В свою очередь усмехнулся тренер.
– Если ты хорошо поработаешь несколько лет, у тебя будет такая возможность. – Он обернулся к Биллу. – Университет хочет взять и тебя.
Он продолжал говорить, но Билл словно остолбенел. Слова Уореса доходили до него как сквозь вату. «Вы можете выбрать любой факультет… Там вы получите образование… А если захотите стать профессионалами, то сможете осуществить ваши мечты и после олимпийских игр… Общежитие и питание вам обеспечено… Можете работать, чтобы иметь деньги на карманные расходы…»
Уорес замолчал, переводя взгляд с одного на другого.
– Когда я был в вашем возрасте, мне не представилась такая возможность, – печально произнес он. – Иначе я был бы единственным тренером в НХЛ, который одновременно являлся бы и психологом! Дипломированным психологом! Не то что сейчас – психолог без диплома.
– Это касается и меня? – не веря своим ушам, переспросил Билл.
– И тебя, и тебя! – рассмеялся Уорес, настолько растерянный вид был у Билла.
«По дороге в Викторию я смогу на день-другой остановиться в Виннипеге, – подумал Билл, – повидать Сару и Пита, родителей… Представляю, как они обрадуются, узнав, что я поступаю в университет. Да я и сам счастлив! Олимпийская команда!»
Билл частенько задумывался над этим в последнее время. Даже завидовал Джиму Бэтту и Пуле Пубеку… А теперь он будет играть с ними в одной команде!
Правда, он ощутил грусть оттого, что расстается с «Кленовыми листьями»… Но… на следующий год. Или годом позже…
– Я согласен, – сказал он.
– Когда мы должны уезжать? – спросил Джим.
Уорес крикнул кому-то из группы людей на трибуне:
– Они ваши – на два года! Только не испортите их!
Джим и Билл стояли и смотрели, как к ним приближаются двое мужчин, медленно спускаясь по ступенькам.
На следующее утро им разрешили свидание с Бенни Муром. Голова у него была забинтована и похожа на кочан капусты, но на лице играла радостная улыбка.
– Памела рассказала мне про вас, – сказал он.
– Я очень сожалею по поводу… – Билл кивнул на забинтованную голову Бенни.
– В следующий раз гляди в оба, а то я оторву тебе башку, Спукский!
– Долго тебя будут тут держать? – спросил Джим Бэтт.
– Говорят, еще недели три. А на лед разрешат выйти через месяц после выписки. Если я буду в состоянии… Может быть, мне даже разрешат в конце сезона играть в команде «Сент-Катаринс»…Олимпийская сборная!… – он оглядел обоих товарищей. – А вы можете себе представить Бенни Мура в олимпийской сборной?
На автовокзал их пришла провожать целая делегация.
– Послушай! – окликнула Билла продавщица из табачного киоска, та самая, которая объяснила ему в первый вечер, как пройти к отелю. – Уезжаешь, Спунский? – Она уже знала, как его зовут. – Вижу, что ты приобрел здесь много друзей?
Билл и Джим заняли свои места в автобусе. Памела расцеловала Билла на прощание, а Мак-Гарри церемонно пожал руку водителю автобуса, Биллу, Джиму, Памеле и продавщице в табачном киоске.
– Счастливого пути! – раздался общий возглас.
Автобус тронулся. Билл поглубже устроился в кресле. Глядя на сверкающие осенние краски кленов и дубов, он вспоминал прошедшие две недели день за днем и думал о том, что он здесь научился не только хоккею, вовсе не только хоккею…
