на луг. Его отец, в соломенной конусообразной шляпе на голове, выгонял из огорода двух подсвинков. Охотники остановились во дворе. Старик-китаец встретил их поклоном и сказал:
— Сын говорил мне, что достопочтенные гости намерены поймать ирбиса. Видимо, в горах предстоит суровая зима, потому что одна самка уже показалась здесь. Недавно она зарезала у меня поросенка.
— Может быть, ты знаешь, где она прячется днем? — спросил Смуга.
— Несколько дней тому назад я ее выследил, — ответил китаец. — Ну и хитрая бестия! Она обычно поджидает животных на берегу ручья, у водопоя.
Близко к леопарду подходит ирбис, или снежный леопард (Felis uncia), называемый в Тибете икар, сиг, сагак, по величине почти одинаковый с пантерой (220 см), но ниже ее. Основная окраска — беловато-серая со светло-желтым оттенком, более темная на спине и белая внизу. Тело покрыто крапчатыми кольцами с темной серединой; на спине тянется темная линия, переходящая и на хвост. Встречается в гористых местностях Туркестана, Алтая, Бухары, Памира, Кашмира и Тибета, далее, по-видимому, в Юго-Восточной Сибири, в степях по Сунгари; по сообщениям тунгусов, охотно взбирается на деревья. О жизни его в неволе ничего не известно; хотя в 1871 году два ирбиса были в Московском зоологическом саду, но наблюдений над ними не производилось, к тому же они скоро умерли. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)
— Мы просим вас, достопочтенный господин, чтобы вы еще сегодня показали нам это место, — вмешался Томек.
— Вы в самом деле обещали за это дать моему сыну винтовку? — недоверчиво спросил китаец.
Однако Смуга, словно недослышав вопроса, обратился к китайцу:
— Говорят, что вас часто посещают хунхузы? Твой сын рассказывал, что вы пережили тяжелые времена из-за них, правда ли это?
Старик подошел ближе. Движением руки он пригласил гостей следовать за ним. В нескольких шагах от фанзы они увидели невысокий плетень и за оградой насчитали семь могил в одном ряду. Могилы содержались тщательно, были покрыты цветами.
— Здесь лежит моя супруга и дети, — сказал старик, отвешивая глубокий поклон перед каждой могилой. — Хунхузы убили их и взяли все мое имущество.
— Послушай, друг, если нам когда-нибудь доведется встретить хунхузов, мы будем об этом помнить, — сказал боцман, сурово насупив брови. — А насчет винтовки, обещанной твоему мальцу, не беспокойся! Он получит ее, провалиться мне на этом месте!
Старик поклонился боцману:
— Достопочтенный господин, такое оружие очень дорого стоит. Мой сын уже собрал немного денег и теперь сказал мне, что отдаст их вам!
Старик подошел к одной из могил. Добыл из-под дерна жестяную коробку из-под чая и вручил ее боцману. Сконфуженный моряк заглянул внутрь коробки. Немного взволнованный, он глядел на горсточку серебряных монет. В конце концов он сунул руку в карман, вынул оттуда золотую пятирублевку, бросил ее в «копилку», закрыл крышку и вернул коробку старику.
— Спрячь это на черный день, старик, — буркнул он, вручая коробку китайцу. — Идем в фанзу, Фу Чао, ты сейчас получишь там свою винтовку.
Старик еще раз поклонился моряку почти до самой земли, а тот, не желая отставать от него в вежливости, тоже низко поклонился, и они стукнулись головами, как два козла.
Взгрустнувший было Томек сразу повеселел. Взяв друзей под руку, он повел их в фанзу.
Радость обоих китайцев была безгранична. Смуга вручил им новую винтовку, а боцман добавил к ней свой запасной оптический прицел. Томек подарил Фу Чао пачку патронов, Удаджалак отдал свой кукри — короткий кривой нож с широким лезвием, обычное оружие гуркхов, обитающих в Непале и Западной Бенгалии, откуда был родом Удаджалак.
Позавтракав, охотники в обществе хозяев пошли на поиски следов снежного барса.
Старый китаец помолодел по крайней мере на несколько лет. Он шел быстро, твердо ступая по земле. С гордостью поглядывал он на сына, вооруженного новой винтовкой. В ближайшем их окружении ни у кого не было такого великолепного ружья. Теперь они вместе будут ходить на охоту. Когда соберут немного денег, купят участок земли, переедут поближе к крупному городу, где забудут о хунхузах. Старик уже не жаждал мести. Он понял, что смерть нескольких неизвестных бандитов не вернет к жизни его семью. Он хотел только уберечь единственного сына и спокойно умереть в окружении внуков. Поэтому его сердце было переполнено благодарностью к чужестранцам, которые так щедро одарили его.
Он стремился как-то выразить свою благодарность и, вспомнив прежние годы, сам отважно повел охотников к логову снежного барса.
Вскоре он уловил хорошо знакомый ему шум ручья. Протоптанная антилопами тропа проходила несколько в стороне, потому что старик нарочно обходил ее, чтобы не пугать животных. Если антилопы изменят место водопоя, то ирбис пойдет вслед за ними.
Кружным путем охотники подошли к ручью. Китаец притаился в кустах. Осторожно раздвинул ветви.
— Это здесь, — шепнул он. — Посмотрите, достопочтенные господа, на этот раздвоенный ствол дерева, вершина которого склонилась к самой воде! Обычно ирбис на рассвете поджидает на нем антилоп…
— Эй, человек, даже самое глупое животное сразу увидит на дереве барса и удерет! — с сомнением сказал боцман.
— Ты ошибаешься, благородный господин, — возразил китаец. — Ирбиса даже днем трудно заметить на дереве! Он вытягивается вдоль крупной ветви, кладет голову на передние лапы и неподвижно ждет.
— Барсы чрезвычайно умные животные, — поддержал китайца Смуга. — Подождите меня здесь. Я пройдусь по окрестностям и обдумаю план засады.
— Хорошо, только осмотрите как следует местность, потому что нам надо будет попасть сюда ночью, — сказал боцман и с удобством расположился на траве под деревом. Томек уселся рядом с ним. Воспользовавшись тем, что китайцы и Удаджалак забрались в малиновые кусты, Томек спросил:
— Заметили ли вы, что Смуга совсем не обеспокоился известием о хунхузах?
— Ба, он, кажется, был даже доволен этой новостью, — согласился моряк. — Если такой хитрец берется за дело, то хунхузам было бы лучше сойти с его дороги!
— Гм, если бы бандиты захотели преследовать нас по пути к Нерчинску…
— Сдается мне, что ты недалек от истины, — сказал боцман. — Смуга готов так устроить…
— Вот была бы потеха!
— Мы бы развлеклись немного, — добавил боцман. — К счастью, твой уважаемый папаша остался в лагере!
При одной лишь мысли о встрече с хунхузами боцман удовлетворенно стал потирать руки. Прежде в различных портах мира он охотно вмешивался в любые драки, но, с тех пор как Вильмовский пригласил его в компанию по поставке животных для Гагенбека, он не мог потворствовать своим желаниям. Томек заметил красноречивое потирание рук и, помня предупреждение отца, сказал:
— А что мы сделаем, если хунхузы возьмут нас за горло?
