но исключительно из вредности.
Но затем все-таки согласилась отложить важный разговор на более подходящее время. Решила, что и мне, и лорду Росманну стоит взять небольшой перерыв и привести мысли в порядок. Мне не помешает прийти в себя после разговора с Гласом Неба, а ему – переодеться и умыться, а то он выглядел изрядно помятым.
Не удержавшись, кинула на лорда Росманна еще один взгляд.
Признаюсь, все было бы значительно проще, окажись он низеньким, темноволосым, с карими глазами или же крючковатым носом – то есть если бы мы были совершенно непохожи. Тогда бы я смогла уверенно заявить, что пошла не в его породу и метка на моей руке – какая-то грандиозная ошибка.
Но в этом мире никто не собирался делать мне поблажек, и полновластный хозяин графства Лорейра оказался рослым, мускулистым мужчиной со светлыми волосами и с такого же цвета глазами, как у меня.
Что уж тут скрывать – черты лица у нас тоже были похожими, и это вводило меня в легкую оторопь.
Поэтому я все-таки не удержалась:
– Но почему все так твердо уверены в том, что я – ваша дочь?! Неужели дело в этой метке?
Лорд Росманн, немного помедлив, кивнул.
– Метка указывает на наше прямое родство.
– Но я с такой же легкостью могу оказаться вашей двоюродной племянницей или же какой-нибудь троюродной тетей. Почему именно дочь?
– Потому что из Росманнов никого другого не осталось, – вот что он мне ответил. – Признаюсь, мы никогда не были богаты на родственников, так что сомнений в том, что ты моя дочь, у меня нет. К тому же магия…
– Да-да, я уже слышала! Магия – довольно точная наука, так что с ней шутки плохи… Но если так, то где моя мама?! Просто скажите, она… Она жива?!
Быть может, моя мама здесь, в этом самом доме с белыми колоннами и проглядывающими сквозь зелень сада желтыми стенами, а вовсе не в том странном месте, которое приснилось мне прошлой ночью?! Дожидается на ступенях, узнав, что я нашлась, потому что она каким-то странным образом потеряла меня в детстве, и мы сейчас с ней встретимся?..
Но вместо того, чтобы меня обрадовать, лорд Росманн неопределенно пожал плечами, и моя надежда сменилась приступом отчаяния.
Впрочем, я сразу же его подавила. Никто не обещал, что будет слишком просто!
Тут и лорд Росманн, кашлянув, подтвердил, что история моего появления на свет довольно запутанная, но он обязательно расскажет ее мне за обедом.
– Марша… Я ведь могу звать тебя по имени?
Кивнула. Марша, так Марша, зовите меня как ходите, я уже смирилась.
– Конечно, я не настаиваю на том, чтобы ты называла меня папой, – неожиданно произнес лорд Росманн, на что я с трудом подавила нервный смешок, – но однажды мы дойдем и до этого момента. Вернее, пойдем-ка, дочка, я покажу тебе дом! По сложившейся традиции, хотя он и был многократно перестроен до неузнаваемости, дом все еще называется «Сторожевой Башней». Такое имя дали ему наши предки, заложившие город Лорейру пять сотен лет назад. Они построили на этом острове форпост, долгое время стоявший на страже рубежей Вестии. Город отсюда примерно в пяти километрах, так что, быть может, я свожу тебя туда сегодня вечером или завтра утром. – Тут он кашлянул, затем ненадолго замешкался. – Возможно, мы возьмем с собой еще и… Эвелин.
– Эвелин? – переспросила я. – Это… Она моя мачеха?!
Вот и все, я произнесла это вслух, признав этого человека своим отцом уже не перед лицом опасности, а для самой себя. Решила, что пусть пока он… побудет таким в этом мире, раз уж все на этом настаивают, а магия такая же точная наука, как математика или физика.
До прояснения, так сказать, всех обстоятельств.
На лице лорда Росманна, кроме признаков тяжелого похмелья, появилась еще и страдальческая гримаса.
– Нет, Эвелин – она моя… гм… Я бы не сказал, что она – твоя мачеха. Но в каком-то смысле – да, все-таки мачеха. Правда, не до конца.
И мне с ним стало все совершенно ясно.
– То есть Эвелин – ваша любовница? – спросила у него без обиняков.
И Винсент Росманн вздохнул.
– Да, дочка! Так уж вышло.
На это я пожала плечами – раз вышло, так вышло! Я вовсе не собиралась быть букой и предъявлять права на то, что, по большому счету, мне не принадлежало. Вернее, на того, кто назвался моим родным отцом, а я решила, что пусть оно так и будет.
Поэтому спокойным голосом сообщила ему, что готова отправиться в дом, чтобы познакомиться не только со слугами, обитавшими в особняке лорда Росманна, но еще и с его любовницей.
Он кивнул со все тем же страдальческим видом, после чего, сохраняя молчание, мы отправились в сторону особняка. Прошли по аккуратным дорожкам через фруктовый сад, вдоль ухоженных клумб и подстриженных деревьев. За садом показался лабиринт из декоративных кустов, в центре которого, судя по переливам и трелям воды, бил фонтан.
Но бродить по извилистым тропинкам не стали; вместо этого, обогнув лабиринт, вышли к двухэтажному, с балконом по всему фасаду, дому.
Семейному гнезду лордов Росманнов.
Уж и не знаю, как именно в доме прознали, что мы с их хозяином явились через портал с самого Прей-Экрила, так как по дороге мы никого не видели, но нас уже встречали.
На крыльце выстроились слуги – их оказалось больше дюжины.
Женщины были одеты в темные строгие платья и белые передники, мужчины – в золотисто-зеленую униформу. Предводительствовала всеми пышнотелая, по виду крайне суровая экономка лет шестидесяти с уложенными в «гульку» седыми волосами.
Но мое внимание сразу же привлекла не она, а рыжеволосая, невысокого роста и явно стервозного характера девица, дожидавшаяся нас на самой верхней ступени, стоя поодаль от слуг.
Одета она была в пышное голубое, отделанное белоснежными кружевами платье и улыбалась изо всех сил, хотя последнее у нее выходило так себе, не слишком-то искреннее. К тому же стоило нам появиться, как она моментально вперилась в меня острым, оценивающим взглядом, от которого мне стало не по себе.
Уверена, это была та самая Эвелин, моя не-мачеха.
Позади нее мялся парень лет двадцати, и я подумала, что это, наверное, ее брат, потому что сама Эвелин выглядела очень и очень молодо.
На миг мне даже показалось, что она была моей ровесницей, и мой папочка в этом мире… немного попутал берега, увлекшись девицей раза так в два моложе его. Но стоило нам приблизиться, а мне присмотреться к ней получше, как я заметила и залегшие вокруг глаз и рта морщины, и толстенный слой косметики на лице.
Нет же, лет Эвелин было достаточно, чтобы взирать на окружающих с высокомерным презрением человека, видавшего слишком многое!
С увальнем рядом с Эвелин тоже оказалось все
