оскорбленной или сгладить сложившуюся неловкость, по-этому просто отвечаю:
— Я ещё не видела отчёт пожарных.
Женщины отпивают из своих бокалов и отводят от меня глаза, упираясь взглядами в одну точку. На их лицах мигает целый каскад непристойных мыслей, поэтому мне даже секунды не нужно, чтобы понять, на кого они уставились. Каждая гостью, как по команде, прикусывает губу, из их ртов чуть ли не текут слюнки.
— Мередит, вы же знакомы с этим загадочным мужчиной? — спрашивает женщина, которая затыкала свою подругу. — Кто он? Холост ли он? Мы хотим знать о нем все.
Осушив свой стакан с безалкогольным коктейлем, натягиваю улыбку и немного привираю:
— Его зовут Маркус Монтгомери, старый друг моей семьи. К сожалению, он занят.
Но женщину это не расстраивает.
— Сын Квентина Монтгомери, значит, — ее взгляд загорается сильнее. — Я слышала, что он отстранился от компании «Монтгомери Интерпрайзес», но он все ещё один из самых богатых людей западного полушария. Так что же заставило его посетить сегодняшнее мероприятие? Он пришёл со своей спутницей? Кольца нет, значит, пару можно и поменять.
Женщины переглядываются, с намеком играя бровями. Наигранно вдыхаю, готовясь разочаровать их.
— Он приглядывает за мной, поэтому и пришёл, — немного понижаю голос, чтобы ничьи лишние уши не услышали нас: — Его бойфренд тоже хотел пойти с нами, но приболел.
Смятение на лицах женщин бесценно. Они тут же разочарованно вздыхают и бурчат:
— Что же за несправедливость! Такой жеребец ускользнул
Они оказались слишком наивными: ни один разумный человек не поверил бы, что Маркус гей. Его шарм направлен исключительно на женщин, и он совсем не поддельный. Он как истинный альфа-самец очаровывает дам, заставляя их расстилаться перед ним ковриком. Сомневаюсь, что мужчина, предпочитающий в постели… эм… других мужчин, мог бы вытворять нечто подобное с женским разумом и телом. Я — самое прямое тому доказательство. Одно прикосновение Маркуса свело меня с ума до такой степени, что я только что наврала всему высшему свету о его ориентации, чтобы ни одна похотливая и жадная до денег дамочка не смогла его охмурить.
Ревность — противное чувство. Я рада, что отвадила от Маркуса женщин, но за это же мне безумно стыдно. К горлу подступает тошнота настолько сильная, что, кажется, я сейчас ис-порчу белоснежные платья женщин.
— Меня замучила жажда, дамы, — показываю им пустой стакан и, не дожидаясь ответа, ухожу к небольшому бару, обустроенному на кухне.
Я обещала Маркусу больше не пить, но все же прошу шампанское и почти залпом выпиваю весь бокал. Еще пара ссор с Маркусом или вечеринок с Лекси, и я точно сопьюсь. С генами отца вероятность зависимости увеличивается. Дедушка бы сказал, что он и после смерти портит меня. Не скажу, что у самой не мелькнула такая мысль, но все же думать так слишком жестоко. Каким бы он ни был, Генри был моим отцом. Не папой, а человеком, подарившим мне жизнь. Я же должна быть благодарна за это, да?
На соседний стул кто-то садится, по низкому баритону понимаю, что это мужчина. Голос кажется очень знакомым. Поворачиваюсь и вижу перед собой человека, с чьим именем делю заголовки таблоидов. Наши портреты крупным планом печатаются в крупных журналах и выкладываются в Интернет. Я «наследница крупной корпорации, танцующая от радости на костях семьи», а он «рок-звезда, разбивший сердце любимице публики» или «певец, вновь свернувший на скользкий путь секса, наркотиков и алкоголя». Знаю, что в моем случае пресса нагло врет, но что насчет него? Дэмиен Олдридж знаком лишь по тем самым статьям: безрассудный, сумасшедший, легкомысленный участник британской группы «Dark paradise». Он любит тусовки, моделей и музыку. С каким предубеждением я бы к нему не относилась, я не отрицаю его талант и восхищаюсь его страстью.
— Рад наконец увидеть кого-то, кто так же известен, как и я, мисс Ван дер Меер, — с усмешкой говорит Дэмиен Олдридж. Его явный британский акцент трудно не заметить. — Вижу вы так же рады здесь находиться.
Музыкант одет не по дресс-коду: узкие черные джинсы, такого же цвета футболка и серебреные украшения. У Дэмиена намного больше татуировок, чем у Маркуса, и чистой кожи почти нет. Шоколадные завитки волос касаются плеч, изумрудные глаза поникшие, несмотря на веселую ухмылку, играющую на губах. Мужчина зажимает в зубах сигарету, подносит к ней зажигалку и делает большую затяжку.
— Здесь вообще можно курить? — спрашивает он, оглянувшись.
Я пожимаю плечами.
— Скорее всего, нет, но я разрешаю.
— Спасибо, миледи, — Дэмиен наигранно кланяется мне и стряхивает пепел в опустевший стакан. — Знаешь, готов поспорить на все деньги мира, что тот парень не гей.
У меня перехватывает дыхание. Пытаясь не потерять лицо, делаю вид, что не понимаю его. К тому же, это совсем не его дело.
— Да брось, красавица, вожделеющий взгляд мужчины в сторону девушки я могу видеть, — Дэмиен подмигивает мне. — Поверь, сам себя ловлю на нем.
Мои глаза расширяются. Прошу, Господи, скажи, что я неправильно его поняла. За последние недели я получила достаточно мужского внимания, и еще одного ловеласа мне надо. Дэмиен, увидев мое смятение, заливается искренним громким смехом. В уголках глаз появляются капельки слез.
— Нет, ты, конечно, горяча, Мередит, — объясняет он, — однако в моей голове засела одна русская девчонка, которую я не могу забыть. Чертовка забралась мне под самую кожу.
Пафосно? Еще как! Но он все-таки творческий человек, думаю, такие, как он, мыслят по-другому. У них язык подвешен на красивые слова. Думаю, девушкам это нравится. Это, его внешность, популярность и богатство.
— Ах, точно, — вспоминаю последний скандал, привлекший к британцу очень много внимания. — Твоя новая девушка вызвала многим пришлась не по вкусу.
— Она не моя девушка, — ворчит Дэмиен. — А он твой парень?
Отрицательно качаю головой.
— Но мистер Костюм тебе нравится? — больше похоже на утверждение, но я все равно киваю. — Тогда я не понимаю. Он нравится тебе, ты — ему. Сложи один и один и получи отношения, черт возьми. Я не могу так, потому что русская принцесса не может стать моей. Слишком гордая, чтобы понять, что я ей нравлюсь
Разговаривать о личном с незнакомым человеком должно быть намного проще, мы никогда не увидимся, однако мне все равно неловко.
— Все сложно, — шепчу только это и мельком бросаю взгляд на Маркуса.
Теперь он разговаривает с миссис Стюарт, держа в одной руке свой пиджак. Ткань рубашки соблазнительно натягивается на груди и бицепсах, когда он жестикулирует. Дамы все еще пускают по нему слюнки, но держатся подальше. Довольно хмыкаю.
— Слушай, я дам тебе совет, который
