Не удалось выяснить, что с ней происходило в следующие полчаса. Кто-то вроде видел ее с двумя мужчинами в гражданской одежде. Может, это были журналисты, может, друзья из соседнего двора, а может, агенты спецслужб - неизвестно. Мы не знаем и того, каким чудом Ольге удалось прорваться через достаточно плотный к тому времени кордон, никого не пропускавший к Дому культуры. Может, она воспользовалась какими-то ходами, известными ей с детства, а может, двое таинственных мужчин располагали достаточной властью, чтобы приказать солдатам пропустить ее, потому что хотели проверить реакцию террористов? Трудно сказать.
Журналисты, занявшие позицию в квартире жилого дома напротив театра, увидели ее только тогда, когда она пересекала паркинг - девушка в черной куртке с капюшоном. На этой записи, когда камера дает крупный план, за кадром четко слышно, как кто-то по милицейскому радиопередатчику спокойно произносит: «Внимание, к вам идет девушка». Кого предупреждал этот голос? Снайперов на крышах соседних домов? Кого-то, укрывшегося поблизости от театра или в самом театре? А может, террористов?
Уверенным шагом она подошла к стеклянным дверям и исчезла внутри. Очутилась рядом с гардеробом, но там было абсолютно пусто - террористы, в страхе перед снайперами, которые могли стрелять через стекла, редко спускались вниз. Она пошла вперед по коридору вдоль зрительного зала и, так же как семь часов назад сделал Ясир, вошла в зал через боковую дверь рядом со сценой. Все террористы удивленно оглянулись. Далее события развивались с такой скоростью, что их герои едва успели произнести несколько фраз, а заложники, зрители этой драматической сцены, запомнили только ее фрагменты.
Ольга спокойно подошла к Мовсару Бараеву и ткнула его кулаком в грудь.
- Что вы творите, людей напугали?! Убирайтесь отсюда, быстро! - сказала она резким тоном, глядя в лицо террористу.
- Ты кто такая? - спросил Бараев, ошеломленный неожиданным появлением.
Но Ольга уже успела повернуться к нему спиной.
- Люди, чего вы боитесь, они же клоуны, устроили маскарад, вам нечего бояться! - крикнула она в сторону заложников.
Может, ей запали в голову известные по телерепортажам фрагменты чеченского кодекса чести, который запрещает стрелять в безоружных людей и воевать с ними. И неожиданно многие в зале подумали - действительно, чего мы их боимся, наверное, нужно встать и уйти. Но никто не встал, люди только неуверенно переглядывались.
- Девушка, садись скорей, они же тебя убьют! - крикнул кто-то, но она только пожала плечами.
- А я не боюсь, я тут еще в детский сад ходила, в музыкальную школу, - крикнула она в ответ.
- Это правда, мы тебя убьем, - решил Бараев, взбешенный тем, что из-за какой-то блондинки не старше его самого ситуация уходит из-под его контроля.
Ольга взглянула на него, как бы не понимая. В этот момент один из его подчиненных схватил ее за плечо. Какая-то женщина кричала, что девушка пьяна, чтобы они не убивали ее, но было поздно. Высокий террорист вывел ее через боковую дверь с левой стороны зала.
Ольга не сопротивлялась. Когда они переступили порог зала, террорист легонько подтолкнул ее в сторону гардероба, так что она исчезла из поля зрения даже тех заложников, которые сидели рядом с выходом. Сам же террорист продолжал стоять в дверях, и зрители хорошо видели, как он поднял автомат. Из-за двери раздался страшный крик, заглушенный короткой серией из «калашникова». Вероятно, Ольга успела обернуться и сделать шаг в сторону своего убийцы, потому что эксперты позже определят, что она получила три пули в грудь, а ладони обожжены пороховыми газами из ствола автомата. Это могло произойти только в том случае, если она стояла близко от своего убийцы с протянутыми в его сторону руками.
Чеченец выстрелил, вернулся в зал и закрыл за собой дверь.
В зале воцарилась тишина, от которой кровь стыла в жилах.
- Когда убивали Романову, я закрыла глаза и заткнула уши руками, - говорит Ирина Филиппова. - Это было невыносимо. Тогда я поняла, что оправдываются мои самые страшные предположения, что их слова о расстрелах - это серьезно. Я поняла, насколько они безумные. Ведь эта маленькая, хрупкая девушка ничего им не сделала.
Примерно через час на сцену вышли Абу Бакар и Бараев. Может быть, они сами поняли, что не следовало убивать девушку, потому что это разрушило образ романтических борцов за свободу и справедливость, которые добиваются окончания войны, но никому не собираются приносить зла. А может, - как кое-кто предполагает - руководители двух молодых чеченцев, издалека контролирующие операцию, устроили им взбучку? Это вполне правдоподобно, так как после расстрела Романовой Бараев позвонил, в частности, в редакцию Интернет-портала «Кавказ-Центр». Он наверняка также разговаривал с людьми, руководящими операцией извне. Наверное, именно они и подсказали, как объяснить случившееся. Во всяком случае, у Филипповой создалось впечатление, что оба главаря оправдывались.
- Вы поняли, почему мы ее расстреляли? - задал Абу Бакар риторический вопрос людям, сидящим в зале. И сам тут же ответил на него: - Она была из ФСБ. То же самое они делали в Буденновске. Подсылали пьяных людей, чтобы спровоцировать бунт среди заложников.
Абу Бакар повторил свое объяснение, явно ожидая реакции зрителей, но в зале царила тишина. Бараев поддержал коллегу, но тоже безрезультатно. Взбешенный, он наконец крикнул: «Понятно?!!»
- И тогда все закивали головами, что все понятно, но я думаю, что это не потому, что они поверили их словам, - говорит Филиппова. - Люди кивали, как будто наконец поняли, какие перед ними звери.
Примерно в то же время, когда Бараев и Абу Бакар толковали о пьяной агентке ФСБ, на сайте чеченских сепаратистов появилось короткое сообщение. Террористы утверждали, что расстреляли агентку ФСБ, проникшую в здание, несмотря на неоднократные предупреждения, запрещающие ей делать это.
В ту ночь погиб еще один человек, который пытался своими силами спасать заложников. О его расстреле, однако, чеченцы на своем сайте не сообщили.
О нем известно значительно меньше, чем о Романовой.
Тридцатипятилетний подполковник Константин Васильев был военным юристом. Он родился в провинциальном Сарове, небольшом городке под Нижним Новгородом, который с 1946 года является важнейшим советским, а теперь российским ядерным центром. На переломе 80-х - 90-х годов он стал известен как Арзамас-16, а позднее вернулся к своему историческому названию. Васильев с серебряной медалью окончил там среднюю школу. Потом было училище Ракетных войск в Краснодаре, служба в ракетных войсках стратегического назначения (ядерное оружие), наконец, окончание с отличием военной академии в Москве. Молодой офицер остался в столице, служил в военной прокуратуре. В Москве же, но отдельно от него, жила его четырнадцатилетняя дочь с матерью.
Как утверждают его приятели, взгляды Васильева всегда тяготели к националистическим, ультрапатриотическим. При этом он был очень эмоциональный, болезненно реагировал на все, что, как он говорил, било по гордости русского народа.
Примерно в полпервого ночи 24 октября он позвонил одному из своих друзей, Сергею Ващуку. Он ужасно переживал нападение террористов, не мог думать о том, в какой ситуации оказались россияне, запертые в театре на Дубровке. Для него это была просто великая национальная трагедия, он воспринимал ее, как личную.
В тот вечер он допоздна работал и, как утверждают друзья, ушел с работы без каких-нибудь служебных документов, зато в парадном мундире. По всей вероятности, он уже тогда задумал прорваться в театр, и мундир должен был ему в этом помочь - обычно он возвращался домой в штатском костюме. В последний раз его видели примерно в 3-4 часа утра 24 октября. На следующий день не явился на работу.
Неизвестно, как он прорвался через оцепление. Не исключено, что помог офицерский мундир и военное удостоверение. Многое указывает на то, что он вошел в театр сзади, через служебный вход, как ходят актеры. Друзья предполагают, что он хотел предложить обмен - террористы отпускают детей, а его берут в заложники. Однако никто не знает, удалось ли ему сделать террористам такое предложение, что он делал в здании и где наткнулся на террористов. Говорили ли они с ним, били, издевались? На эти вопросы нет ответа. Известно только, что его прошили шесть пуль калибра 5,45мм, выпущенных из автомата Калашникова.
Совершенно не ясно также, когда он погиб. Примерно в шесть утра журналисты слышали доносящиеся из здания театра звуки автоматных очередей. Появилась информация, что террористы убили милиционера, но этого позже никто не подтвердил. Не исключено, что это был именно Константин Васильев, которого приняли за представителя карательных органов.
В Доме культуры настало время утренней молитвы.
