утро, Артур, — не поворачивая головы, отозвалась я.
— Спасибо тебе.
— За что? — несколько удивилась я.
— За ласку, заботу и … терпение.
Я не совсем поняла ту интонацию, с которой он все это произнес и оглянулась на него. Он смотрел на меня внимательно и задумчиво, в глазах не прыгали веселые чертики.
— Кофе будешь? Или лучше чай?
— Спасибо, лучше кофе. Сделаю сам, сиди. И … извини меня. Я был не прав.
Я обняла его и притянула к себе, подставляя губки для утреннего поцелуя. Я люблю его!!! Люблю таким, каков он есть!!! Со всеми его достоинствами и недостатками!..
Он поцеловал меня, но поцелуй был осторожным. Мне хотелось другого. Что произошло? Обида? Разочарование? Что?..
— Что-то произошло пока я спала?
— А ты умеешь быть…, — он замолчал, стараясь подобрать слово.
— Какой?
— Какой? Убедительной. Не ожидал. Надеялся, что уступишь. Надежда не оправдалась.
— Извини, если не оправдала твои надежды, — я попыталась в эти слова вложить всю свою любовь и нежность.
— Но я же люблю тебя!!!
— Артур, я тоже люблю тебя. Но тебе не кажется, что любовь и …, — я запнулась, поняла, что не смогу назвать вещи своими именами, покраснела, и продолжила, — немного разные вещи. Или я что-то не понимаю в этом?
Артур заметил мое смущение, улыбнулся.
— Все ты понимаешь, Машуня. И откуда в тебе столько мудрости, юная леди?
— Боюсь, общение с тобой, делает меня мудрой быстрее, чем я бы этого хотела. А где Шуша?
— Наверное, ушла за свежей булкой.
Теперь он поцеловал меня так, как целовал всегда, нежно и страстно, как бы ставя точку. Это было подтверждением того, что вчера я все сделала правильно. Хотя что-то изменилось в его прикосновениях. Но, что? Этого я еще не поняла.
Выпив кофе, мы, в ожидании Шуши, перебрались в гостиную (вернее меня туда отнесли). В его объятиях было уютно, хотелось крикнуть: «Остановись мгновение, ты прекрасно!».
Дача
По дороге на дачу мы молчали, хотя утром помирились, но осталось какое-то невидимое напряжение, осталось что-то еще невыясненное и недоговоренное. Каждый переживал и думал о своем. Разговаривала только Шуша. Артур ей односложно отвечал.
Мы съехали на проселочную дорогу и заехали на территорию дачного поселка. Дома стояли в основном двухэтажные. Это были дачи светил науки и известных в Питере людей. Жили они своим обособленным мирком. Машина остановилась у ворот.
— Приехали, милые дамы.
— Спасибо, Артурчик. Разгружай все на террасу. Потом разберем, — скомандовала Шуша и, обратившись ко мне, добавила, — пойдем, милая, покажу наши владения.
Я сама вышла из машины. Артур не успел открыть мне дверь. Или не захотел успеть?
— Пойдем, Машенька, в дом. Пусть мужчина сам справляется с воротами, машиной и коробками.
Я шла следом за бабушкой к дому по садовой дорожке, вымощенной шлифованным камнем.
— Маша, у вас все в порядке? Вы помирились?
— Да, бабушка. А почему Вы спросили?
— Молчали всю дорогу. Притом на пару. Обычно воркуете. Артур извинился?
— Да, извинился. Но внутри у меня что-то не так, бабушка. Может подсознательно ищу ошибку в себе и не нахожу? Может в нем что-то заметила и еще не поняла, что именно. Есть внутренний дискомфорт. Нужно, наверное, время, чтобы во всем разобраться. Сейчас в работу окунусь, обычно помогает, все встает на свои места…
— Хорошо, Машенька. Тогда ты, милая, займешься уборкой дома. Здесь чисто, просто нужно смахнуть зимнюю пыль, снять чехлы с мебели, намыть окна. До обеда нужно убрать кухню. Обед я приготовила дома и привезла уже все готовое, нужно будет только разогреть. А ужин приготовим вместе.
Она открыла дверь в дом. И мы попали в просторную гостиную.
— Вот и наш домик. Сейчас, Машенька, я тебе его покажу.
Бабушка показывала мне комнаты, одномоментно распахивая окна и двери, впуская в дом майский ветерок и лучики весеннего солнца. Шуша рассказывала про дедушку и бабушку Артура, про их дочь Наталью, про то, как она вышла замуж против воли родителей и уехала с мужем в Армению, про то как она была счастлива с мужем, но ни словом не обмолвилась об их разрыве, про Артура.
А я слушала и не слышала. В моей голове жил только Артур. Я не должна его потерять! Я хочу быть с ним. Но, утром, целуясь и обнимаясь с Артуром, я заметила перемену в нем… Я не поняла, что изменилось, но что-то изменилось… Что произошло? Осознание? Чего? Отдаление? Боже, дай мне силы понять его, прошу тебя!..
Шуша показала мне второй этаж. Здесь было четыре спальни, две достаточно большие, две поменьше, и большой лестничный холл.
— Машенька, спальня на первом этаже, хозяйская, пусть она будет ваша. А я перееду на второй этаж.
— Нет, что Вы, — возмутилась я. — Мы молодые и бегать по лестницам для нас дело привычное, да и спальни нам нужно две. К тому же, Вы собираетесь здесь жить все лето, а мы только набегами, в свободное от работы время. Пусть спальня на первом этаже будет Вашей, как это было раньше. Не нужно ничего менять.
Мы спускались по лестнице. Артур стоял на террасе, опираясь о перила, курил, терпеливо ждал, когда мы закончим обход владений.
— Сад покажу после обеда, или Артур покажет. А сейчас за дело.
Шуша выдала мне инвентарь и увела Артура с собой. Ему сегодня предстояла не только трудотерапия, но и воспитательно-назидательное нравоучение Шуши. Бабушку очень обеспокоили наши отношения, и она явно не хотела, чтобы они закончились.
Я принялась за уборку. Что-что, а убирать меня моя бабушка учила с детства. Мне, глупенькой, казалось, что готовит меня бабушка в домработницы. С возрастом поняла — в хозяйки. Бабуля, всегда приговаривала «женщина должна уметь все и убрать, и приготовить, и починить, и новой сшить-связать, в жизни все может пригодиться; мы не знаем, что будет нужнее — голова или руки».
Протерла потолок, стены, вымыла окна и перешла к полу. На террасе раздались шаги.
— Александрина, — послышался мужской голос.
Я вышла узнать кто и кого ищет. На пороге стоял пожилой мужчина лет семидесяти (наверное, это и есть Афанасий Григорьевич, наш садовник и по совместительству, как говорил Артур, кавалер Шуши, полковник в отставке), статный такой, подтянутый.
— Здравствуйте, — поздоровалась я, — Вы Шушу ищите? — он утвердительно кивнул. — Они с Артуром в саду.
— Здравствуй, дочка, — он с интересом рассматривал меня. — А ты та самая Машенька?
— Да, Маша. А какая «та самая»? — поинтересовалась я.
— Которая свела с ума Артура. Шуша очень переживает за внука. Он у нее единственное, что держит ее на этой земле. Пойду
