Никогда ни за кого так не боялся. Не знал, что вообще способен на такие дикие эмоции. Но сейчас от злости и радости сжималось нутро. Колотило меня. И хотелось лишь одного – благодарить всех богов, любой религии за то, что надоумили вернуться.
Глава 27. Круг подозреваемых
Дамир.
Дашу я выпустил из машины, только когда на улице собралась целая толпа. Из Питера в срочном порядке явился мой начбез. Возле него с устным отчетом суетился Витя. Между собравшимися работниками усадьбы как павлин расхаживал местный участковый. А в кухне уже вовсю работала команда криминалистов.
Их Бадоеву удалось вызвать прямо из Северной столицы. Собственную душу он заложил за такую оперативность или пообещал нашей бравой полиции материальную помощь, мне было до сиреневой звезды. В средствах я его не ограничивал никогда.
К сожалению, реальная работа следственной группы сильно отличалась от того, что показывают в кино. Даша, наконец, перестала дрожать, а мои кулаки стали зудеть ещё сильнее, требуя встретиться с чьей-нибудь челюстью. Мне было жизненно необходимо спустить пар, но вялый опрос убивал все надежды на спасительный мордобой.
Судя по рассказам, сезонные разнорабочие даже не представляли, что в доме есть винный погреб. Большинство из них в усадьбе было лишь один раз – в день похорон. И максимум, что видело, гостиную и веранду.
Кухарка со слезами на глазах клялась, что покупала мне кофе и гребаные пакеты для льда. Правда, показала она почему-то обычные. Но даже участковый не понял разницу, потому уточнять Бадоев не стал.
Почтальонша, которую для опроса специально вызвали из отделения, проклинала себя, что не задержалась. Разводила руками на вопрос: «Видела ли кого-нибудь по дороге обратно». И обещала рассказать, если услышит какие-то сплетни.
– Народец здесь темный. Не каждый захочет жить далеко от города, в изоляции, но я буду присматриваться, – шепотом добавила она Бадоеву. – Если о ком-то нужно выяснить информацию – звоните в любое время, расскажу, что знаю.
Плотник, опрос которого занял целый час, ругался больше всех. Вначале на бывшего хозяина. Тот экономил деньги и, вместо того чтобы сменить замок от проклятого погреба, вечно просил его чинить. Потом злился на себя, что еще в прошлый раз, когда мы с Дашей оказались заперты, пожалел дверь и «не выпилил этот замок к хренам собачьим».
Ну и в конце, когда начбез стал уточнять алиби, плотник в той же самой манере продолжил костерить садовника, пастуха, ещё какого-то «хрена моржового», из-за которого ему пришлось заниматься чужой работой.
Бадоев слушал всех с одинаковым интересом. Что-то помечал себе в блокнот. И очень редко задавал уточняющие вопросы. Участковый, который явно чувствовал свою власть, вёл себя противоположным образом.
Он важно раздувал щеки, спрашивал какую-то ерунду и активно всем сочувствовал. Урыть его хотелось адски. Просто вырубить, чтобы не лез со своими глупостями и советами криминалистам.
Если бы не Даша, я бы точно сорвался. Не кулаками, так в устной форме. Но на меня постоянно опасливо косился Бадоев. Знал, зараза, мой характер. Чуял ментовским нюхом, что гроза может грянуть в любой момент. Как-то подозрительно близко пасся Витя. А Даша не отпускала руку ни на секунду.
Никакой опасности для неё здесь не было. Витя с Бадоевым могли быстро положить всех лицами вниз. А все равно... Висела на мне. Тонкими пальчиками свободной руки по запястью водила. Словно узоры чертила. Руны древние. И ни отделаться от неё, ни взорваться я не мог.
Так все и дожили до обеда. Из травм – мозоли на языках и обгоревшая, вероятно от нимба, лысина у участкового.
– Подозреваемый есть? – когда все разошлись, я позвал к себе Бадоева.
– Пока что в подозреваемых они все. Ни одного надежного алиби, – начбез зло сплюнул в траву. – Каждый что-то скрывает. Недоговаривает и чего-то боится.
– Но хотя бы на чью работу больше похоже: мужчина или женщина?
– По статистике, газом одинаково травят и те, и другие. Мужики эффективнее. Бабы чаще на эмоциях что-то забывают. Форточку там или вообще открытое окно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Наш четко знал, что газ спустится вниз, в подвал, и форточка в кухне не спасет.
– Да. Красиво сработано. И замок наружный. Изнутри никакой шпилькой не провернешь.
– Снаружи тоже...
Я оглянулся на уходящего плотника. Тот, обнимая за талию жену, все еще ругался. С виду искренне. Я бы сам ругался так же. А еще полез бы выяснять, что же все-таки случилось с замком, который недавно чинил.
– Проверь их всех. – Снова повернулся к начбезу. – Пробей по всем базам. Мне нужно точно знать, кто здесь работает. Судимости, кредиты, миграционный учет – все.
– Обижаешь, босс! Уже проверяю. Еще по дороге сюда отдал распоряжение. – Бадоев нахмурился. – Заодно проверяем подруг Дарьи Юрьевны с семьями. И ее бывшего мужа.
– Думаешь, он может быть причастен?
В сторону Даши я даже коситься не стал. К ее бывшему у меня уже скопился приличный счет. До похорон остался один незначительный повод.
– Статистика – бессердечная сука. У большинства преступлений семейно-бытовые корни. – Бадоев дал знак криминалистам, чтобы собирались. – Правда, здесь я, пожалуй, соглашусь с вашей теткой с почты – темные людишки. Каждый со своим царем в голове и целым царством.
– И одна упрямая баба планировала в этом серпентарии жить... – сказал я уже самому себе.
– Если вы о Дарье Юрьевне, то нельзя ей здесь оставаться. Лучше нанять управляющего, а самой до конца расследования отсидеться у нас в Питере.
За ум и сообразительность так и хотелось выписать Бадоеву медаль. На больную мозоль двумя ногами с разбега! Это ж надо было попасть так метко! Хоть отправляй этого умника к Даше с его светлыми мыслями.
Но, зная мою Подберезкину... Примерно представляя, какими словами она пошлет его подальше, рисковать психикой своего подчиненного я не стал.
Вместо этого попрощался с Бадоевым и криминалистами. Собрал в кучу всю злость, которая накопилась за эти полдня. И двинулся к Даше.
Уговорами, силой, но ее нужно было заставить уехать ко мне. Ради этого я способен был шантажировать и предлагать деньги. Проклятье... я готов был даже связать ее и увезти как груз.
Ни одна баба не доводила до такой стадии нервной прожарки. Но стоило подойти к Даше, взять ее руки в свои, вздохнуть...
– Мир, отвезешь меня в Питер? – эта непостижимая женщина в своей привычной манере выбила почву из-под ног.
– В Питер, который Питер? – я откашлялся. Все заготовки фраз застряли в горле, и говорить оказалось трудно.
– Да, к себе домой. – Даша улыбнулась. – Два этажа, лифт и охрана.
– Вот так просто?
Я стиснул ее в объятиях.
– Ага.
– А как же проесть плешь? Довести до белого каления?
Мне вдруг стало так легко, словно внутри появилась еще одна пара легких. Человек-воздушный шар. Тронь – полечу.
– Мне нравятся твои волосы, – нахалка пробралась ладонью под рубашку и принялась игриво царапать грудь. – Везде нравятся. Так что оставайся пока без плеши. Ну, а белое каление... сколько, напомни, кроватей у тебя в квартире?
– Две, – голос сел. – И три дивана.
– Вот. На них и доведу.
Голубые глаза хитро блеснули.
– Стресс снять надо, а в машине ваше величество лечиться больше не желает, – тут же добавила весомый аргумент эта извращенка, и я все же полетел. Тем самым шариком. С Дашей за руку. В машину.
Глава 28. У князя за пазухой
Дарья.
Как бы я ни мечтала оказаться в спокойном и безопасном месте, быстро уехать не получилось.
Усадьба держала крепко. То еще один осмотр кухни княжеским начбезом, теперь уже без свидетелей и участкового, то ужин, без которого кухарка не желала нас отпускать в дальнюю дорогу, то раздача указаний на неделю, – дела не заканчивались.
Как результат до питерской квартиры Дамира добраться удалось только вечером. Уставшие, вымотанные, вопреки эротическим угрозам, мы смогли осилить лишь одну позу – «загнанные лошади». Это когда с одной стороны кровати сладко соплю я, а с другой, раскинув руки, громко, неинтеллигентно храпит князь.
