Ошалелый взгляд женщины не сулил ничего хорошего, но надо отдать ей должное, она отлепилась от стены и подошла ближе.
— Буду благодарна за помощь, — добавила максимально спокойно и доброжелательно, хотя ощущения действительно были не из приятных.
Женщина все еще тряслась, но смогла взять себя в руки и приступила к прямым обязанностям. Но смотрела при этом с опаской, наверное, ожидала от меня какого-нибудь финта вроде выросших клыков в десять сантиметров или чего-то подобного.
Тем не менее, кость с хрустом вернулась на место, и спустя несколько минут я почувствовала себя намного лучше и даже улыбнулась.
— Спасибо, — от души поблагодарила храбрую докторицу, теперь нужно заставить ее развязать меня. — А теперь, пожалуйста, снимите веревки, мне не следует находиться тут слишком долго.
— А?
— Веревки, — указала я на стягивающие запястья жгуты.
— Но…
— Очень вас прошу!
Психолог из меня никакой, судя по всему. Издав непонятный звук, женщина отшатнулась и вылетела из палаты, так и не выполнив мою просьбу.
И что теперь делать?
Подождав еще четверть часа и решив, что кость срослась достаточно, я резко дернула, потом еще раз, и разорвала путы. Вероятно, сотвори такое при ней, довела бы тетку до нервного срыва.
Надо найти Арсена, забрать его и выдвигаться…куда он сказал? К стене? Не туда ли, где мы прятались сразу после побега из квартиры Марата?
Усевшись на кушетку, я, как могла, стерла кровь с руки и шеи, оглянулась в поисках халата или чего-то наподобие, так будет проще уходить, но внутрь вошли сразу двое: та же врач и мужчина в форме. Полиция?! Черт!
— Добрый день, меня зовут Леонид Серов, я лейтенант внутренней службы… — начал он, но осекся. — Вы же говорили, что она лежит на кушетке?
— Да… — закивала доктор.
— Хм, уверены?
— Да!
— Ладно, не стоит так кричать, разберемся.
Я же во время их короткого диалога готовилась к побегу. Это не сложно, если включить ускорение, но в соседней палате Арсен, не хочу оставлять его здесь, чтобы попал прямо в руки ублюдков «Ариадны», которые, не сомневаюсь, станут следующими нашими гостями.
— Девушка, вы можете назвать свое имя? — улыбка полицейского была вполне безобидной, даже доброй, но расслабляться рано.
— Конечно. Вероника.
— Отлично, а сколько вам лет?
— У нее не считывается чип, — свистящим шепотом пожаловалась врачиха.
Ябеда!
— Мне двадцать пять лет, я родилась в Петербурге в тысяча девятьсот…
— Что, простите? — озадачился офицер.
— Может, вызвать психиатра? — тут же предложила доктор.
Она мне нравится все меньше!
— Нет необходимости. Я менталист, — молодое симпатичное лицо мужчины неуловимо изменилось, теперь передо мной стоял суровый правоохранитель, готовый на любые действия.
— Вы предлагаете покопаться у меня в голове? — уточнила осторожно.
— Не предлагаю, — жесткая усмешка. — У вас нет выбора.
Знал бы ты, что такое, когда его действительно нет. Не мой случай. Но, разумеется, отвечать подобным образом было бы не слишком умно с моей стороны.
Он подошел ближе, чеканил шаг, как на плацу, скорее всего, доказывал мне, что настроен серьезно, и предпринимать попытки избежать это нет возможности.
— Не стоит беспокоиться, — уже более мягко сказал он, встав напротив. — Просто думайте.
— О чем?
— О чем угодно. Как вас по-настоящему зовут. Где вы живете. Почему произошла катастрофа.
— А вы что будете делать?
— Мне нужно дотронуться до вас, я положу пальцы вот сюда, — прохладное прикосновение на левом виске, — и сюда, — и правом. — Можете закрыть глаза, если вам так проще. Видите, — он повернулся к замершей у входа женщине. — Все хорошо, можете идти.
— Но…
— Пусть останется! — брякнула я, потому что показалось, что он может без свидетелей сделать со мной, что угодно.
— Зачем?
— Мне…мне так спокойнее. Пожалуйста, — я почти умоляюще посмотрела на нее, и та, к моему удивлению, кивнула.
— Хорошо. Начнем?
— Уже?
Вместо ответа он застыл, дыхание стало ровнее и глубже, а глаза будто наполнились туманом. Поволока густела, и зрачки уже не различить. Что ему показать? Мое прошлое не для слабонервных…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Внезапно я расслабилась. Не знаю, насколько безрассудно поступаю, скорее всего, достаточно. Но, с другой стороны, я же выполняю законные требования сотрудника ведомства, так ведь? Черт с тобой, смотри!
Прикрыв глаза, мысленно вернулась в детство. Любимые старинные улицы города на Неве, родители и младший брат, вечерние посиделки, встреча нового две тысячи седьмого года, разведение мостов и салют, которые папа пускал каждый праздник, а мама злилась и переживала, что залп попадет не туда.
Гибель семьи, боль, страх и непонимание. Тогда казалось, мир перестал существовать, жить незачем. Долгая депрессия, потом апатия, потом, словно по крупицам, восстановление…нет, не прежнего существования, а некой пародии.
Приличная работа, мужчина, который мог бы стать моим мужем.
Приговор усатого доктора, с сожалением взирающего на молодую пациентку, которой из-за диагноза осталось совсем немного. Его предложение вступить в медицинский проект, эксперимент…
Пробуждение в лаборатории, боль и страх, нарастающая паника, глаза врача — первое, что увидела в новой жизни.
Марат, Руслан, Игорь, Гоша, Эрик, Елена… Я словно прокрутила всю свою жизнь на ускоренной кинопленке. Не старалась особо, выходило само собой. Реальность, с которой ничего не поделаешь. Она просто есть.
Когда его пальцы оторвались от моих висков, он все еще сидел с каменным лицом, не сводя с меня прояснившихся глаз.
— Вот моя правда, — прошептала. — Что вы будете с ней делать?
Глава 24. Наша сторона
Полицейский оправился быстрее, чем могла надеяться. Выпрямился, остро глянул, будто убедившись, что я все еще перед ним, оглянулся на врачиху.
— Ее сюда доставили на скорой?
— Да.
— Кто? Какая бригада?
— Третья… А что?
— Вы не считаете меня сумасшедшей? — на всякий случай уточнила я.
— Увы, обмануть меня невозможно, даже если бы вы страдали острыми галлюцинациями.
— Простите, я не знаю, стоило ли…
— Стоило. Где тот, кто был с вами?
— Доктор сказала, что в соседней палате.
— Он такой же?
— Нет, он обычный.
— Состояние?
— Перелом обеих ног, повреждения головного мозга, многочисленные ушибы. Ему повезло меньше, — отрапортовала уже врач.
— Бедный, — пробормотала я, опять привлекая к себе внимание. — Знаете, Леонид ведь? Я могу ему помочь, только мне нужно попасть к нему и… и кое-что еще.
— О чем речь?
— Это покажется странным.
— Не думаю, что вы сможете еще больше меня удивить, — усмехнулся мужчина. — Так что там?
— Мне нужно влить ему свою кровь.
По-моему, я слышала, как челюсть женщины с глухим стуком падает на кафельный пол. Лейтенант выругался, долго и витиевато.
— Она с другой планеты, да? — не иначе, собравшись с духом, поинтересовалась врач.
— Нет, к сожалению.
— К сожалению?!
— Черт, давайте не сейчас! Вероника, верно? — кивнула. — Я сто процентов пожалею об этом, но я помогу вам. И она, — жест в сторону врачихи, — тоже. Раз уж оказалась здесь.
— Почему? — спросила я, действительно не понимая, откуда столько благородства.
— Вам необходимо объяснять?
Пожала плечами.
— Если честно, нет.
— Вот и славно.
Он помог мне подняться, хотя это было лишнее, накинул сверху халат и вывел в коридор. Медик, все еще ничего не понимающая, все-таки шла за нами. Возможно, ей движет не столько страх перед стражем порядка, сколько элементарное женское любопытство.
Соседняя палата, как и моя, была одноместной. В середине — кровать и множество приборов, которые моргают, пищат и шипят. Арсен выглядел паршиво. Бледный, сливающийся с больничным постельным бельем, он чем-то напоминал Марата. Сердце билось с перебоями. Казалось, еще немного и спасти его не удастся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
