– Эх, я бы развернулась! Землю – крестьянам, фабрики – рабочим. От каждого по способностям, каждому по потребностям. Была бы я строгая, но справедливая – как Лаврентий Павлыч! Или даже как Иосиф Виссарионыч!
Фёдор достал из-за пазухи резиновый коврик, бросил под ноги и встал на него. Тетка перестала светиться, конвульсии прекратились, разве что ее все еще немного потряхивало.
– Во, меня заколбасило конкретно! Нет уж, ты его себе оставь. У меня своих колец навалом. Я лучше так и буду – Электродрель.
Фёдор понуро опустил голову и пожаловался:
– Одному мне не потянуть.
Электродрель ободряюще шлепнула его по плечу:
– А я тебе поддержку дам, Фёдор. Морально, мысленно, на расстоянии. На крайний случай, своё колечко продам и забашляю. Тебя выбрали, тебе с этим кольцом и париться.
Последняя реплика явно не добавила Фёдору уверенности в собственных силах:
– Я не трус, но я боюсь. Думаю, не справлюсь я с заданием.
Электродрель раздраженно заглянула ему в глаза, взяла его за подбородок и, будто выговаривая, сказала:
– А ты не думай, за тебя партия думает. И партия тебя не бросит! Но и ты партию не бросай!!!
GГде-то далеко, за сотни километров от сеновала милой старушки Электродрели, воспитывавшей не слишком сообразительного карапуза, свою воспитательную работу с урками из колонии строгого режима проводил сам Сарумян. Он вытолкал взашей начальника колонии из его собственного кабинета, отобрав у того связку ключей от сейфа, и сейчас сидел за широченным столом красного дерева, просматривая папки с делами самых крутых урок.
Одна из папок особо заинтересовала его, он нажал кнопку звонка и затребовал у вбежавшего караульного привести ему известного киллера – Цурюка Хаима из еврейской мафии города Нью-Йорка, продолжая листать папочку. Из пухлого дела следовало, что тот приехал сюда с абсолютно секретным заданием, под абсолютно секретной фамилией Сидоров, но был арестован в аэропорту на паспортном контроле. Бдительных пограничников заинтересовало, откуда в Нью-Йорке взялся Сидоров.
Дверь широко распахнулась, и в нее боком втиснули здоровенного амбала, наряженного в строгий ошейник, цепь от которого тянулось в лапы к троим охранником. Сарумян поднял голову от папки и обратился к уголовнику бесцветным голосом:
– Знаешь, откуда появились урки? Урками становятся эльфы после отсидки. Те, чьи матери курили во время беременности, кого в детстве били пьяные родители. Сегодня ты выходишь на волю, Цурюк Хаим. А ну, кто твой папочка?
– Сарумян, оу йе! – Животный восторг урки не знал пределов.
– Снимите с него ошейник,– приказал Сарумян охранникам.– И постройте но плацу личный состав колонии.
На бетонном плацу, обнесенном высоченным забором, по которому в три ряда шла колючая проволока и сновали туда-сюда лагерные шныри, перед Сарумяном и столь внезапно «поднявшимся» Цурюком Хаимом выстроилась разношерстная уголовная публика.
Сарумян поднял вверх правую ладонь и толкнул короткую речь:
– Ну что, гопнички? Тунеядцы, хулиганы, наркоманы, алкоголики. На свободу с чистой совестью!
Ворота тюрьмы со скрипом открылись, и охранники принялись по одному подгонять заметно повеселевших урок к Сарумяну, который помечал каждого из них, оставляя на лбу белый отпечаток собственной ладони. Когда последний из урок скрылся за воротами и плац опустел, Сарумян взял Цурюка Хаима за пуговицу лагерного бушлата и предельно угрюмо проговорил:
– Запомнил сам – скажи другому, что честный труд – дорого к дому! Карапузов брать живьём. С остальными делай что хочешь, только ментам на глаза не попадайся.
GНикаких методических различий не наблюдалось в другом лагере и на сей раз – во дворе виллы Электродрели, обнесенном забором, увитым ядовитым плющом, стоял сводный отряд. Хахаль хозяйки дома обходил строй, придирчиво осматривая обмундирование:
– Я смотрю, вы совсем не по сезону оделись. Дам вам тёплые маскхалаты и по паре зимних кальсон с начёсом. И ещё НЗ.
С этими словами муж Электродрели залез в карман, достал кулёк и протянул его Лагавасу. Заинтересовавшийся Гек напряг лоб, повернулся к задней шеренге и спросил Чука:
– Что такое НЗ?
– Да х. з.
Впрочем, все их вопросы решил Лагавас, сразу же развернувший кулек и громко прокомментировавший:
– Вот это круто. Сухари на дорожку.
Он протянул кулек Фёдору и скомандовал:
– Поделите между собой. Просто так не грызите – пломбы выпадут. Надо в воде размочить.
Карапузы моментом распихали сухари по всем карманом, и только ушлый Мерин Гек засунул их себе в рот и мигом проглотил.
Чук пихнул его в спину:
– А ты уже всё сожрал? Ну и как НЗ?
– Да я х. з….
Хахаль Электродрели, больше не имевший иллюзий по поводу интеллекта карапузов, решил сделать ставку на других персонажей и повел Агронома в сторону от остальных.
– Мы вас только до реки проводим, а дальше – сами. На восточном берегу урки мордовские ураганят. А на западном видели каких-то уродов. У них на морде белая пятерня нарисована. Вроде как для куража бандитского. Нормальные урки днём на малинах прячутся. В эти борзые, уже и днём по улице разгуливают!
Дойдя до укромного местечка, он доверительно наклонился к Агроному:
– Кстати, интересуюсь. Кроме колечка, ничего больше нет? Медь, лом цветных металлов? За долю малую возьму контрабас на реализацию.
– Прости, братан, сейчас нет ничего. Если хочешь – могу карапузов по дешевке предложить – сдашь их в цирк, зоопарк или, на худой конец, в Кунсткамеру.
Бойфренд Электродрели скуксился, наморщив носик:
– Не, этого добра не надо, к тому же они у тебя нетоварного вида – я на одной эпиляции разорюсь!
Их окликнули – Электродрель пришла проводить отряд. Она принялась по очереди подходить к каждому бойцу, одаривая всех подарками из большой клеенчатой сумки в клетку. Первым такой чести удостоился эльф.
– Тебе Лагавас, я дарю мега-лук. Не простой, а композитный и с оптическим прицелом!
Она не успела двинуться дальше и на один шаг, как за своей порцией халявы подбежали, толкаясь и отчаянно ругаясь между собой, Чук и Гек. Она пошарила в сумке:
– Пацанам – финские ножи с кровостоками!
Гек схватил финку и от избытка чувств грохнулся в обморок. Хозяйка наклонилась к нему и ласково потрепала по щеке:
– Ты что, малыш, побледнел? Это только в первый раз тошнит.– Она заглянула в сумку и пальцем поманила к себе самого толстого карапуза:
– А для тебя, Сеня Ганджубас, веревка и кусок мыла. Чисто на всякий случай!
Сеня принял подарки, помялся немного, подыскивая слова, и пробормотал:
– Спасибо, конечно. А что, даже простых заточек больше не осталось?
Ответа не последовало. Уже потерявшая к нему всякий интерес Электродрель обхаживала Гиви:
– А что хочет красавец мужчина с орлиным носом?
– Нэчэго! Заходы к мэнэ в гости, я тэбэ сам что хо-чэшь подарю. Дай только поцелую такую красавицу. Страсть как блондинок лублу.– Кажется, Гиви слишком уж обнаглел. Электродрель отстранилась от него и пошла дальше. Разобиженный Гиви отвернулся и пошел в лодку.
Усевшись на носу спиной к берегу, он принялся напевать:
Поцелуй мэня,
Патом я тэба.
Патом вмэстэ ми расцелуемся.
Он сплюнул в воду, поглазел на расходящиеся круги и сокрушенно покачал головой:
– Вах, что за женщина – агонь-баба.– Он достал свой топор и принялся ожесточенно полировать его. Это с детство заменяло ему успокоительные медитации и на равных конкурировало с онанизмом.
Тем временем на берегу Электродрель прощалась с Агрономом:
– Проси, что хочешь, всё равно больше ничего не осталось. Хочешь, я тебя научу чему-нибудь или бесплатный совет дам?
Агроном подумал, поморщил лоб и наконец смущенно выдавил из себя:
– Мне бы научиться числа в уме складывать. И ещё читать, а то я только по складам умею. От меня образованные студентки шарахаются. Даже обидно, ей-богу.
Электродрель только улыбнулась ему в лицо:
– Это они кривляются, дуры крашеные. А сами мечтают завести себе папика с большим животом и таким же бумажником. Так что, побольше цинизма, девушкам это нравится.
Она уже сделала шаг в сторону, но потом неожиданно вернулась.
– Пока.– Взяв его за подбородок, она немного приподняла его лицо, словно разглядывая его на свету: – А ты душка, пупсик, видно, что твою бабушку любили аристократы. Не твое фото на одеколоне «Саша»???
Агроном смущенно опустил голову, уставившись на валявшийся под ногами бычок.
Электродрель двинулась дальше, подошла к Фёдору и, приобняв его за плечи, пожелала:
– Счастливого пути, дядя Фёдор! Я дарю тебе лампочку Ильича. Не забудь вкрутить ее в патрон и повернуть выключатель. Кутынгясский джяляб. Иди, Фёдор, засвети там всем по-взрослому.
Глава одиннадцатая.
ФИНИТЯ, Б#Я…
