- Похоже, этим врагом был я, - мрачно сказал Цезарь. - По крайней мере, захват со всей своей группой он проводил в отношении меня. Там не было только его напарника, но я видел, что кто-то сидел в машине. Отец посчитал меня почти отключившимся и вышел из неё, чтобы добить, - именно тогда в нас прилетела граната. Если Сэру - уж не знаю, как она там вообще оказалась - переехала машина, значит, тот, кто хотел нас всех подорвать, и был тем человеком в машине. Сэра, очевидно, пыталась помешать ему. Достраивая всю битву, можно предположить, что взрыв никак не коснулся моего отца - не удивительно, ведь я закрыл его собой. Он тоже, видно, хотел задержать беглеца, но в итоге только подставил под удар Сэру. Беглец усвистал, Клифф чуть не свихнулся от такого промаха, что вполне в его стиле, и, само собой, откуда-то появился мой дядя... опять.
- Опять? - поймал его на слове Бертель, и Цезарь в этот раз не стал отпираться.
- Да, в прошлый раз он проезжал мимо, я думаю, случайно. Я сказал ему номер нашей неотложки, и он вызвал помощь со своего телефона. Наверное, в этот раз он поступил так же. Но я его не приглашал, честное слово.
- Я тебе верю. Особенно если учесть, что Рэкс продемонстрировал маячок на волосах Сэры, благодаря которому они узнали её местоположение - и всё это с его стандартной многозначительной ухмылочкой.
- Вы знали его раньше?
- Я наслышан от Аспитиса - больше сказать не могу. Единственное, чего эти спасители не объяснили, это зачем они последовали за Сэрой. Ну а потом спрашивать было уже некого. Есть догадки, что произошло?
- Нет, никаких, - усмехнулся Цезарь, и вельк ободрительно улыбнулся ему.
- Думаю, Аспитис всё расскажет тебе - он, в конце концов, не взял Клиффа под стражу после того его нападения на нас. Кстати, он просил передать тебе, что впечатлён твоей стойкостью. В чём твой секрет, Цезарь?
Терас посмотрел на чуть колеблющиеся под лёгким ветерком с улицы шторы и решил довериться Бертелю. Тот и так многое рассказал ему - а ещё на большее намекнул. Что изменится?
- Майлер, - сказал он, и вельк удивлённо поднял брови.
- Стимулятор?
- Да. Мои генетические особенности позволяют использовать его в разы сильнее. А если перед этим меня ещё и парализует, эффект возрастает. Справиться с четырьмя-пятью противниками не становится проблемой. Вот только потом отходняк такой, что на ногах стоять нельзя. И кровь почти не сворачивается. Если учесть, с какой скоростью колотится сердце, реально сдохнуть от банальной потери крови.
Бертель уважительно качнул головой. Это была единственная часть его тела, которой он мог шевелить, - даже сейчас, спустя две недели после предыдущей выходки Клиффорда, и в осознании этого Цезарь ощутил мимолётный прилив ненависти к отцу.
- Вот уж правду говорят: вершин в нашем мире добиваются генетически более совершенные люди. Рэкса тоже ждёт стремительная карьера... если кто крылья не подрежет. Кстати, а зачем ты отца-то заслонил?
Цезарь открыл было рот, но вдруг не нашёлся с ответом. Бертель рассматривал его с чуть склонённой набок головой и крайне понимающим взглядом.
- Сам не знаешь? Ну бывает. И у меня было пару раз. Вот только такому перспективному сотруднику ни к чему сомнения. Твой отец пока в такой же больнице, как мы с тобой, только в психиатрическом отделении, и лишь от твоих показаний зависит, что с ним будет дальше. Не ошибись.
Цезарь редко задумывался, так как больше предпочитал сразу действовать, но последние слова Бертеля задели его за живое. Почему, и в самом деле? Да, если бы не отец и его обучение, он не стал бы тем, кем является сейчас, но их дороги и взгляды на жизнь разошлись ещё лет пять назад, когда Клиффу карьера стала дороже семьи. Ирония судьбы в том, что, став готовым идти по головам близких, он слишком часто начал промахиваться. Верен ли его путь? И каким путём идёт сам Цезарь? Этот странный сон... Он, конечно, следствие майлера, под его влиянием терасу и не такое являлось. Но чего он хочет в действительности? Продвижения по службе? Преданного служения лучшему лидеру, который когда-либо был у МД? И какой ценой?
Цезарь мотнул головой, принимая решение. Всё это время разглядывающий его с хитрецой в глазах Бертель опять заговорил:
- К тебе, кстати, жена приходила - красавица, должен я сказать, так и светится любовью. С дочерью. Чудесная малышка. Тебе повезло с семьёй.
- Я не люблю их, - тихо сказал Цезарь, и вельк снова притворно удивился.
- В самом деле? Да ты просто человек-противоречие! Зачем же ты с ними живёшь? В наше время довольно легко развестись и никого не мучить.
- Этот ребёнок - только мой недосмотр. Каждый должен отвечать за свои ошибки.
- О. То есть ты женился на ней только потому, что она забеременела от тебя? Как я тебя понимаю! У меня была почти та же история, только жёнушка моя не бегала за мной по больницам. На брак меня, правда, толкнули неравнодушные друзья, но ребёнка я любил и люблю больше жизни. Ради его благополучия я был готов прожить с нелюбимой - да что там, на дух непереносимой - женщиной всю оставшуюся жизнь, однако разойтись с ней пришлось намного раньше. Мой ребёнок был с ней несчастлив, и я изгнал её из нашей жизни. Там попутно и выяснилось, что залетела она намеренно, чтобы привязать меня к себе и пожить за мой счёт. В общем, получила по заслугам. Ну а ты-то ради чего это терпишь?
- Хватит задавать неудобные вопросы! - не выдержал Цезарь, испытывая сильное желание схватиться за начавшую раскалываться от сомнений голову.
- Здесь слишком скучно, чтобы обсуждать погоду, - хохотнул Бертель. - Давай рассказывай. Можешь быть уверен, за пределы этой палаты ничто из нашего разговора не выйдет.
Цезарь раздражённо вздохнул, но его уже самого тянуло на откровенность - к тому же было любопытно узнать точку зрения умудрённого опытом человека.
- Мы познакомились случайно, - начал он. - Мой друг встречался тогда с девушкой из её круга, он позвал меня на их вечеринку, и там я её увидел. Она правда красива. И у неё была куча поклонников, некоторые покруче меня - поэтому меня она и не заметила почти. Наверное, меня это уязвило, потому что я поставил себе целью добиться её во что бы то ни стало. У меня не было в планах жениться на ней или создавать семью с детьми, я просто хотел доказать себе, что способен завоевать такую девушку. А получилось... ну сам знаешь. Что мне оставалось делать?
- Бросить её или оплатить аборт, - предположил Бертель, похоже, не возражавший, чтобы к нему обращались на "ты".
- Нет. Это была моя вина. Она неплохо сама зарабатывала, поэтому вряд ли сделала бы это нарочно. Ребёнок поломал ей наклёвывающуюся карьеру, но она сказала, что готова родить и вырастить его для меня. Так мы поженились. А потом родилась Клео. И я стараюсь проводить больше времени на работе, потому что... - Цезарь запнулся. - Сам не знаю почему.
- Неужели твоя жена такая стерва, что ты не можешь попробовать полюбить её?
- Семья - это миф. Любовь всё равно уходит, остаются люди, тяготящие друг друга.
- Такой молодой, а такой нигилист, - хмыкнул Бертель. - Так бывает. А бывает, что твой супруг возвышает тебя так, как ты никогда не смел бы подумать. У тебя появляется тыл. Если ты не намерен разводиться и просто выплачивать алименты, постарайся увидеть в этом всём плюсы. Может быть, окажешься приятно удивлён.
Цезарь отвернулся. Сзади он услышал вкрадчивый, пробирающийся в самую душу голос.
- Нельзя вечно болтаться посередине, Моргенштерн. Рано или поздно придётся выбрать, на чьей ты стороне. А если обе стороны кажутся тебе одинаковыми, создай ту, на которой тебе хотя бы будет комфортно.
- Какой приспособленческий взгляд, - неприязненно фыркнул терас.
- Это смотря что ты понимаешь под комфортом, - рассмеялся Бертель. - Ладно... посплю я, пожалуй. Врачи не рекомендовали мне много разговаривать.
- Спасибо и на этом.
Цезарь прикрыл глаза. Ему было о чём подумать.
Из больницы тераса выписали через месяц, за который к нему ещё трижды приходила Мария. Пока жена сидела на краешке кровати и, рассказывая всякие разности про Клео и быт, гладила его забинтованную руку, Цезарь изучал её лицо, которое тера старательно отворачивала от него, чтобы скрыть слёзы, и понемногу понимал, что был слеп. Она любила его - как и говорил Бертель. И чем она заслужила быть несчастной? Если он не собирался отпускать её - по непонятной ему причине, - почему не сделать их совместное проживание приятнее? Зачем вообще бегать от счастья? Если у его родителей не получилось семьи, почему он должен идти по их стопам?
От работы его пока освободили, но сидеть дома Цезарю претило, и восемь часов он проводил на своём рабочем месте, с чувством разбирая накопившуюся документацию и общаясь с Хантом. Друг его в последние дни ходил напряжённый, как струна, по причине, которую он не хотел озвучивать, и Цезарю оставалось только упражняться в безосновательном утешении, а заодно и развлечении своего единственного напарника.
