курортах.
Небрежным жестом он трогает грудь, что-то стряхивает, или ему кожу стянуло от этой грязной воды.
А я представляю, что он только из душа вышел, и на кухню зашел, где я готовила ему завтрак.
- А если ты сам не понимаешь, Марк, - мама забирает со стойки коктейль, - раздевать мою дочь на глазах у всего пляжа...
- Да ладно, - он бросает взгляд на меня. Быстро обизывает губу. - На пляже все полуголые. А мы были в воде.
- Эти полуголые, милый мой, - она поправляет лямку синего купальника, - не устраивают эротическое шоу, люди отдыхать пришли, загорать, купаться, а не смотреть на ваш слюнообмен. Постыдились бы!
- Никто на нас не смотрел, Лиза.
- Ты вместе того, чтобы спорить - голову включай, - губами она ловит трубочку. - И не позорьте меня, я...
- Я не собираюсь перед тобой оправдываться, - обрывает Марк. - К чему сейчас твоя мораль? Сама знаешь. За нравственностью прячется злоба. Ты злишься, Лиза, и решила почему-то сорваться на мне.
- Марк, попридержи язык, - ледяным тоном советует мама.
- Это я уж сам как-нибудь решу, - он забирает у бармена высркий стакан с апельсиновым соком. - Идешь? - говорит мне.
Сползаю с табурета.
- Сиди, Аня, - мамина рука властно опускается на мое плечо. - Марку надо остыть и подумать, во всем ли он прав.
- Ты не включай только училку опять, - он морщится.
- Я заслуженный педагог, Марк, - ее голос еще на несколько тонов скатывается в абсолютный минус. - Я тебе образование дала. Благодаря мне тебя в Германию пригласили. Ты моими связями пользуешься, - перечисляет она и сжимает мое плечо так, словно это я ей надерзила, свое тихое бешенство срывает на мне. - Иди, остудись. Сок свой пей.
Он что-то невнятно ей отвечает и разворачивается, выходит на песок.
Молча смотрю ему в спину.
Хочется за ним пойти, но есть чувство, что он сейчас не за нас заступался, а просто они с мамой друг другу доказывали, кто из них умнее.
Он ведь за всю перепалку всего раз на меня посмотрел, мельком. И это после того, что было в озере, после тех поцелув и объятий.
- Когда я тебе говорила, что Марк хороший вариант, - поворачивается ко мне мама и раздувает ноздри. - Я имела ввиду, что тебе пора кольцо на палец просить. А не обжиматься с ним у всех на виду. Скажи мне, в кого ты такая глупая? - она со вздохом прикладывается к трубочке.
- А ты умная - верчу перстень. - Рассчитывать, в каком году выйти замуж, в каком родить первого ребенка, успеть защитить диссертацию до рождения второго, отправить дочь в казарму, чтобы увеличить шансы на повторное замужество, все это классно, Лиза.
Она выпускает трубочку изо рта, смотрит на меня и недоверчиво хлопает ресницами, словно не верит, что я такое сказала.
Но я тоже, устала делать вид, о том, что она не женщина, а робот вечно твердит папа, а про пансион - моя личная обида, глубокая и непреходящая.
- Нда, - она отставляет коктейль на стойку. Небрежным жестом взбивает волосы. - Не думала, что дочь меня начнет попрекать образованием в лучшем учебном заведении страны. - Хорошо, Аня, живи сама, раз больше меня знаешь. Сама покупай себе еду и одежду, сними квартиру, оплачивай институт, Сколько денег в месяц уходит на бензин, чтобы ты на машине ездила, знаешь? - и не дожидаясь ответа она разворачивается, выходит из кафе.
Пальцем вожу по стойке, размазываю капли ее коктейля.
Она еще добавить забыла, что вон Антон только школу закончил, а уже работает, а мне двадцать, и я все еще сижу на их с папой шее.
Но ведь они сами.
Никуда не пускают.
А потом упрекают в несамостоятельности.
Трогаю полотенце, обмотанное вокруг груди.
Каких-то полчаса назад мне казалось, что жизнь прекрасна, и что Марк...
Оглядываюсь на пляж, щурюсь и выискиваю его фигуру. Он просто психанул и ушел, и забыл про меня.
Зато теперь я кое-что вспомнила.
Этой ночью в лесу. Виконт целовался совсем по-другому. С тем же жаром, но требовательнее, так, словно я давно ему принадлежу, целиком в его власти, в его руках нахожусь. И либо это влияние момента.
Либо это не Марк.
мм
С расстеленного на песке полотенца подхватываю рюкзак, достаю телефон и включаю его.
Оглядываюсь по сторонам, на выпускников, тайком переливающих шампанское в пустые коробки из-под сока, на брата и Влада - они стоят в сторонке, в этой детской забаве участия не принимают, оба нахмуренные, разговаривают.
Вижу маму на лежаке, она с ожесточением мажет руки маслом против загара и что-то предъявляет стоящему рядом Кириллу.
Марка нигде нет.
И меня все они бесят.
Он просто взял и ушел с пляжа, психанул.
А мне что делать?
Выжидающе смотрю на экран телефона. Открываю переписку с Виконтом. И, закусив губу, сама печатаю сообщение:
"Если со мной будешь - все отдам тебе".
Я ведь запомнила, так он сказал мне в лесу, Я просила, чтобы он поклялся, и он это сделал, и вот его нет, уже двенадцать часов прошло, а я не могу его увидеть, но он же где-то совсем рядом, на базе находится, черт его возьми.
Эти мысли вихрем закручивают разум, смотрю на экран, ответа жду и, не выдержав, печатаю ему инструкции:
"Зайди сейчас в озеро. Отплыви к красной горке. И оттуда крикни мне. Чтобы все слышали".
Отправляю и решаю, что если сейчас он не ответит, откажется - значит, это точно все, хватит, мне его игры надоели, если он не может ко мне подойти - значит, просто не хочет.
Стою на солнцепеке, макушка нагрелась, как уголь раскаленный, на меня косятся одноклассницы Антона и шушукаются, даже не скрываются.
Наверняка видели нас с Марком в озере, как мы целовались, и недоумевают, что он во мне, выпускнице пансиона благородных девиц, нашел.
Они ведь не знают всей нашей истории, и что мне с детства пророчили его в мужья, думают, что Марк легко соблазнится на их длинные ноги и открытые купальники, и я зло хмыкаю над их надеждами.
Смотрю на воду.
Возле горки много народу, с нее, с ветерком летят и бултыхаются в воду отдыхающие. Пристально разглядываю всех собравшихся там мужчин.
И боковым зрением невольно замечаю оживление сбоку.
Оборачиваюсь на компанию Антона, и брови взлетают
