Но надо смотреть в глаза правде, какой бы горькой она ни была. А правда в данном случае заключается в том, что она серьезно влипла, сама того не желая, в историю с человеком, с которым не имеет ничего общего.
Подводя итоги предварительного анализа ситуации, следует признать: ни в коем случае нельзя терять бдительность, чтобы не пойти по стопам родной матери. И уж конечно ни под каким видом нельзя признаваться ему в своих чувствах.
Дженнифер вернулась в кресло с намерением четко, без обиняков расставить все по своим местам.
— Послушайте, — сказала она максимально рассудительным тоном. — Термин «эксперимент» был мною неправильно использован. Совершенно неправильно. Это был не эксперимент, так что говорить об успехе или неудаче в данном случае просто бессмысленно.
— Тогда что же это было?
— Это было…
Она опять потянулась за чашкой с кофе, пытаясь выиграть время и выбрать правильные слова. Сейчас нельзя выкладывать всю правду, ни в коем случае. Да и объяснить всю эту правду слишком сложно для нее. В ней, в этой правде, ей самой надо бы как следует разобраться. Дженнифер глубоко вздохнула еще раз, как перед прыжком в воду, и продолжила:
— Думаю, будет честным признать, что мы… э-э… что нас влечет друг к другу. Вы с этим согласны? — С ее точки зрения, термин не совсем удачный и точный, но, в конце концов, сойдет.
Роберт кивнул.
— Да, думаю, что это справедливая оценка. — С его точки зрения, данное определение тоже не совсем правильно освещало его отношение к этой девушке. Точнее говоря, совсем неправильно. Оно никак не подходило к тем диким чувствам, к тому возбуждению, которые охватывали его при виде Дженнифер, не говоря уж о том, когда она находилась в его объятиях. Интересно, куда заведут ее эти разъяснения? — Итак, что дальше?
— Ну… я просто подумала, что если мы, ну… — Она пожала плечами и еще отхлебнула кофе, затем вернула чашку на блюдце, выпрямила плечи и продолжила: — Я подумала, что нам просто надо не скрывать, а сразу решить эту проблему… напрямую.
— Решить? Каким образом?
— Дело в том, что мы оба, как я понимаю, думали о том, что произойдет, если мы поцелуем друг друга. Я имею в виду, если мы поцелуемся по-настоящему, с чувством.
Роберт молча кивнул, боясь раскрыть рот, чтобы не выдать обуревавших его эмоций.
Дженнифер помолчала, как бы в ожидании его реакции. Поскольку ее не последовало, она продолжила:
— Я подумала, что будет лучше, если мы это проделаем практически. Если мы удовлетворим свое любопытство, то все станет ясным и тем самым мы снимем лишнее напряжение. Избавимся от неизвестности. А потом забудем об этом и займемся делом. Вот что я имела в виду под словом «эксперимент».
— И что, это помогло?
— В каком плане?
— Удовлетворить ваше любопытство.
— Да, конечно. Вполне, — искренне сказала она, как ребенок, из любопытства сунувший руку в кипяток и обещающий матери больше не делать этого.
Роберт раздумывал, стоит ли развивать эту тему дальше и ловить ее на неискренности. Конечно, из ее уст, сквозь эти жемчужно-белые зубы, струится наглая ложь. Пожалуй, небольшой щелчок по носу ей не повредит.
— Вы забыли спросить, мисс Кресент, удовлетворило ли это мое любопытство?
Она слегка дернулась, но все же смогла выдавить из себя:
— А разве нет? — Она наморщила лоб в попытке разгадать его мысли, и ее и без того огромные карие глаза еще больше расширились.
Он отрицательно качнул головой.
— Нет, пожалуй нет. Во всяком случае, в обозримой перспективе. — И он накрыл своей ладонью ее руку, плотно прижав ее к столу.
Дженнифер попыталась отдернуть руку, но ей это не удалось, и она прекратила сопротивление.
— Так вы хотите узнать, какое это на меня произвело впечатление? — усмехнувшись, спросил он.
Она отрицательно покачала головой, встревоженная разгорающимся блеском в его глазах.
— Не думаю. Пожалуй, нет.
— Ну что ж. Тем не менее я все-таки скажу, потому что вы абсолютно правы. Думаю, нам следует быть достаточно искренними и открытыми друг с другом.
Он опять смотрел на нее огненным взором, тем первобытным хищным мужским взглядом, который будил в ней противоположные желания — или же спасаться бегством, или же броситься к его ногам, сдаваясь на милость победителя и моля о милосердии.
Но сейчас его взгляд в сочетании с элегантным костюмом-тройкой и раскрытыми файлами казался особенно опасным, несущим реальную угрозу. Этому лощеному джентльмену уже пришлось преодолеть несколько барьеров цивилизованного поведения. Где гарантия того, что, успешно сломав несколько преград и наплевав на сковывающие его правила и нормы светского поведения, он вдруг остановится перед каким-нибудь последним хилым нравственным заборчиком?
И где гарантия, что она сама сможет устоять перед его бурным натиском и не поддастся собственным первобытным инстинктам и неосознанным импульсам?
— Открытость женщины в отношениях с мужчиной — непозволительная роскошь. Некоторые вещи лучше всего хранить при себе, — твердо заявила она.
— А никто и не требует полной прозрачности. Речь идет только о конкретном случае, с тем чтобы мы могли быстро, не затягивая решить побочную проблему и перейти к нашим основным делам.
Дженнифер на секунду задумалась, слегка склонив голову и выгнув бровь, а затем отчеканила:
— Хорошо. Вы меня убедили. Давайте обсудим эту проблему открыто. Что означает этот поцелуй для вас, мистер Кэррингтон?
— Этот поцелуй, мисс Кресент, пробудил во мне любопытство. — Его голос звучал довольно равнодушно, устало, с холодком. — Было бы интересно узнать, как вы отреагируете на продолжение.
— Я искренне сомневаюсь, что продолжение последует. Я свое любопытство удовлетворила полностью и не вижу необходимости в продолжении эксперимента.
— А вот это зря. Я полагаю, что такой случай опять представится. И в следующий раз я не собираюсь останавливаться, пока не удовлетворю свое любопытство до конца. — Его губы раздвинула улыбка волка, наткнувшегося в лесу на одинокую заблудившуюся овечку. Он выразительно провел пальцем по ее руке. — И полное удовлетворение я получу только тогда, когда буду лежать между ваших коленей, чувствуя затихающие конвульсии вашего обнаженного, усталого после бурного соития тела, насытившегося и истощенного до предела эмоциями и ласками.
Ей пришлось напрячь всю свою волю, чтобы выдержать этот волчий взгляд, чтобы заставить зазвучать спокойно свой голос, чтобы не сорваться в приступе истерики и страха.
— Вы полагаете, что я должна как-то прокомментировать вашу речь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
