Энтони сам это видел, но по-прежнему беспокоился за Трейси. Он начал вставать со стула, но в этот момент Трейси быстро подняла голову и улыбнулась ему.
— Я вернулась, — весело сказала она. — Извини. Я всегда стараюсь сделать из чтения представление.
Он восхищенно покачал головой.
— Ты могла бы выступать на сцене и разбогатеть на этом.
У Трейси глаза расширились от ужаса.
— О нет, это не для меня! Я только здесь могу, в кругу своих друзей и соседей. — Она любовно погладила обложку книги. — На самом деле я тут ни при чем, это книга такая.
Энтони мог поспорить с ней, но он знал, что Трейси будет стоять на своем. При всей ее мягкости и кротости в Трейси чувствовалось определенное упрямство. И еще в ней была тихая отвага, которая позволила ей поцеловать его вчера вечером.
Воспоминание о той минуте, когда ее нежные губы коснулись его губ, до сих пор вызывало у Энтони приятную дрожь. И сейчас, послушав чтение Трейси, он ощущал внутреннее возбуждение. Он пытался представить, сколько мужчин терялись от несоответствия между ее строгой деловитостью и волнующим, притягательным голосом.
Энтони подавил мучительный стон и даже коротко засмеялся.
— Увы, но по этому вопросу наши мнения расходятся. Дело не только в книге. — Он подошел к Трейси ближе. — Хорошее начало дня, дорогая?
Энтони мог поклясться, что кто-то тихо ахнул. Ему показалось, что он услышал, как кто-то сказал: «Подожди, когда он узнает», но голос был очень тихим. Энтони хотел спросить, что означают эти перешептывания, но, осознав, что от него пытаются что-то скрыть, передумал.
— Можешь сейчас пообедать со мной? — спросил он. — Я не нарушу никаких планов?
Снова чей-то протяжный вздох.
Трейси смотрела на его руку так, словно боялась до нее дотронуться. Она покачала головой, как будто отгоняя эти самые страхи, и гордо подняла голову.
— Это мой магазин, и я могу делать что хочу и выходить с кем хочу, — заявила Трейси.
Послышалось приглушенное бормотание, и Энтони догадался, что ее слова имели какой-то подтекст. Трейси демонстративно положила ладонь на его руку и сказала повелительно:
— Пэт?
— Все поняла. Никаких проблем. Иди, — отозвалась ее помощница и, подняв большой палец, улыбнулась.
Они вышли из магазина. Тонкая рука Трейси лежала в руке Энтони, и он боялся пошевелить пальцем, чтобы не спугнуть ощущение тлеющего огня, которое охватывало его каждый раз, когда они прикасались друг к другу.
— Как прошло утро? Все тихо? — спросил Энтони как бы невзначай.
Трейси хихикнула.
— Ты, наверное, заметил небольшое напряжение, когда был в магазине.
— Твои братья? — попробовал угадать Энтони.
— Да нет, хотя я не сомневаюсь, что они скоро объявятся. Сначала люди шушукались о том, чем мы с тобой занимались вчера вечером. Их интересовало, где блуждали твои руки, когда мы смотрели на звезды. Они, конечно, не думали, что я могу слышать их шепот.
— Конечно нет. — Энтони наклонился к ней. — Доброе утро, Трейси, — сказал он и поцеловал ее в ухо.
Трейси глубоко вздохнула и виновато посмотрела на него.
— Я должна была сказать тебе раньше, что тебе уже не надо это делать.
Энтони ощутил острый укол разочарования.
— Нет? — растерянно произнес он.
— Я иду на свидание. В пятницу.
Нет, это было не разочарование — мягкое, немного грустное чувство. То, что ощутил Энтони, заставляет человека схватиться за грудь и пытаться восстановить прерванное дыхание.
— С Конрадом, я полагаю? — выдавил он с трудом.
Он надеялся, что его голос прозвучал оптимистично, он просто не имел права демонстрировать свои эмоции. Конрад мог предложить Трейси то, чем обладает далеко не каждый мужчина. И что любой Стивенс, который когда-либо жил на этом свете, никогда не мог предложить. Например, стабильность отношений и любовь до гроба.
Трейси покачала головой.
— Не Конрад. Шон пригласил меня в кино.
— Понимаю.
Кино. Звучит банально. В кино ходят все, даже подростки. Там темно, мужчина может прижаться к женщине и коснуться ее уха губами, если захочет сказать ей что-то.
— Что ж, очень хорошо, — сказал Энтони, надеясь, что улыбка у него получилась искренней. — Ты, кажется, говорила, что он приличный человек.
— Очень приличный, — подтвердила Трейси. — И я думаю, он гораздо глубже, чем мне казалось.
Энтони захотелось взвыть от ее слов. Долгое, протяжное «н-е-е-т!» отдалось в нем, как эхо в горах. Но он давно научился управлять своими эмоциями и не показывать, что творится на душе. Энтони умел заталкивать свои желания глубоко в подсознание, когда нужно. Сейчас как раз был такой момент. Но Энтони держал себя в руках не столько ради себя, сколько ради Трейси, что было намного важнее.
— Я рад за тебя. — И это было чистой правдой. То, что Энтони чувствовал себя несчастным, не имело значения. Он не мог ничего ни дать, ни предложить Трейси, поэтому все, что сейчас происходит, правильно и закономерно. — Видишь, мой ангел, они лишь ждали, когда ты расправишь крылышки и подашь им знак, что к тебе можно приблизиться.
Трейси остановилась и, взглянув на Энтони, улыбнулась — кротко, мило, немного смущенно.
— У меня никогда не было таких отношений с незнакомым мужчиной, — задумчиво проговорила она. Взяв руки Энтони в свои, она стала рассматривать их. — Жаль, что я плохо знала тебя, когда мы были моложе.
И слава Богу, подумал Энтони. Если бы я знал ее лучше, то хотел бы ее. Он опять вспомнил свою мать, которая заявляла, что их семья не должна общаться с местными, и снова мысленно согласился с ней. Его семья, атмосфера, в которой он жил, перемололи бы природную деликатность Трейси, уничтожили бы ее как личность. И все же Энтони тоже сожалел о том, что они не узнали друг друга раньше.
— Мне будет приятно видеть тебя счастливой, когда ты найдешь мужчину, который тебя устроит, — сказал он. — Пообедаем? Может, в одном из приморских ресторанов?
— С удовольствием! И ты расскажешь мне, как продвигаются дела с реставрацией Санни Хилл.
Энтони коротко кивнул.
— А ты расскажешь мне о том парне, который ведет тебя в пятницу в кино.
Трейси возвела глаза к небу.
— Ты что, взял на себя роль братьев Харперс?
— Трейси, я забочусь о себе. Если я проиграю пари, мне придется выгребать мусор из уличных баков.
Энтони почти не лгал. Он заботился о себе в том смысле, что счастье Трейси делало и его счастливым. Он хотел, чтобы у нее был самый лучший мужчина из тех, кто ей понравится.
Пусть этот Шон обращается с ней соответственно, а то ему придется дорого заплатить за свои промахи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
