Молния.
С ясного неба.
И щит выдержал. Он был рассчитан, в первую очередь, на отражение колдовских энергий, но выдержал, поглотив энергию молнии (как?! откуда?!) и развеяв ее без следа. Конрада просто оглушило, возможно, слегка контузило, но он остался жив.
Дальше все происходило очень быстро.
Хлопнул мокрой тряпкой воздух, сверкнул «сократитель» — порт ближнего действия — и в центр поляны буквально свалились Пфуй с Целестой. Комиссар, изрыгая ужасающие проклятия, в мгновение ока окружил склон холма щитами, способными отразить любую атаку, начиная от перегруженной шаровой молнии и заканчивая потоком античастиц. Целеста уже упаковывал Конрада в кокон поддержания жизни усиленный личными наработками магистра — теперь о рыжего лоботряса сломал бы зубы даже Демон-Сублиматор.
Сам следователь делал то же, что и все остальные: широко открыв рот наблюдал за происходящим. Ему даже не нужно было прилагать усилий, чтобы изобразить шок.
«Артур! Откуда?.. Что происходит? Что это за молния? Откуда она взялась?! Это не колдовство»
«Нет, не колдовство, — «голос» призрака дрожал, причем Артур даже не делал попыток это скрыть. — Чистейшая случайность. Разряд между сильно ионизированным слоем сухого воздуха и землей. Раз в двести лет такое случается… Но дело не в этом. Черт, черт, черт!! Мы опоздали, Фигаро, ох, как же мы опоздали… Я дурак, идиот, размазня…»
«Арутр, — следователь шумно сглотнул, — что вы несете? Что значит, «опоздали»? Конрад жив, все хорошо. Сейчас комиссар с магистром унесут его отсюда в безопасное… Что, что такое?»
«Посмотрите на него, Фигаро. Посмотрите на Конрада… Да не так, болван! Через эфир!»
…Фигаро сложил «очки» из больших и указательных пальцев (руки заметно тряслись), поднес их к глазам и прошептал формулу.
Вспышка. Алые полосы в небе. Дрожь огней вокруг. Фрактальные переливы эфира. Но следователь не глядел на все это великолепие; его внимание было приковано к Конраду.
Слабое, едва заметное свечение ауры вокруг бесчувственной фигуры парня. Не обычный радужный кокон, а широкие, похожие на фестоны паутины бледные ленты, слабо колеблющиеся, словно водоросли под водой. И яркие шары света, отделяющиеся от макушки Конрада и вереницей уплывающие вдаль… в никуда.
«Полное расслоение ауры, Фигаро. Распад на первоэлементы. Ему жить осталось, от силы, три минуты…»
…Гулкие, пустые коридоры. Тусклый свет выкрученных на минимум алхимических ламп. Эхо: капли воды падают на железо — банс! Банс! И запахи: кровь, карболка, спирт.
Фигаро сидел на узкой лавочке, стоявшей в коридорах глубоко под домом комиссара Пфуя, курил и ждал. Он пытался думать, но все мысли куда-то запропастились, оставив в голове только мягкую вязкую пустоту.
Целеста и Качка боролись за жизнь Конрада уже больше трех часов. Следователю оставалось только одно: ждать. Он ничем не мог сейчас помочь магистру, но от этого ожидание не становилось менее мучительным.
Настроенного блиц-портала сюда не было, поэтому Конрада доставили «сократителем». Три минуты. Операционная у комиссара была готова всегда, поэтому далее никаких задержек не случилось. Разбудили Качку и сразу же занялись пострадавшим: магистр латал ауру, Качка спасал тело. Всех остальных, без каких-либо объяснений, отправили по домам под присмотром людей Пфуя — хмурых неразговорчивых мужиков в робах спецназа. Судя по всему, никто из веселой компании так и не понял, что произошло.
Фигаро, впрочем, тоже.
…Хлопнула дверь и в коридор вышел Пфуй, измученный и осунувшийся. Дрожащими пальцами достал сигарету (следователь впервые увидел комиссара с чем-то кроме сигары во рту), с третьего раза прикурил от старой военной зажигалки и сел рядом со следователем. Под глазами зам. ректора залегли глубокие черные тени и Фигаро вдруг понял, что у комиссара тяжелая эфирная контузия. Возможно, даже опасная.
— Все, Фигаро. — Пфуй выдохнул дым и закашлялся. — Остановка сердца и полное рассеивание ауры. Три часа бились как черти и все псу под хвост.
— И никакого колдовства? — следователь почувствовал странную тошноту, словно его желудок рухнул в шахту лифта. — Никаких внешних воздействий?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ни малейших. Ни обычных, ни Других. Чистая… случайность. — Комиссар сплюнул на пол.
— И что теперь?
Пфуй поднес к губам сигарету, потянул — табачный цилиндрик сгорел моментально, как бикфордов шнур — выдохнул облако дыма и, наконец, сказал:
— Там, за дверью, пять минут назад, я был на сто процентов уверен, что теперь уж точно закрою Академию. А потом понял: именно этого эта скотина и хочет. Чтобы все улеглось. Чтобы через тридцать лет вернуться опять и начать все по новой… Нет, Фигаро. Я поймаю эту мразь и распылю ее на атомы.
— Но если это несчастный случай…
— Шесть смертей подряд? Нет, это не случайность. Это злой умысел, Фигаро. Где-то в стенах Академии есть нечто, что убивает студентов. И мы найдем, где оно прячется, найдем и уничтожим угрозу раз и навсегда.
— Но риск… Могут погибнуть люди. Снова.
— Они и так погибнут — сейчас или тридцать лет спустя. — В голосе комиссара звенел лед. — Вопрос лишь в том, когда мы сумеем разорвать эту цепочку смертей… Вы с нами?
— Да, — Фигаро кивнул. — Я с вами, комиссар. Конрад… Он никому не причинил вреда. Ни малейшего. И вот теперь он мертв, а я даже не знаю, почему. Того кто за это в ответе… Впрочем, нет, я не умею пытать. Не умею причинять боль. Но вот Целеста…
— Да, если я изловлю эту тварь, то, пожалуй, лучше отдам ее Стефану. Хорошая мысль. — Комиссар задумчиво кивнул. — Боже вас упаси когда-нибудь попасть к нему в руки в качестве пленного. Допросы Целесты это… Впрочем, не к ночи о таком говорить.
— А сейчас?
— Сейчас?.. Идите, отдыхайте. Академия будет закрыта еще два дня — праздники. Мне… Мне надо прийти в себя. Контузия, чтоб ее… Нет-нет, все в порядке. Качка меня подлатает. А вы… Вы идите пока. Я с вами свяжусь.
— Спокойной ночи, шеф.
— Спокойно ночи, Фигаро.
…Ветер опять сменил направление, и небо над городом затянуло плотными коричневыми облаками. Электрические фонари лили на тротуары мертвенный белый свет; на улицах не было ни души. Ветер рванул полы плаща следователя и улетел, протащив по асфальту скомканную газету и несколько сухих прошлогодних листьев.
— Артур?
«Я здесь, Фигаро. Вы в порядке?»
«Нет. Я не в порядке. Нам нужно что-то делать»
«Да. И, к счастью, теперь я знаю, что именно»
«Неужели?»
«Не иронизируйте, пожалуйста. Ваш приятель… Этот Конрад… Он умер не зря»
«Да что вы говорите?»
«Да. Потому что теперь я вспомнил. Я уже видел такое, Фигаро. Видел, как умирали подобным образом… Идем, нам нужно как можно быстрее попасть в библиотеку Академии… Эта… Как ее… «Подвеска» в такое время работает?»
…Пустота и тишина. В Изменчивом Зале не было ни души и его стены, не поддерживаемые ничьей фантазией, превратились в простые темные полотнища, медленно колеблющиеся во мраке.
— Господа! В неурочное время пребывание в Академии возможно только с разрешения на… — начала, было, администратор Анна, но Артур, уже появившийся рядом со следователем, просто махнул в ее сторону рукой и негромко сказал:
— Желтый код.
Анна немедленно замолчала; лицо администратора застыло предсмертной маской — бледной и до жути красивой. Артур облетел стойку Анны, завис в центре медного кольца, распластавшегося на полу сразу за креслом администратора, поманил следователя пальцем, и, когда тот занял место рядом с ним, щелкнул пальцами.
— Два-десять-эн-аварийный, — произнес призрак. — Библиотека, хранилище пять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хлопок. Ветер с запахом ржавчины. Легкое головокружение.
Они стояли в центре такого же кольца, только расположенного в центре одного из библиотечных блоков Академии. Причем это был «желтый» блок, один из тех, куда студентов не допускали без специального разрешения администрации подписанного лично ректором.
— Ого, — тихо произнес следователь, — ого-го… Да это же блиц в пределах АДН. Никогда бы не подумал, что это возможно.
