— Зачем вы приехали в Чили, мистер Шарп?
— Забрать тело дона Блаза, — твёрдо сказал Шарп, — Как вы отлично знаете.
— О, да! Мне доложили, что вы кинулись к могиле Вивара, как кобель к течной суке. Но золота вам столько зачем?
— Я же говорил, на случай непредвиденных трат.
Батиста презрительно ухмыльнулся и бросил монету Шарпу. Тот дёрнулся, но золотой кругляш поймал.
— Взгляните на неё! — предложил Батиста, — Что вы видите?
— Гинею.
— «Кавалерию Святого Георгия». — укоризненно поправил его Батиста, — Вот что вы видите, мистер Шарп.
Монета в одну гинею несла на аверсе профиль царствующего монарха, а на реверсе изображение Святого Георгия на коне, поражающего копьём дракона, что дало повод остроумцам прозвать гинеи «Кавалерией Святого Георгия», намекая на готовность, с которой английское правительство предоставляло щедрые субсидии любому европейскому государю в обмен на вступление в войну против Бонапарта.
— Следы подков этой конницы мы обнаруживаем везде, где зреет смута на руку британским политиканам!
Шарп вперился в Блэйра, ожидая, что тот заявит протест. Напрасно.
— Трепеща за свои драгоценные шкуры, — вещал Батиста хорошо поставленным голосом, — британцы привыкли за деньги посылать на убой других! А как иначе они справились бы с Наполеоном?
Вопрос повис в воздухе, вызвав драматический накал, ради которого и был задан. Батиста подошёл к Шарпу вплотную:
— Итак, мистер Шарп, зачем же вы всё-таки приехали в Чили?
— Забрать тело дона Блаза Вивара.
— Абсурд! Абсурд! Какая необходимость графине Моуроморто посылать прихвостней через полземли за останками мужа, если ей достаточно было бы послать запрос в Мадрид, и тело ей привезли бы без каких-либо хлопот?
— Донна Луиза не знала, что её муж погиб. — прозвучало это беспомощно даже для самого Шарпа.
— За кого вы меня принимаете? — Батиста поиграл кнутом, — Я скажу вам, что привело вас в Чили.
— Ну-ну?
— Вы хотели связаться с бунтовщиками. Кому же ещё вы везли деньги? Всем известно, что Англия не прочь насолить Испании.
— Если так, зачем же мне везти золото на королевском корабле?
— Усыпить подозрения, зачем же ещё? Кто послал вас, Шарп? Ваши английские дружки-торгаши, полагающие, что тянуть соки из Чили будет проще, если страной завладеет шайка изменников?
— Меня послала графиня Моуроморто.
— Она ведь англичанка, не так ли? По-вашему, благородно сражаться за торгашей, Шарп? За кипы кож и бочки сала? За доходы господ, подобных мистеру Блэйру?
Капитан-генерал театрально воздел руку в сторону Блэйра, и тот, ничуть не смутясь, кивнул.
— Я всегда дрался за то же, за что сражался дон Блаз. — отрезал Шарп.
— О-о! Любопытно. Просветите же и нас, сирых.
— За честь и свободу. — Шарп в глубине души не был уверен, что дон Блаз согласился бы с такой вольной трактовкой его убеждений.
— Вивар сражался за честь и свободу? Что ж, по части борцов за свободу у нас недостатка и без него не наблюдается. Меня всегда поражало, сколь избирательна и гибка мораль у борцов подобного рода. Взгляните-ка! — Батиста показал на внутреннюю гавань, где покачивалась на воде американская бригантина, — Капитан этого судна дожидается соотечественников-китобоев, чтоб принять у них груз ворвани и китового уса, а, пока их нет, щедрой рукой раздаёт метисам и креолам копии декларации независимости своей страны, внушая недоумкам, что они должны сражаться за собственную свободу. Когда китобои прибудут, и трюмы бригантины заполнятся, капитан вернётся домой. Кто же будет разгружать судно? Рабы! Чернокожие рабы в пресловутой стране победившей свободы. И сей пикантный факт никак не заденет совести свободолюбивого капитана, ибо, приплыв сюда, он снова будет раздавать декларацию и талдычить о вольности.
Зрители согласно загалдели.
— Вивар сражался за честь и свободу? Не сомневаюсь. Ему было свойственно верить во всякий вздор. Он верил в честь, он верил в свободу, он верил в единорогов и свиней с крыльями!
Кто-то рассмеялся, а капитан Маркуинес захлопал в ладоши, удостоившись благосклонного взгляда Батисты.
— Вы тоже такой, мистер Шарп?
— Я — солдат. — веско уронил Шарп, как если бы это освобождало его от необходимости что-либо объяснять.
— То есть, прямодушный бесхитростный служака, да, мистер Шарп? А вот я верю в то, что прямодушный бесхитростный служака мне лжёт. Я верю в то, что вы приехали в Чили передать мятежникам деньги и послание.
— А в свиней с крыльями вы тоже верите?
Батиста пропустил насмешку мимо ушей, возвратился к столу и открыл шкатулку с письменными принадлежностями. Достав оттуда некий предмет, он небрежно швырнул его Шарпу:
— Ловите!
— Чёрт! — ахнул Харпер, ибо Шарп держал портрет Наполеона, украденный ворами из дома Блэйра.
— Что это? — с нажимом осведомился Батиста.
Шарп помедлил:
— Эта вещь была у меня похищена в Вальдивии.
— Помнится мне, в Вальдивии вы клялись, что вам вернули всё, до последней рубашки. — куражился Батиста, — Неужели вам, мистер Шарп, подполковнику английской армии, не зазорно возить послания Наполеона кучке грязных сепаратистов?
— Это не послание. — возразил Шарп, — Это памятный дар.
— Ах, мистер Шарп, мистер Шарп… — снисходительно усмехнулся Батиста, — Допустим, дар. Как вы намеревались вручить дар адресату, не имея связи с мятежниками? А?
Шарпу сказать было нечего.
— То-то же. Вы — никудышный заговорщик, мистер Шарп. Впрочем, как и лжец. Переверните портрет. Давайте, давайте!
Рамка с тыльной стороны подарка императора была отогнута. Задник, очевидно, уже доставали.
— Выньте её!
Шарп извлёк заднюю панель. От портрета её отделял сложенный по размеру рамки лист бумаги.
— Разверните листок. — приказал Батиста.
На первый взгляд лист был подложен для того, чтобы портрет и прикрывавшее его стекло плотнее сидели в рамке, однако, развернув бумагу, Шарп увидел ровные колонки букв и цифр.
— О, Боже! — вырвалось у стрелка.
Письмо, очевидно, предназначалось тому же человеку, кому был адресован портрет — подполковнику Чарльзу. Для Шарпа это означало неприятности.
— Хотите сказать, что не ведали о письме?
— Конечно, не ведал.
— От кого письмо? От Наполеона? Или от ваших английских хозяев?
Неосведомлённость Батисты предполагала, что с шифром его люди не совладали.
— Наполеон. — буркнул Шарп, — Вряд ли здесь что-то важное. Чарльз — поклонник императора.
— Мы должны поверить в то, что тайнопись применили для сокрытия совершенно пустяковых сведений? — Батиста приблизился к Шарпу и выдернул у него письмо, — Я всё же склоняюсь к мнению, что это послание от ваших английских хозяев, и в портрете его спрятали именно вы. Что там написано?
