И Юньгэ рассказал, как он торговал грушами и искал Симэнь Цина, как его избила старая Ван, когда он пытался проникнуть в чайную, как он помог У Чжи уличить любовников, как, наконец, Симэнь Цин ударил У Чжи под самое сердце и тот, пролежав несколько дней с сердечной болью, внезапно умер. Обо всем от начала до конца поведал У Суну уличный торговец.
— Правду ты говоришь? — спросил, выслушав его, У Сун. — Ну, а невестка с кем уехала?
— Ее Симэнь Цин взял. Хотите все до дна вычерпать, сами ее расспросите.
— Глупостей не болтай! — заметил У Сун.
— Глупости?! Да я и на суде то же скажу.
— Ну, если так, то ешь.
Вскоре на столе появились солидные блюда и чашки. Они принялись за еду. У Сун расплатился. Когда они спустились вниз, он наказал Юньгэ:
— Ступай домой и отдай деньги отцу, а завтра утром приходи к управе. Подтвердишь, что мне рассказал. Да… где живет следователь Хэ Девятый?
— И вы собираетесь отыскать Хэ Девятого? Да он за три дня до вашего приезда исчез.
У Сун отпустил парнишку, а на другой день с утра отправился к почтенному Чэню и попросил его написать жалобу. Когда богатырь подошел к управе, его уже поджидал Юньгэ. Они вместе вошли в приемную и встали на колени. У Сун подал жалобу.
— Что у тебя за жалоба? — удивился уездный правитель, увидев перед собой У Суна.
— Злодей Симэнь Цин в сговоре с моей невесткой Пань, своей любовницей, ударил моего брата ногой в грудь. Потом по наущению старой Ван они загубили брата, а Хэ Девятый, не разобравшись, поспешил предать тело огню, чтобы скрыть следы отравления. Невестку забрал в наложницы Симэнь Цин. Вот Юньгэ все подтвердит. Только на вашу милость уповаю.
У Сун вручил жалобу.
— А где ж Хэ Девятый? — спросил правитель, принимая жалобу.
— Хэ Девятый учуял недоброе и скрылся, — ответил У Сун.
Правитель допросил Юньгэ и вместе со своими помощниками удалился на совещание.
Надобно сказать, что и сам правитель, и его помощники, и архивариус, и писарь — все сверху донизу поддерживали с Симэнем Цином дружбу, а потому единодушно решили дело замять.
— У Сун, — заявил вошедший в приемную правитель, — ты же служишь старшим в уездной страже, а порядков не знаешь. Чтобы уличить прелюбодеев, их надо застать на месте, чтобы обвинить в воровстве, нужно предъявить награбленное, а когда подозревают убийство, осматривают раны. Так ведется исстари. В данном же случае нет даже трупа твоего брата, да и прелюбодеев никто не застал. Сам посуди, могу ли я разбирать дело об убийстве, полагаясь только на показания этого подростка? Можно ли допустить такую несправедливость?! Не торопись и подумай, стоит ли затевать дело.
— Ваше превосходительство! — сказал У Сун. — Это не моя выдумка, а сущая правда.
— Встань! — прервал его правитель. — Я еще раз обдумаю. И если сочту нужным, арестую кого следует.
У Сун встал и пошел домой, а Юньгэ задержали в управе.
Кто-то уже успел донести о случившемся Симэню. Известие о возвращении У Суна, его жалобе в управу и вызове Юньгэ в качестве свидетеля привело Симэня в замешательство. Он немедля выделил толику серебра и с доверенными слугами Лайбао и Лайваном отправил его уездным властителям.
На другой день У Сун ранним утром явился в управу и просил правителя арестовать преступников. Ему и в голову не приходило, что правитель получил взятку и не думал заниматься его жалобой.
— У Сун, — начал он, — не слушай, что тебе наговаривают болтуны. Они захотели поссорить тебя с Симэнь Цином. Дело тут темное, в нем нелегко разобраться. Как говорил мудрец: сомневаюсь даже в том, что вижу своими глазами, как же поверю тому, что говорят за спиной. Не горячись!
— Начальник! — вмешался в разговор стоявший рядом писарь, обращаясь к У Суну. — Ты же сам служишь в управе и должен знать порядок. Когда дело касается убийства, должны быть все улики налицо: труп, раны, причина смерти, орудия убийства и его следы. Только в таком случае ведется дознание. У нас нет даже тела твоего брата.
— Если вы не желаете браться за дело, я разберусь в нем сам, — заключил У Сун и, взяв обратно жалобу, покинул управу.
Юньгэ он отпустил домой, а сам невольно обратил свой взор к небу и тяжело вздохнул. Зубовный скрежет то и дело прерывался проклятиями, которые он посылал в адрес невестки-преступницы. Чтобы дать выход гневу, У Сун бросился прямо к лавке Симэня с намерением избить насильника, но за прилавком стоял только приказчик Фу Второй.
— Хозяин дома? — крикнул ворвавшийся в лавку У Сун.
— Хозяина нет, — ответил приказчик, узнав У Суна. — Что ему передать?
— Поди сюда! Мне с тобой поговорить нужно.
Фу Второй не посмел ослушаться. У Сун отвел его в сторону и схватил за шиворот. Глаза у него зловеще сверкали.
— Выбирай — жизнь или смерть?
— Пощади, начальник! — взмолился приказчик. — Что я тебе плохого сделал, начальник? С чего так разгневался?
— Умереть захотел, так молчи, скажешь правду, будешь жить. Где этот Симэнь, я тебя спрашиваю? Когда к нему невестка ушла? Ну! Все как есть говори, тогда пощажу.
Приказчик Фу был человек робкий. При одном виде богатыря он весь затрясся со страху.
— Успокойся, начальник. Я ведь всего только служу у него. За два ляна серебром месячного жалованья в лавке торгую. Знать не знаю, какие дела делает хозяин. Его нет дома. Он недавно ушел с приятелем в кабачок на Львиную. Честно вам говорю.
У Сун отпустил приказчика и вихрем помчался на Львиную, а перепуганный Фу Второй долго еще не мог двинуться с места. Когда У Сун очутился у моста на Львиной перед самым кабачком, Симэнь Цин, оказывается, угощал местного посыльного Ли. Этот Ли только тем и занимался, что обивал пороги управы, совал нос в казенные дела, пронюхивал везде и всюду. Так и наживал деньги. Его подкупали и истец, и ответчик, он же оказывался посредником того и другого, когда требовалось подмазать власти. Потому-то его и прозвали в уезде Ли Доносчик.
В тот же день, только узнав, что правитель вернул У Суну жалобу, Доносчик немедленно доложил об этом Симэню. Тот на радостях пригласил его в кабачок и одарил пятью лянами.
Пир был в самом разгаре, когда Симэнь случайно выглянул в окно и увидел У Суна. Вид у богатыря был свирепый. Он бежал от моста прямо к кабачку. Почуяв недоброе, Симэнь вышел, будто за нуждой, сам же выпрыгнул в заднее окно на гребень прилегавшей к кабачку стены, а с нее в соседний двор.
В это время в кабачок ворвался У Сун.
— Симэнь Цин здесь? — спросил он слугу.
— Господин Симэнь наверху. Со знакомым пируют.
У Сун скинул одежду и стрелой взлетел по лестнице. За столом сидел один посетитель, сбоку расположились две певички. Узнав в посетителе Доносчика Ли, У Сун сразу понял, кто донес Симэню, и бросился прямо к нему.
— Куда делся Симэнь Цин?
У Ли от испуга язык отнялся.
У Сун пинком опрокинул стол. Вдребезги разбились тарелки и чашки, напуганные певички застыли на месте. У Сун бросился к Доносчику и саданул его кулаком. Доносчик с криком вскочил на скамейку, пытаясь спастись через заднее окно, но У Сун схватил его обеими руками, подтащил к переднему окну и выбросил на самую середину улицы. Он так грохнулся, что у него помутился рассудок. Никто не решался к нему подойти. Наблюдавшие буйство У Суна слуги в кабачке трепетали, охваченные страхом. Вытаращив глаза, стояли, как вкопанные, прохожие. Кипевший от гнева У Сун бросился вниз. Доносчик, полумертвый, распластался на самой дороге и только шевелил глазами. У Сун раза два пнул его в живот. Тот застонал и испустил дух.
— Ты обознался, начальник, — заговорили в толпе, — ведь это не Симэнь Цин.
— А чего он молчал, когда его спрашивали?! Ну, и ударил. Я убивать не собирался. Так вышло, — сказал У Сун.
Околоточный видел убитого, но забрать У Суна не решался, потом осмелел, потихоньку подошел к нему и ловким движением скрутил У Суну руки. Вместе с хозяином кабачка Ван Луанем и певицами Бао и Ню его отвели в управу, где они предстали перед правителем.
Между тем бурлила Львиная улица, волновался весь уездный центр Цинхэ. На улицу валом валили зеваки. Шли настойчивые слухи: Симэнь Цин, мол, остался невредим и где-то скрывается, а этот погиб ни за что ни про что.
Да,
Чжан пьет вино, а Ли пьянеет живо;Тутовник гнут, а рушится-то ива!И так случается: один крадет, другой под суд идет.О том же говорят и стихи:Осудят героя, что выместил злобу в досаде, —Не вступятся и Небеса справедливости ради.Безвинному к желтым истокам пришлось удалиться;Виновница смерти его между тем веселится…
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
Глава десятая
У Суна ссылают в Мэнчжоу. Жены Симэнь Цина пируют в Лотосовой Беседке[185]
То он священные каноны все твердит,То от напастей заклинания творит.Сажаешь тыкву — тыкву уберешь,Бобы посадишь — вырастут бобы;Затеешь зло — спасенья не найдешь,Жестокому помогут ли мольбы?Спуститься ль в ад, подняться ль к Небесам —Любой себе готовит участь сам.
Так вот. О том, как У Суна отвели в управу к уездному правителю, мы уже говорили.
