкрикнул Байдуков.
– Всё, всё! Брэк, ребята! – командовал Бальзамов. – Отведите Гену умыться и помогите Женьке, пускай тоже пойдет рожу умоет. Потом соберемся подискутируем…
Лане тоже не мешало бы пойти умыться и переодеться.
***
3.
Элла Семеновна была женщиной строгих убеждений.
Именно эти строгие убеждения, образующие единую парадигму ее мировоззрения, и помогали Элле Семеновне в трудные минуты. А трудных минут было ой как много! Это ведь только со стороны всем кажется, что жизнь небожительницы из Останкино – это сплошной сахар. А на самом то деле… Ведь в этом мире, где все усиленно толкаются локтями за место у кормушки, все идет в ход – и зубы, и кулаки, и элементарная подлость, и тонкие интриги…
Элла Семеновна сама была мастерицей тонких интриг. И скольких выскочек она сама на своем пути подсидела!
Однако всегда успокаивала себя тем, что на откровенные подлости и на гадости вроде откровенной клеветы или, упаси Господи – найма киллеров, как это тоже случалось в их среде, она никогда не опускалась.
Была она мстительной или злопамятной?
Пожалуй, нет.
Могла и простить, могла и помиловать.
Одного не позволяла ее строгая организованность, благодаря которой Элла Семеновна и сделала свою карьеру – сама, без высокопоставленного мужа и без высокопоставленных родителей… Сделала свою карьеру именно благодаря строгим убеждениям, что во всем нужен порядок, особенно в собственной голове… Итак…
Итак, могла и простить, могла и помиловать, но никогда… Никогда не могла ничего и никому забыть. Потому что в голове Эллы Семеновны был идеальный порядок.
А отсюда порядок был и в делах, и в личной жизни.
Поэтому Элла Семеновна ничего Бальзамову и не забыла.
***
Тяжел, труден и горек путь падения.
Но тому, кто не испытал этого, трудно понять, как сладок путь возвращения в блистательный мир.
После того как Эллу Семеновну уволили из "Интер-Медиа", у нее на нервной почве открылась язва желудка и ей пришлось ехать в Карловы Вары. Пить водичку, принимать грязевые ванны, лежать в кислородной барокамере…
Подлечилась, вернулась на Москву, стала работать в фирмочке – не престижной и не денежной, но работа есть работа. Надо жить, надо зарабатывать. Мужа и богатых родственников у Эллы Семеновны не было. Была только хорошая организованность в голове и воля к жизни.
И еще у Эллы Семеновны было сильнейшее убеждение в том, что никакие достоинства не остаются незамеченными, и что рано или поздно снова придет ее черед.
И действительно, ее время пришло.
Он пришел в лице Володи Миллер-Добрянского – нового генерального директора восточного отделения "Вис-Кола-Брайт".
– Элка, ты чего там киснешь в какой-то дыре?
Звонок Володи, с которым Элла Семеновна не виделась со времен своего ухода из "Интер-медиа" был неожиданностью.
– Я не в дыре, я на даче у подруги, – ответила Элла Семеновна.
Сердце ее забилось, чувствуя пермены. Недаром ей позавчера в ночь с четверга на пятницу снилось, что она лезет наверх на крышу по пожарной лестнице! Именно наверх… А это к неожиданному взлету в карьере, она про это даже специально в соннике Миллера поглядела.
Володя не из тех, кто звонит просто так – поболтать со старой подругой. У Миллер-Добрянского каждая минута расписана.
– Слушай, Элка, у меня для тебя срочный разговор есть. Можешь приехать сейчас ко мне в Жуковку? – спросил Володя.
– Сейчас? – переспросила Элла Семеновна, прикидывая в уме, сколько часов потребуется ей для того, чтобы выехать на ее скромном "ниссане" сперва с Ленинградки на МКАД, потом по МКАДу до Минского или до Рублево-Успенки… Часа три… – Сейчас я никак не успею, я под Клином на даче…
– Ладно, я за тобой вертолет пошлю, – секунду подумав, сказал Володя. – Ты уж сама только доберись до Ленинградки, где выезд из Клина. Там через пол-часа тебя будет ждать вертолет, пилот с тобой по мобильному свяжется, лады?
Вертолет?
Такая спешка… Да еще и с субботу…
Элла Семеновна теперь абсолютно не сомневалась в том, что разговор с Володей Миллер-Добрянским окажется для нее самым что ни на есть благоприятным.
И не ошиблась.
Свою машинку "ниссан-примера" Элла Семеновна оставила возле поста ГАИ. На дежурившего там майора огромное впечатление произвели и севший неподалеку вертолет с надписью "Россия" на борту, и красивое удостоверение, что показал ему подошедший к посту ГАИ штурман вертолета.
Машину Эллы Семеновны даже любезно пообещали пригнать в Москву и доставить по нужному адресу.
Вертолетом в Жуковку Элла Семеновна до этого не летала.
С высоты вторая и настоящая столица нашей Родины выглядела, как пригороды какой-нибудь европейской столицы вроде Парижа или Брюсселя. Двух- трехэтажные дома под аккуратной зеленой или красной черепицей, сады, в каждом саду бассейны, дорожки из желтого кирпича, зеленые газоны и снова бассейны и дома, дома, дома…
