Девушка посмотрела на Дилиана, напряжённо оглядывающегося по сторонам, и опустила глаза. А может быть, и не все. Рыжая готова помочь ему освободить королеву, а значит, потерять последний шанс на то, что он обратит своё внимание на неё — это ли не самоотверженность? Впрочем, кто знает, были ли они вообще, эти воображаемые шансы? В конце концов, Циши далеко не единственная, кто питал к нему нежные чувства, так с чего бы ей полагать, что она особенная?
Именно об этом девушка думала, когда маг замер и выпустил её руку. Рыжая обернулась — Дилиан стоял с закрытыми глазами, сжимая рубашку в районе груди, и тяжело дышал, будто ему было больно.
— Что-то случилось?
— Я словно, — он выдохнул, падая на колени и вынуждая Циши подбежать к нему, — проснулся.
— В смысле? — ученица бросила попытки поддержать парня и уставилась в покрасневшие от сдерживаемых слёз серебристые глаза.
— Такая пустота внутри…
— Это из-за дара?
— Нет. Не совсем, — нахмурился Дилиан, пытаясь понять, что именно он чувствует. — Словно камень с души упал, понимаешь? Словно я…
— Перестал подчиняться чарам демона? — осторожно спросила девушка, коря себя за радость, расцветающую в душе́. Она думала об этом: вдруг барьер освободит его от влияния королевы? Потому и хотела провести его внутрь. Не знала, как работает местная магия, но надеялась. До последнего.
Дил отстранился, словно услышав её мысли, поднялся.
— Нам нужно быстрее взять цветы и выбраться из этого места.
Циши кивнула и поплелась вперёд. Под ногами шуршала жёлтая листва, в голове шуршали скорбные мысли. И за этим шумом рыжая даже не поняла, как всё случилось — просто через мгновение уже лежала на траве с заломленными за спину руками, а кто-то сидел сверху и связывал их верёвкой.
— Дилиан! — позвала она, пытаясь повернуться так, чтобы увидеть наставника.
— Не дёргайся, Циши, — сказал знакомый голос, отчего в груди похолодело.
— Альрис? — выдохнула рыжая. Он закончил связывать руки бывшей невесты и одним рывком поднял её. Девушка уставилась на него, стараясь унять ускорившее бег сердце. — Как вы узнали, что мы здесь?
— Не стоило тебе возвращаться, — покачал головой мужчина. Дилиана держали двое жрецов, он висел в их руках без сознания, а с затылка стекала тонкая струйка крови. Ещё шестеро мужчин стояли вокруг. Бордовые рясы из грубой ткани, подпоясанные кожаными ремнями, на шеях — объёмные золотые татуировки, восьмиконечные звёзды.
— Как вы узнали, что мы здесь? — повторила Циши.
— Господь нам сказал, — ответил Альрис.
— Это невозможно…
— Господь отвечает на наши молитвы. Ты бы знала это, если бы прошла посвящение. А теперь иди, тебя хочет видеть Майриш.
— Он верховный жрец? Что случилось с твоим отцом?
— Отец… не справился, — хмуро вздохнул мужчина, пихая её в спину. — Иди, Циши.
***
Майриш был человеком сложным. Пятьдесят лет, низкий, грузный, с добродушным лицом. Тем, кто его не знал, он казался приятным и очень весёлым — эдакий дядюшка, всегда готовый помочь советом. Только вот Циши встречалась с ним чаще деревенских, и понимала, как он принципиален и строг. Никто из послушниц не имел права усомниться в священных книгах, никто не должен был задавать вопросов и тем самым показывать свою глупость — мужчина считал, что если девушки не в состоянии понять, о чём идёт речь в рассказанных им историях, то они не достойны стать жёнами жрецов. Хорошо, что у других учителей были иные взгляды на жизнь, иначе никто из девчонок так и не доходил бы до конца обучения.
Дилиана унесли, а её впихнули в часовню: старое деревянное здание, самое большое в посёлке. Внутри, как и всегда, горели свечи — они стояли у алтаря, освещая верховного жреца, но не в силах были выхватить из тьмы бо́льшую часть огромного зала. Циши прошла вперёд, с благоговейным трепетом осматривая то место, где всегда находила поддержку. Она знала, что именно должна делать, только вот человек, стоя́щий сейчас перед ней, не заслуживал того уважения, которого требовали обычаи, и рыжая не преклонила колен. Мужчина поморщился, и кто-то сзади тут же пнул её по ногам, отчего они сами подогнулись, и рыжая упала на серое, вышарканное от времени дерево.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты непокорна, — сказал Майриш, глядя на неё сверху вниз. — Это тебя и погубило.
— Вы изгнали меня, я не обязана больше подчиняться вашим правилам.
— Тебя не изгоняли. Тебя хотели очистить, но ты отвергла веру и смутила разум нашего брата, заставив тебя отпустить. Ты зло, отродье демона, и мне жаль, но тебя уже не спасти.
— Жаль? — улыбнулась Циши. — Ты сказал, меня нужно сжечь, едва старейшина объявил, что я нечиста. Откуда знал, что священный огонь на меня не подействует?
— Господь мне сказал.
— Ах вот оно что. Так чем же ты отличаешься от меня? Господь приходит в мои сны с пяти лет, он направляет меня, объясняет, как правильно поступить. Я тоже его дитя, и магия не делает меня нечистой.
— Магия — зло! А те, кто ей обладают, отдают свою душу демонам, заключают сделки с ними.
— Видела я демонов, — покачала головой Циши. — Может, обмельчали за последнее время, но то, о чём ты говоришь, для них неподвластно. Они едва контролируют свой разрушающийся мир, куда уж им заключать сделки со всеми магами Мериота.
— То, что тебе о них так много известно, лишь доказывает, что ты с ними близка. И мы поможем тебе, хоть ты и не веришь больше, что тебе нужна помощь.
— Поможете? — Циши зажмурилась, пытаясь совладать со своим страхом. — Что будет с Дилианом?
— Твой друг маг? Его мы очистим. Он ещё может начать жизнь заново.
— Это убьёт его, — сказала Циши. — Отпустите его, Дил ни в чём не виновен.
— Маг пришёл сюда сам, хотя знал, что мы не терпим здесь ведьмаков. И если ему суждено умереть от священного огня — эта судьба всё равно лучше, чем отдать свою бессмертную душу демонам.
— Он пришёл лишь за цветами и не хотел вам зла.
— И зачем они вам? Эти цветы?
— Чтобы спасти одного человека от магического влияния.
— Мага? — поднял брови мужчина.
— Какая разница?
— Ты даже разницы не видишь? Это прискорбно. Надеюсь, для твоей души ещё не всё кончено, Циши. Надеюсь, священный огонь сожжёт скверну вместе с твоим телом.
* * *
Её бросили в тёмную комнату. Ту самую, где она ждала своего приговора в прошлый раз. Руки были связаны, но Альрис схалтурил — узел был совсем неплотным, и вскоре девушка сняла с себя верёвки, всматриваясь во тьму вокруг.
— Дилиан? — позвала она в надежде, что его привели сюда же. Ответом был тихий стон, и она поползла на голос, пока не наткнулась на чьё-то тело. Девушка провела руками вверх по груди того, кто там лежал, обхватила ладонями его лицо, погладила по голове, боясь прикасаться к затылку. — Прости меня. Я не знала.
— О чём не знала, Солнце? Что случилось? — спросил парень, с трудом садясь и пытаясь хоть что-то увидеть в непроглядной тьме.
— Они как-то поняли, что мы пришли. Напали на нас и притащили сюда.
— Кто?
— Жрецы.
— Но как?
— Говорят, что им подсказал господь. Не знаю, я понятия не имела, что это возможно.
— А может, всей вашей деревне снятся такие сны, как тебе? — спросил Дил, находя в темноте её руку.
— Я не знаю. Я правда не знаю, как они с ним общаются. Прости.
— Тебе не за что оправдываться, это по моей вине мы здесь, не глупи. Иди сюда, — он притянул её, обнял, стараясь унять дрожь в девичьем теле. — Что с нами будет?
— Тебя хотят очистить.
— А тебя? — спросил Дил. Циши не ответила, и парень сжал зубы, понимая, что она не хотела произносить вслух. — Я не дам им тебя обидеть.
— Не надо. Их слишком много, а ты без дара. Ты ничего не сможешь сделать.
Дверь скрипнула, прерывая их тихий разговор и в комнату, держа в руках свечу, вошёл молодой священник. Он недовольно посмотрел на Циши, что сидела в объятиях неизвестного ему парня, поставил огарок на пол, сел на колени и закрыл глаза. Дилиан почувствовал, как девушка напряглась в его руках и медленно отстранилась.
