на поле боя северян, тоже кремировали и насыпали высокий курган, на месте их последнего упокоения.
…Глядя, как погружается в воды Данпара, горящий корабль с погибшими викингами и вспоминая недавние бурные события, перед мысленным взором Асгейра, отчего то в памяти всплыла картина, виденного им когда-то с вершины скалы, поединка орла и ворона. Неожиданно напав на орла, ворон насел на него сверху, вцепившись когтями в спину и ударами своего клюва, бил орла в шею. Однако орел, даже не стал вступать в схватку – и не обращая внимания на боль кровоточащих ран, гордая птица, расправив крылья резко взмыла высоко вверх! И чем выше поднимался орел – тем больше на высоте, не хватало воздуха ворону. В конце концов, не выдержав – он, задыхаясь, расцепил когти и свалился вниз, упав на камни…
Глава IV. Путь викинга
Мефодий, сильно волнуясь, спешил к князю. Сердце бывшего стратига Славинии (византийской провинции, расположенной на территории Македонии), а затем принявшего монашеский сан и ставшего ученым книжником-священником, учащенно билось, едва не выскакивая из груди. Он только что, видел своего старшего брата Константина! Даже говорил с ним! Константин (нареченный после обряда пострига Кириллом) и прозванный Философом, получивший блестящее образование и пользовавшийся огромным уважением императора, патриарха, ученых людей Романии и всего христианского мира, пребывал в рабстве! У страшных и жестоких язычников-норманнов – насланных небесной карой, за грехи христиан. Видимо, это тоже тяжкий крест брата, ниспосланный Богом! Но Господь, в милости своей – уже положил предел испытанию. Дав возможность Мефодию, встретить родного человека, ближе которого – у него, никого на свете не было. Это знак Свыше! Значит Кирилл, нужен здесь!
Он был уверен, Алексий поможет выручить из неволи брата. Как только Мефодий, расскажет архонту русов о Константине, его многочисленных талантах и сложной судьбе. Да просто из христианского милосердия и в своей мудрости – князь так сделает. Уроженец Фессалоник, уже успел узнать этого удивительного человека. И убедился в его необычности. Недаром Мефодий, со своими учениками примкнул к нему, еще в Новом Риме, когда услышал о поступках и суждениях странного иноземца. Ведь не только, настоятельный совет Святейшего Владыки и возможности нести слово Божье славянам, побудили его возглавить церковь русов в далеких краях. Но также, непривычные взгляды на христианскую веру и поразительные трактовки учения Божьего – этого загадочного, но уже очень известного и популярного в народе чужака.
– …Так говоришь, твой брат в плену у варягов? – задумчиво протянул Алексей. – И как он, к ним угодил?
– Три года назад, выполняя с братом миссию в Хазарии, мы по пути туда, побывали в Херсонесе, – глухо рассказывал Мефодий. – Там чудесным образом, с Божьей помощью, нам удалось обрести мощи святого папы Климента. Константин был главным в этом действе. И потом, был отправлен Патриархом в Италию в Рим, затем – поехал в Империю Запада и посетил столицу франков Аахен. Ну а далее, надежным дромоном отплыл на остров Рюген – центр язычества. Желая там проповедовать и нести свет христианской веры – местным жителям.
Он тяжко вздохнул, склонил голову и продолжил скорбную повесть.
– Путешествие закончилось неудачно – корабль был подхвачен бурей и отнесен к берегам Скандии. Там его и захватили викинги ярла Эйнара. Почти всех людей, находившихся на судне – норманны убили. Лишь немногим, удалось сохранить жизнь, впоследствии попав в рабство. Среди них, оказался и Константин.
Землянин, бросил на собеседника странный взгляд и погрузился в свои думы. «Да, по-видимому они и есть, те самые знаменитые солунские братья – Кирилл и Мефодий. Прославленные христианские деятели и просветители, известные и в моем мире на Земле. Но почему здесь, эти личности проявились, чуть ли не на четверть века раньше? Кто же знает… Все-таки эта планета и ее история – не полностью совпадают с событиями, происходившими у меня на Родине…».
Украинец покачал головой. «Ведь именно эти люди, считаются основоположниками славянской письменности. Это конечно, не совсем так. Поскольку, из придуманной ими системы знаков (глаголицы), лишь несколько букв вошли потом в азбуку. А окончательно, «кириллицу», ставшую началом грамматики на Руси, разработал их ученик Климент, на основе греческого унциала.
«Впрочем, – продолжал размышлять Алексей. – Ничего удивительного в этом нет. То, что внедряется штучно извне – редко жизнеспособно. Обычно, менее развитые народы, не имеющие своей письменности – контактируя с более культурными цивилизациями, неизбежно перенимают азбуку у них. Приспосабливая ее затем, к своему языку. Так, финикийские купцы и мореплаватели, заимствовали систему иероглифов у египтян. Но, будучи практичными и прагматичными людьми, усовершенствовали настолько – что изобрели свой звуковой алфавит. Который, в свою очередь у финикиян, подхватили неграмотные тогда греки. Развив его, до полноценного фонетического письма».
«Так случилось и на Руси, – пожал про себя плечами иномирец. – Купцы, князья, воеводы – для которых, главным торговым, военным и политическим партнером была Византия – заключали договора и сделки с ромеями на основе греческой письменности. Своей ведь, фактически не было. Поневоле, широко используя и привнося эти знаки греческого алфавита в торговый и государственный обиход уже своей страны. Поэтому, ученики Кирилла и Мефодия, потом уже приспособили к славянскому языку и систематизировали в церковной деятельности, именно то, что уже было довольно широко известно в практике общества Руси. Правда, надо признать, что главная заслуга в этой сфере – все равно остается за Кириллом, Мефодием и их учениками. Они провели колоссальную работу, по вычленению звуков славянского языка для будущей азбуки»…
– Сколько серебра, ты хочешь за него получить? – кивнув на пленного монаха и мрачно глядя на Эйнара, негромко проговорил киевский князь.
Ярл Нидароса, хитро усмехнулся и неброско заметил:
– Несмотря на то, что этот человек слаб здоровьем, никчемный работник и обладает «большим сердцем». Тем не менее, он владеет несколькими языками, знает грамоту, счет и очень хороший лекарь. И к тому же, приходится братом твоему ближнику – указав на Мефодия, торжествующе оскалился викинг. – Так что, задешево уступать его, я не намерен.
Алексей нахмурился. Варяг, наверное, был свидетелем встречи Мефодия с Константином. И узнав, что они братья – теперь хочет, максимально использовать этот факт, чтобы как следует нажиться. Взглянув на Кирилла, землянин невесело улыбнулся – слова норега о том, что невольник имеет «большое сердце» – вовсе не были комплиментом. Скандинавы полагали, что именно большое сердце – это несомненный признак, прирожденного раба и труса. И если, к примеру, вырвать его
