Она думала так и в то же время знала, что никогда не оскорбит дочь таким разговором. Да и Петька ее там. И мальчишка этот, видимо, не так уж прост, раз в такие годы уже подполковник. Но ведь совсем юнец! Вон стесняется как! Грудь обожгло яростью и болью, им бы гулять, любить, учиться, работать, жить, а они воюют. Что он видел-то, этот Саша в своей жизни?! И не целовался ни разу, наверное! А взгляд уже как у мужика, уверенный, холодный, колючий. И у Пети Никифорова такой же. И у дочери тоже… А вот стесняться еще не разучился, вон как мнется стоит. Потянуло горелым.
— Ой, сгорело все! — резко развернувшись, Валентина Михайловна бросилась на кухню.
Обед получился по-семейному теплым и вкусным, не смотря на легкий привкус пригорелой каши. Мама с дочерью весело перешучивались, незаметно втянув в свои пикировки Сашку. Лишь один раз над столом повисла тяжелая тишина, когда Валентина Михайловна спросила его о родителях. Но заметив, как потемнело лицо парня, тут же извинилась и переключилась на Лиду. А потом они втроем, под забавные комментарии и подтрунивания над дочерью тети Вали, как она попросила себя называть, смотрели семейный фотоальбом. Какие же они замечательные, и Лида, и ее мама! И почему он решил поначалу, что тетя Валя ему не рада? И как же хорошо, когда есть семья! Когда можно вот так сидеть рядом друг с другом и смотреть старые фотографии, делясь общими воспоминаниями и былыми радостями. А самое главное, когда есть куда возвращаться! Где любят и ждут! И как же хочется, чтобы все вернулись! Чтобы никто не погиб, не покалечился! Как это сделать?! Как?!
Улучив момент, Сашка показал Лиде глазами на часы. Ему было безумно стыдно уводить у матери дочь, даже на эти несколько часов. Но тетя Валя развеяла все его сомнения:
— Идите. День-то какой сегодня хороший, теплый, весенний. Что вам молодым дома со мной сидеть?
Они вышли во двор. Обернувшись, Лидочка с улыбкой помахала маме рукой. А женщина еще долго смотрела им вслед из кухонного окна, кусая губы и вытирая мокрые от слез глаза. Как же тяжело улыбаться и шутить, когда сердце болит и разрывается от ожидания близкого расставания.
Утром в восемь, как и договорились с Лидой, встретились в Управлении на Энгельса. Машину брать не стали. Решили пройтись пешком. Общественного транспорта в городе не было. Сначала по заводам, а потом уже к Никифоровым, пусть Дарья Ильинична отоспится после смены, да и Верка из школы как раз вернется. Завод «Комсомолец» оказался всего в двух кварталах. Именно здесь, в сборочном цехе работала Петькина мама. Но сейчас они пришли сюда совсем по другому вопросу. На «Комсомольце» делали авиационные стартеры на базе полуторок. Директор завода, энергичный высокий мужчина лет сорока, с осунувшимся землистым лицом, посмотрев на заявку-требование подписанную Берией, лишь кивнул головой:
— Сделаем. Только на счет очередности с представителем НКО сами разбирайтесь, он мне не подчиняется.
Сашка с Лидой обрадованно рванули в указанный кабинет. Постучавшись, и услышав разрешающий возглас, Стаин вошел в маленький кабинетик. Стол, два стула для посетителей, сейф, шкаф для папок вот и вся обстановка. За спиной послышалось тихое Лидочкино «ой», а на Сашку, дергая щекой, смотрел бледный с красными пятнами на лице майор, тщетно, из-за тесноты, пытающийся подняться из-за стола, заваленного бумагами. Стаин удивленно посмотрел на майора потом на такую же бледную Лиду и проятнул:
— Таак. Сидите, товарищ майор, — Сашка разрешающе махнул рукой и спросил у тяжело плюхнувшегося на стул майора, — Я так понимаю, с моей подчиненной Вы знакомы? — на что тот кивнул, поджав губы:
— Знакомы. Нажаловалась? Так я прав был! — нервно дернул головой майор.
— Доложила. За что получила и еще получит по возвращение в часть. Приношу извинение за недостойное поведение своей подчиненной, — Сашка недобро посмотрел на Лидочку. Ну а что еще остается делать? Даже если б от майора ничего не зависело, Лида была полностью неправа. А тут еще и для дела может выйти затык, если этот майор упрется. И формально будет в своем праве. А лицо у майора и правда, неприятное, лоснящееся, слащавое какое-то. — Подполковник Стаин Александр Петрович, командир авиакорпуса особого назначения НКВД — представился Сашка, протягивая майору руку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Майор Перелыгин. Евгений Анатольевич, — ответил на рукопожатие майор, бледность у него с лица сошла, да и вести он себя стал посвободней. — Извинения принимаются, — он криво улыбнулся, — я понимаю, почему Ваша подчиненная так себя повела, с Зинаидой я тоже поговорил. Но со старшими по званию так себя вести нельзя, — Перелыгин осуждающе посмотрел на красную от стыда Лиду. — Вы ведь не для извинений пришли?
— Нет, не для извинений, но раз уж мы встретились, — Сашка развел руками.
— Ясно, — майор хмуро посмотрел на Стаина, — Что у вас там?
Перелыгин оказался нормальным мужиком, с понятием. А может быть решил просто не связываться с этими непонятными нквдшниками с летными эмблемами. Это не значит, что он тут же подписал требование и побежал давать распоряжение на отгрузку. Но в положение вошел, хотя и чувствовалось, что обида в нем еще играет. В общем, будут у корпуса автостартеры до мая. Целых семь единиц. Меньше чем было надо, но больше, чем рассчитывал получить Стаин. Все-таки заявка шла вне плана. Ничего, недостающие можно уже получить в общем порядке, главное на первое время потребности по минимуму перекрыты.
Дальше предстояло побывать на «Ревтруде», где работали Лидины родители. Правда, сначала вернулись в Управление, пообедали в столовой. А вот на «Ревтруде» директор Тимохин Николай Иванович уперся:
— Не могу, товарищ подполковник! Поймите меня, не могу! Рад бы, но у меня спецзаказ от Ставки! Рук не хватает, вот так! — Николай Иванович в сердцах резко провел ладонью по горлу. Сашка закусил губу. Что же делать? ПАРМы были нужны как воздух. Сейчас в корпусе всего две передвижки. Одна новая, как раз с «Ревтруда», а вторая уже повидавшая виды, переданная им 16-м ИАП, дислоцирующимся по соседству. И-то не корпусу, а конкретно девичьему истребительному полку, вот уж точно за красивые глаза. Тут в кабинет директора заглянул седой сухопарый мужчина в чистой, ладно, как военная форма сидящей на нем, рабочей спецовке:
— Иваныч, можно? — прогудел он густым басом, а потом, всмотревшись в Лиду неуверенно спросил: — Шадрина? Михал Иваныча дочь?
Лида кивнула:
— Я, Павел Артемович.
— На ловца и зверь бежит! — радостно воскликнул Павел Артемович. — Я как раз по этому поводу к тебе, Иваныч, — он не дожидаясь разрешения, зашел в кабинет, буквально заполнив собой все помещение, и плюхнулся на стул напротив директора, недоуменно поглядывающего то на Лиду, то на вошедшего. — Митинг нужен, Иваныч! — рубанул дядька. — И чтоб она выступила, — он ткнул корявым заскорузлым от мазута пальцем в Лидочку. — Это Шадриных дочь. С фронта только вернулась. Вот я и пришел с тобой согласовать. А тут и Лида как раз. А это я так понимаю твой командир? — спросил он у Шадриной. Лидочка только ошарашенно кивнула. — Очень приятно! Очень! — он встал и протянул Сашке огромную, как лопата, — Клязьмин Павел Артемович, парторг завода. Вот узнал, что к Шадринм дочь на побывку приехала. А у нас традиция, знаете ли, заводские фронтовики должны перед рабочими выступить. Вы же не против, товарищ командир? — Клязьмин подавлял своей напористостью. Правда, Сашку, после общения с Мехлисом таким было не прошибить.
— Подполковник госбезопасности Стаин Александр Петрович, — представился Сашка и категорично возразил, с прищуром посмотрев на Клязьмина. — И я против!
Такого ответа парторг точно не ожидал:
— Не понял, — нахмурился он, — почему? Не по-большевистски это, товарищи!
— А по-большевистски отказывать в просьбе своим заводским фронтовикам? — вернул ему подачу Сашка.
— Не понял, — Клязьмин посмотрел на Сашку, потом на директора и провел рукой по шевелюре, задержав ладонь на затылке.
— За ПРАМами они приехали, — буркнул директор. — А ты же знаешь как у нас сейчас аврал. Готовые мы уже отправили, а новые просто некому делать всех на распоряжение Ставки перекинули. Люди сутками с завода не уходят.
