— А я бы кофе. Пошли на кухню.
Лексана достала из рюкзака купленные заранее продукты, а Диего тем временем поставил кипятиться воду и достал кружки. Всыпав в них кофе и заварку, Лексана села и посмотрела в окно.
— Так спокойно.
— Угу, я любил эту квартиру в том числе за тихий двор, — кивнул Диего, наливая в кружки кипяток. — Держи, — он поставил напиток перед ней, а сам с чаем сел напротив, откинулся на спинку стула и с удовольствием отхлебнул. — Красота, тепло.
— Ты замерз? А чего не говорил?
— Не замерз, просто прохладно стало к ночи.
— Ну да, немного, — согласилась падшая и тоже отпила кофе.
— О, погоди, сейчас вернусь! — подскочил Диего и устремился куда-то в комнату. Вскоре он вернулся с двумя махровыми халатами.
— Я так понимаю, один из них принадлежал твоей драной кошке, — подозрительно присмотрелась к ним девушка.
— Они чистые! — возмутился парень. — Но только ради твоего спокойствия… — парень встряхнул халатами, по ним пробежали белые искорки, и они стали выглядеть на порядок лучше.
— Теперь-то они точно чистые, а вот до этого я очень сомневалась! — Лексана приняла один из халатов и с удовольствием в него закуталась.
Некоторое время они молчали.
— Лексана?
— Чего? — лениво отозвалась та.
— А я правильно запомнил тогда, когда мы убегали, что стражники назвали тебя Каэл-Тир?
— Правильно.
— А почему? Откуда такое прозвище?
— Тот трусишка же объяснил: как убью, так сразу волос краснеет, — хохотнула преступница.
— Не смешно, — так угрюмо ответил парень, что Лексана поперхнулась смешком. — Тебе выделили персональную доску «Разыскивается» в управлении. Сверху твоя кличка огромными буквами, а под ней множество образов, в которых тебя успевали запечатлеть. Но ни на одном не было твоей настоящей внешности, иначе я бы тебя узнал, само собой.
— Во-первых, клички у собачек, а у меня прозвище, — прорычала девушка. — А во-вторых, уж не намекаешь ли ты на то, что придешь в управление и нарисуешь им мой портрет?
— Не нарисую.
— Что так? Рисуешь плохо? — издевательским голоском осведомилась разрушительница.
— Нет, просто это было бы предательством после того, как ты спасла мне жизнь, — убежденно ответил ангел. Лексана поджала губы и промолчала.
— Каэл-Тир переводится с древне-эроганского как Кровавый Волос, — наконец ответила она.
— Так это прозвище действительно связано с волосами и кровью? — удивился Диего. — Как интересно. У тебя с рождения такие пряди?
— Нет, конечно, — хмыкнула девушка.
— Значит, ты их красишь? Не краснеют же пряди после убийств.
— Нет, конечно. Только никому не говори, — хихикнула падшая. — А то легенду мне испортишь. Я не крашу их, нет. Они и правда сами краснеют потихоньку. Видимо, влияние частых перевоплощений. Учат же, что перевоплощаться можно не чаще пары раз в месяц не дольше, чем на пару суток подряд, иначе произойдут необратимые и непредсказуемые изменения во внешности. А у меня нет такой возможности — ходить постоянно в своей родной шкурке. Но ничего, мое изменение мне очень сыграло на руку, — довольно улыбнулась она.
— Ого, — оторопело ответил ангел. — Я, конечно, знал об этом ограничении, но никто ведь не воспринимает его всерьез!
— Да, потому что кто-то может эксперимента ради начать часто и надолго перевоплощаться, но чаще всего им достаточно быстро надоедает, и организм потихоньку восстанавливается. Или изменение мизерное происходит, новая родинка, например.
— Да. Мне жаль, что тебе приходится все время скрываться, — тихо произнес Диего.
— Вот только жалости мне не надо! Диего, это был мой выбор, твоя жалость его дискредитирует.
— И правильно делает, — пробурчал истинный.
— С твоей точки зрения — да. А с моей — не особо. Все-таки ты не был в моей ситуации и судишь поверхностно.
— В этом ты права. Но все равно я не могу принять такой выбор.
— А я тебя и не прошу, не беспокойся, — заверила его преступница.
Они снова отпили из кружек и похрустели сухариками. Посидели еще немного. Диего счастливо смотрел в окно. Лексана немного понаблюдала за ним и спросила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Рад, что вернулся домой?
— Очень! И очень хочу вернуться обратно к работе. Весь этот месяц я работал на гильдии, и все задания были разные и интересные, но я очень соскучился по работе карателя, — тряхнул он волосами.
— Я сначала тоже скучала, — задумчиво сказала падшая. — А потом поняла, что самым интересным было вместе с командой придумывать план действия и затем воплощать его в жизнь. А это все у меня было и с Руром. А вот всякой бумажной работы и бюрократии не было, — довольно улыбнулась воспоминаниям девушка.
— Бумажки я тоже не особо люблю, — признал Диего, — но иногда их заполнение — это приятное разнообразие.
— Ну как скажешь, мне это никогда не нравилось, — усмехнулась бывшая карательница.
Допив кофе и помыв кружку, Лексана предложила:
— Ну что, пошли тогда спать, что ли?
— Да, сейчас, — у Диего еще оставалось немного чая. — Я так понимаю, ты будешь спать на кровати?
— Да щас, сам со своим портретом спи, а я с тобой наспалась уже, спасибо. Я там в зале диван видела, вот на нем отлично и устроюсь, только подушку и одеяло дай.
— Да, конечно, — Диего поспешно допил чай и подошел к мойке.
— Я помою, иди ищи, — она забрала у него кружку. Диего кивнул, поблагодарил и пошел искать постельные принадлежности.
На следующее утро они уже заканчивали завтракать, когда на улице раздались голоса:
— Милая, тебе понравится квартира. Диего так ее любил, — в женском голосе зазвучали слезы. — Двор тихий, спокойный.
Ангелы переглянулись.
— Диего, это звучит так, будто твоей квартире сейчас будут устраивать смотрины, — произнесла падшая.
— Поэтому тут и была вся пыль вылизана. Лексана, быстро, убираем следы присутствия!
Диего побежал в комнаты, на ходу магией возвращая вещи на те места, где они стояли до их с падшей прихода, а Лексана быстро прибиралась на кухне.
— Смотри, замок новый, хороший, — зазвучал голос совсем близко, и прозвучала приятная мелодия открывшейся двери.
— Лекса, быстро, в спальню и в шкаф! — скомандовал вылетевший в коридор с рюкзаком на плече парень. Та без слов побежала за ним в спальню.
Они втиснулись в шкаф, поставили рюкзак под ноги, и Диего начал чаровать, чтобы их с девушкой не было видно и слышно, а Лексана параллельно уничтожала следы его магии. И тут ее осенило:
— Диего, блин! Ленточка! Траурная ленточка с портрета!
Голоса уже были в коридоре. Диего выглянул в щель, щелкнул пальцами, и скомканная ленточка поднялась с пола и приладилась обратно к портрету. Он успел спрятаться как раз вовремя: в комнату заглянула миловидная, слегка пухленькая истинная. Лексана сквозь щель увидела, что у нее синие волосы. «Так вот они, наши прототипы?» — многозначительно посмотрела она на Диего, но тот не заметил ее взгляда, он пытался рассмотреть в щель маму.
Следом за женщиной в комнату заглянула голубоволосая девушка с рюкзачком за плечами.
— Смотри, Дорочка, вот тут спальня со всем необходимым: комодик, кровать. В шкафу много вешалочек для твоих нарядов, — истинная направилась к их убежищу.
Лексана тревожно посмотрела на Диего. Тот стоял, закрыв глаза, и был очень сосредоточен, на лбу выступили капли пота. Вот его мать открывает дверь, вот она продолжает что-то рассказывать, и падшая с облегчением замечает, что ни женщина, ни Дорочка их не видят.
— Давай как раз повесим сюда твою ветровочку!
И с этими словами мама Диего вынула из шкафа вешалку (Лексана едва успела отшатнуться), повесила на нее одежду и вернула на место — ровно туда, где стояла падшая. Оторопевшая разрушительница смотрела, как ветровка прошла ее тело насквозь, как будто оно было бесплотным. Постояв так пару мгновений, падшая аккуратно согнула колени, опустилась ниже ветровки и осталась стоять в неудобном полусогнутом положении,.
